ГЛАВА 12

Ко времени как Жилли перенёс все наши чемоданы наверх на станцию, туман рассеялся, и вновь стоял хороший, ясный день. Настолько хороший, что Жилли приехал на открытой двуколке, вместо мрачного экипажа, на котором я ехала в прошлом году. Этта села назад со своими новыми подружками, Сюзанной и Мэри, болтая столь же радостно, как птицы, порхавшие по сикоморам над нашими головами.

— Она, несомненно, быстро адаптировалась, — тихо произнесла Хелен.
Мне показалось, что я уловила небольшой намёк на обиду в её голосе. Хелен, в конце концов, пришлось приспосабливаться к довольно многому за последние несколько месяцев.

— Думаю, это неотъемлемая часть бытия истинно видящей, — прошептала я в ответ.

Я настороженно взглянула на Миртилену, сидевшую по другую сторону от Хелен, дабы убедиться, что она не слушала, но та была занята попытками нацепить новую шляпу на свою голову — эта шляпа была украшена искусственными вишенками и мёртвым воробьём — поэтому я продолжила:

— Часть бытия свидетеля делает её очень чувствительной к другим людям и даёт ей способность задавать людям совершенно правильные вопросы, чтобы раскрыть их.

— Пф, — фыркнула Хелен. – Там, откуда я родом, это называется искусством вежливой беседы... хотя, полагаю, Этта не обучалась этому в Нижнем Ист-Сайде. Я рада, что она заводит друзей, — неохотно добавила она. — Нам не придётся переживать за неё.

— Нам всё равно надо присматривать за ней, чтобы удостовериться в её безопасности. Если ван Друд в какой-либо момент осознает, что подменыш занял место Рут, он отправится на поиски Рут и Этты.

— И всё же, мы узнаем, если это произойдёт. Мистер Марвел и мистер Омар будут вести наблюдение за клубом "Хелл-Гейт", а мистер Гринфедер пообещал подключить своего друга в полиции, если он посчитает, что что-нибудь пошло не так.

— Я всё ещё жалею, что мы ничего не смогли сделать для этих девушек, — сказала я.

Хелен фыркнула.

— Ты не можешь ходить по свету и всех спасать. Большинство из тех девушек там, потому что они сделали неправильный выбор.

— Как ты можешь такое говорить, Хелен? Рут похитили.

— Её бы не похитили, если бы она не встречалась с мужчиной на Кони-Айленде, которого едва знала. По правде говоря, думаю, то, как девушки ведут себя в эти дни чудовищно — даже Блитвудские девушки. Посмотри на это новое поколение с их новомодными танцами. Ты знаешь, что один из них называется "Бег индейки"? Я слышала, что некоторых девушек уволили с работы за занятие этим танцем в их обеденный перерыв. Представь, ходить по кругу и вести себя как птица прилюдно!

— Хелен, мы ходим в школу, в которой нас обучают охотиться подобно соколам, — я стеснённо поёрзала, чтобы облегчить боль в лопатках. — Крадут невинных молодых девушек с улиц Нью-Йорка и держат их против их воли в местах подобных клубу "Хелл-Гейт". Малыш Марвел говорит, что по всему городу скрываются магические создания, и Омар рассказал нам, что Орден веками использовал таких людей как он. Но ты оскорблена танцем под названием "Бег индейки"?

— Звучит это унизительно, — ответила она, проигнорировав все мои другие доводы. — И мне не нравятся, что эти новые девушки приходят и меняют суть вещей ещё до того, как даже начинают понимать, что это значит быть Блитвудской девушкой. Мне не нравятся...

— Перемены? — спросила я более мягко, скользнув ладонью по её руке.
Личная жизнь Хелен изменилась до неузнаваемости. Конечно же, она хотела, чтобы Блитвуд оставался тем же, что и был.

— Нет, — вздохнула Хелен, сжав мою руку. — Надеюсь, что нет. Ах, но посмотри, мы уже почти на месте.

Мы проехали через высокие железные ворота, с начертанным на них девизом Tintinna Vere, Specta Alte — узрите правду, метьте выше — и мы стали подниматься на холм. Пока мы поднимались вверх по холму, колокола начали отбивать, взывая нас домой. Я увидела, как c лица Хелен дочиста смылись все опасения и страхи последних нескольких месяцев. Этта, Сюзанна и Мэри притихли, чтобы послушать звон. Даже Миртилена перестала чрезмерно заботиться о своей шляпе и вытянула свою длинную шею, чтобы уловить первый проблеск Блитвуда, когда мы достигли вершины холма.

Вот он! Столько же волшебно, как я помню, утомлённый многовековой камень горел золотом в ярком солнечном свете, колокольня вздымалась на фоне голубых гор на расстоянии, как гордая бойница, стоявшая на страже у долины реки. Массивные стены замка излучали безопасность и защиту, точно также как колокола взывали нас домой, но колокола пробудили нечто ещё другое во мне. Казалось, колокольный звон вибрировал в моей крови. Хотя я и испытывала чувство тоски по Блитвуду, чьим колоколам было предначертано зарождать во всех наш Орден, так же звон приносил невыносимую печаль.

Однажды Рэйвен сказал мне, что колокола Блитвуда пробуждают прискорбие в Дарклингах по всем кого они потеряли. Теперь я чувствовала эту утрату. Это ощущалось так, словно тебя изгнали. И я знала, что если во мне раскроют Дарклинга и выгонят из Блитвуда, я буду испытывать это прискорбие каждый день своей жизни. Это было сожаление, что испытывала моя мама, и теперь я понимала, что вынудило её хранить гравюру с изображением замка на своём прикроватном столике.

Я отвела глаза от замка и поймала устремлённый на меня взгляд Этты. Её глаза были широко распахнуты и переполнены слезами. Какова, должно быть, была ноша чувствовать так глубоко, что чувствуют другие! Я послала ей отважную улыбку, понадеявшись избавить её от своей боли, и она, не одураченная вовсе, сказала:

— У тебя всё будет хорошо, Авалех. Я обещаю.

— Конечно же, у Авы всё будет хорошо, — сказала Хелен. — Мы возвращаемся в Блитвуд, где ничего не менялось веками. Посмотрите, вон Дейзи! Она приехала раньше, чтобы заполучить нам хорошую комнату.

Я сомневалась, что это было единственной причиной заблаговременного приезда Дейзи. На ней была изношенная перевязь — знак блюстителя — и я припомнила, что в одном из своих редких, лаконичных писем она говорила, что будет работать в этом семестре. Обычно нечто таким занимались девушки-стипендиатки и я стала гадать, не переживал ли отец Дейзи, преуспевающий торговец Канзас-Сити, полный перелом в своей фортуне. Каковы бы ни были её мотивы, было упоительно видеть Дейзи, стоявшую в самой гуще прибывающих девушек, наводя порядок в хаосе. К тому времени как мы достигли круговой подъездной дорожки, я увидела, как она приказывает Джорджиане убрать свой багаж с главных ступенек, сказала шоферу перегнать его "Роллс-Ройс" и спасла шляпку новенькой девушки от вероятности быть сорванной с её головы вырвавшимся на свободу соколом.

— Как вижу, одна из Диан уже упустила своего сокола, — сказала я, вспомнив, что Дианы уже прибыли в школу и провели их первые три дня и ночи в "пробуждении" своих птиц для их подготовки. — Это новый сокол? — спросила я, залюбовавшись элегантной белой хищной птицей. — Не помню, чтобы такой был в прошлом году.

— Это будет кречет Джорджианы Монморанси, — сказал Жилли, который обошёл карету, чтобы помочь нам выйти из неё. — Мистер Монморанси прикупил особую пару прекрасных кречетов для неё и мисс Дрисколл. В этом году они обе — Дианы.
По его тону было четко понятно, как он относился к тому, что Джорджиана и Альфреда были отобраны — выбору, который, несомненно, был больше связан с пожертвованиями школе, что делают их отцы, нежели с их талантами в качестве охотниц.

— Конечно же, Джорджиана Диана, — сказала Миртилена, когда встала впереди всех, чтобы первой сойти. — Мы, Монморанси, рождаемся охотницами и прирождёнными лидерами. Вот почему, я езжу верхом с гончими в виду того, что...

Рассуждение Миртилены о превосходстве Монморанси было резко прервано соколом Джорджианы, нырнувшим прямиком к её голове и выдернувшим мёртвого воробья с её шляпы.

— Говорила тебе, контролировать эту птицу, — заворчала Дейзи, когда она подошла к нашей двуколке, но когда она увидела меня с Хелен, она вскинула руки и выкрикнула наши имена.

Хелен протолкнулась мимо глубоко оскорблённой Миртилены и нырнула в открытые объятия Дейзи, потянув меня за собой. Я была удивлена тому, насколько сильными оказались руки Дейзи — и как приятно ощущалось быть заключённой в их объятие. Может быть, Этта была права, у меня всё будет хорошо здесь.

— Я думала, вы двое вообще не сможете сюда добраться! — воскликнула Дейзи, отступив назад, чтобы посмотреть на нас. — Мне так много надо рассказать вам!

— Ты можешь начать с того, что расскажешь нам, почему ты блюститель, — сказала Хелен. Я знаю, что связано это не с тем, что ты на стипендии. Разве твой папа не открыл совсем недавно новый склад в Сент-Луисе?

— Правда? — спросила я, прозвучав сварливо даже для своих собственных ушей. — Почему ты мне не написала и не рассказала об этом?

— Ну, я посчитала, что это было не такого рода событием, которым бы ты заинтересовалась, — просто ответила Дейзи. — Но Хелен продолжила писать и задавать мне вопросы...

— Я была воспитана проявлять вежливый интерес к делам своих друзей, — прервала её Хелен. — Что я и делаю сейчас, осведомляясь, почему ты стала блюстителем. Всё потому, что они заменяют этой красивой лилово-зелёной лентой ту жуткую шотландскую клетку?

Теперь я заметила, что лента Дейзи была не той, что носила в прошлом году Сара Леман. На ленте Дейзи был некого рода девиз, который так же, как представлялось, был девизом школы.

— Не говори глупостей, — рассмеялась Дейзи. — Она лилово-зеленая, потому что это цвета движения суфражисток. Я провела лето, проводя агитацию за женское право голоса. Законодательный орган Канзаса голосует за референдум в ноябре. Мне крайне нужно было быть дома для проведения пикетов в Канзасе, но Дейм Бекуит убедила меня, что я могу больше принести пользы здесь — и она позволила мне сменить ленту блюстителя на ленту "Голос Женщинам". Вот... — она запустила руку в карман и передала по жестяному значку со слоганом "Голос Женщинам" мне и Хелен и по зелёно-лиловой ленточке. — Вы можете носить их со своими лентами.