— Очень, — ответила Кейт. — Но я не думаю, что попытка подкупить ее сработает.
Для меня! Лук был для меня! Я уронила свой планшет.
Рафаэль взглянул наверх.
— Вы что-нибудь слышали?
Вот дерьмо.
— Нет, — уверенно ответил Кэрран. — Мы можем войти?
— Конечно. — Рафаэль завернул лук обратно.
Я переключилась на камеру в фойе.
Дверь распахнулась.
Я затаила дыхание.
Рафаэль вошел внутрь.
Я коснулась экрана, разделив его на две части и увеличила правую половину его лица.
Рафаэль открыл рот и замер.
Весь дом был покрыт пурпурным ковролином с ультрадлинным ворсом. Он был не просто розовым, а именно ярким, кислотным, психоделически виноградно-пурпурным. Мои глаза хотели кровоточить всего через пять секунд после взгляда на него. «Экстракторы Медрано» достали много метров этого «сокровища» с какого-то склада, над которым они работали, и Стефан продал мне всю партию по дешевке, потому что никто в здравом уме никогда бы не купил подобное.
Я покрыла им все: пол, стены, потолок. Элегантные кушетки, журнальный столик из темного грубого дерева, мечи на стене, камин. Я завернула даже поленья в камине.
Рафаэль просто стоял и глазел, его лицо было маской полного шока.
Позади него Кэрран тоже застыл на месте. Кейт зажала рот рукой, пытаясь не рассмеяться.
Рафаэль медленно прошел внутрь, ступая по тому, что когда-то было его дорогой плиткой, а теперь превратилось в море мягкого отвратительного пурпурного цвета, и заглянул на кухню.
Островок представлял собой блоки, обернутые ковролином. Я завернула его кастрюли и сковородки, свисающие с рамы, идентичной той, что он установил у меня. Я обмотала холодильник. Плиту. Блок ножей, любовно окутывая пурпурным кошмаром каждую рукоятку.
— Вау, — выдохнула Кейт. — Я и понятия не имела, что ты настолько любишь ковры, Рафаэль.
— Так что вы хотели обсудить? — спросил Рафаэль ровным тоном.
— Мы можем сделать это позже, — сказал Кэрран. — Ты явно слишком устал. Давай, Кейт, пошли.
Она немного колебалась.
— Но. .
— Нам нужно пойти и заняться другими делами, которыми нам нужно заняться. — Он потащил ее за собой, и они вышли. Дверь захлопнулась.
Медленно, как во сне, Рафаэль открыл обшитый ковром шкаф. Оттуда на него смотрела стопка покрытых ковром тарелок. У меня не было времени сделать абсолютно все, поэтому я сделала только тарелки. Я чувствовала, что он откроет именно этот шкаф. Обычно он открывал его в первую очередь.
Рафаэль провел рукой по лицу.
Медленно шок стал улетучиваться. Он глубоко вдохнул.
Правильно, дорогой. Почувствуй меня.
Он вернулся в гостиную и проверил окна одно за другим. Затем неторопливо он поднялся наверх, в главную спальню.
Я переключилась на другую камеру.
Кровать тоже была пурпурной. Он закрыл окна и вошел в ванную.
Ванна была в ковре. На унитазе был ковер. Я разрезала ковер на длинную полоску и намотала ее на держатель для туалетной бумаги.
Он обернулся и, наконец, заметил зеркало, нетронутое место в этом синтетическом ворсистом мире, возникшем по всей его квартире. На стекле я написала красной помадой: «Твоя личная комната с мягкими стенами».
Рафаэль поднял голову и посмотрел вверх. Коварная улыбка изогнула его губы. Он был невыносимо красив.
— Андреаааа, — крикнул он соблазнительным и лукавым голосом.
Я сглотнула.
— Я знаю, что ты здесь. — Его интонация напоминала мурлыканье, переходящее в рычание. — Ты бы ни за что не устояла перед желанием увидеть, как я отреагирую.
Сволочь, он слишком хорошо меня знал. Я пыталась дышать спокойно.
Его ботинки оторвались от пола. Он потянулся.
— Андреааа. .
Голос этого мужчины посылал нежный трепет по всей моей коже.
Рафаэль поднял лицо и вдохнул, пробуя воздух на вкус. Он казался немного диким.
— Я поймаю тебя, — обещал он.
О нет.
Он последовал за моим запахом из главной спальни.
— Тебе не спрятаться от меня. Я знаю тебя, знаю, как ты думаешь. Уверен, ты прямо сейчас смотришь на меня. Ты пустила по дому провода?
Он начал охоту за мной.
Меня охватил страх, смешанный с восхитительным возбуждением. Крошечные волоски на шее встали дыбом.
Он добрался до чердака.
Сердце забилось тысячей ударов в минуту.
Рафаэль потянулся за шнуром.
Боже мой, Боже мой, Боже мой.
Лестница на чердак сползла вниз.
Я глубоко вдохнула.
Рафаэль сделал первый шаг наверх.
Я вскочила, оторвала экран наблюдения от кабелей и попыталась броситься через окно чердака, но врезалась прямо в решетку. В ловушке.
В дверном проеме чердака показалась голова Рафаэля. Он увидел меня.
Я уронила свои вещи и собралась с силами.
Неспешно, лениво он поднимался по лестнице. Один шаг, два. .
— Тебе никогда не взять меня живой, — сказала я. Эта фраза звучала уместно.
Он ступил на чердак.
— Ты все неверно поняла. План таков, что это ты меня возьмешь.
Он стянул рубашку. Его запах поразил меня. Он раскрыл свои объятия. .
Я кинулась на него.
Мы столкнулись. Его запах, ощущение его, тепло его кожи на моей. О боже, этого не может быть! Он горячо поцеловал меня в губы.
— Я люблю тебя. Мне очень жаль. Мне очень, очень жаль, что я был таким придурком. .
Я даже не могла говорить. Я просто целовала его, проводила руками по его груди, по мускулистой спине, касалась его твердого ребристого живота, желая, чтобы он вошел в меня, желая быть с ним одним целым. Он сунул руки под мою футболку, и я в отчаянной спешке стянула ее. Он снова прикоснулся ко мне, притянул к себе, и это было так хорошо, так приятно, так чувственно, что я задрожала. Моя рука опустилась в его штаны и погладила горячую твердость его члена. Я хотела ощутить его внутри себя, скользящего внутрь и наружу. Хотела окончательное доказательство того, что он был моим, а я — его. Мое тело уже горело от желания и было готово ко всему. Все мои уловки вылетели в трубу, я просто стояла и терлась о его кожу, пробуя ее на вкус и мурча от удовольствия. Он горячо целовал меня в шею, проводя языком по чувственным точкам, а потом и он потерял контроль. Каким-то образом переплетаясь в порыве страсти, мы спустились по ступенькам чердака и оказались в коридоре.
Мы занимались сексом сотни раз. Испробовали десятки поз, наигрались со всеми чувствительными точками и давно научились, как и где нужно касаться, чтобы заставить друг друга стонать и задыхаться от удовольствия, откладывая пик наслаждения до тех пор, пока сладкое ожидание не превращалось почти в пытку. , и мы не использовали ничего из этого. Мы занимались любовью в обычной проверенной миссионерской позиции прямо здесь, на отвратительном пурпурном ковре в коридоре: неловкие и нетерпеливые, возившиеся, как два девственника-подростка, вовлеченные в бескорыстную гонку — сделать другого счастливым.
И это был лучший секс, который у меня когда-либо был.
*** *** ***
Мои глаза резко открылись. Я лежала в коридоре. Рука Рафаэля обнимала меня. Ковер под нами пах сексом и синтетикой.
Потолок был окутан тенями. Приоткрытые шторы струились по обеим сторонам от окна. Лунный свет заливал город и падал на решетку из стальных и серебряных прутьев оконной рамы, заставляя светиться металл нежным сиянием. Магия наступила.
Стрелки часов указывали на два часа ночи. Я не проспала и часа.
Что-то меня разбудило.
По дому прокатился глубокий грохот.
Мое тело за полсекунды перешло от сонливости и усталости к полной боевой готовности. Рядом со мной поднялся Рафаэль.
Снова раздался звук: низкий, глубокий тон, похожий на приглушенный рев аллигатора, смешанный с мычанием быка.
Окно.
Я вскочила и побежала к окну. Рафаэль оказался там одновременно со мной. Прижавшись к стене по противоположные стороны от подоконника, мы слегка отодвинули занавески в сторону.
Амат стояла внизу, подняв тяжелую голову с длинными челюстями. Ее глаза смотрели на нас, не похоже на враждебность. Просто в ожидании.
Мы с Рафаэлем переглянулись.
Он открыл окно:
— Ну, привет.
Амат уставилась на нас.
— Шу! Пошла, девочка! — Шикнула я на неё.
— Девочка?
— Кейт говорит, что монстр женского пола.
— И что же это?
— Египетский демон, пожирающий души.
Рафаэль вздохнул. Прозвучало так удручающе, вздох, означавший «я так устал от всего этого дерьма». Мне захотелось обнять его.
Амат продолжала пялиться на нас.
— Если бы только у меня был с собой лук, — пробормотала я. — Я бы могла попасть ей в глаз отсюда. Бум, и стрела в мозгу.
— Твой лук лежит на столе внизу. Тебе понравилось?
— Это самая красивая вещь в мире.
Помимо него и малыша Рори.
— Я очень рад.
— Как ты его достал?
Он улыбнулся мне этой красивой, немного зловещей улыбкой Рафаэля.
— Секрет.
Я сбегала вниз за луком. Когда я вернулась, Рафаэль все еще стоял у окна.
— Она могла бы пройти через дверь, чтобы добраться до нас, — сказал Рафаэль. — Так почему не идёт?
Мы смотрели на Амат, в поисках ответа.
— Что случилось, девочка? — спросил Рафаэль успокаивающим тоном. — Ты потерялась?
Амат ничего не ответила.
— Было бы безумием выйти туда, — сказал он.
— Ну, мы довольно сумасшедшие.
Я натянула штаны, носки и кроссовки. Рафаэль достал две свежие футболки из комода возле корзины с чистым бельем и бросил мне одну. Я взяла свой Айфор, а он захватил ножи, и мы спустились по лестнице.
Снаружи была яркая ночь. Бледно-голубоватый туман поднимался от кусков бетона, составлявших невысокую стену вокруг дома — должно быть, что-то волшебное вызвало этот лунный свет. Я натянула лук, и мы обошли здание, двигаясь бесшумно, осторожно ступая на подушечках ног.
Шаг.
Еще шаг.
Я повернула за угол, и острие моей стрелы коснулось носа Амат.
Поразительно, как далеко можно отпрыгнуть назад при хорошей мотивации.
Рафаэль обошел меня и приблизился к массивному зверю. Мы же его убили. Я все еще ярко и живо могла нарисовать в памяти картину его трупа: море крови, потускневшие глаза, пасть, безжизненная и широко разинутая, из которой на землю вываливается длинный язык. И все же она стояла здесь, прямо перед нами.