Мы продолжали двигаться в танце. Стоять рядом с ним вот так, почти утонув в его объятиях, было настоящей пыткой. Я прислонилась к нему ближе и издала слабый звук, не совсем рычание, не совсем мурлыканье, нечто исходящее от желания и похоти. Рафаэль сосредоточился на мне, как голодный кот на мышке.

— Тебе следует отвести меня в ванную, чтобы мы остались наедине, — тихо произнесла я.

Вспышка рубинового света мелькнула в его радужках и растаяла. Он крепче прижал меня к себе и наклонился ближе:

— Что?

— Ты должен отвести меня в ванную, чтобы мы остались наедине, — повторила я ему на ухо. — Мы не сможем подняться по этой лестнице. Нам придется использовать окно ванной, чтобы попасть на второй этаж.

Рука Рафаэля соскользнула с талии, чтобы обхватить мои ягодицы. Меня пронзил легкий электрический разряд.

— Ух ты, а ты времени не теряешь, да?

— Не могу же я без разогрева. — Улыбка Рафаэля была чистым злом.

Мы продолжали покачиваться в такт музыке.

Рафаэль настойчивей сжал мои ягодицы.

— Серьезно?

Он слегка пожал плечами.

— Помнишь, милая, мы притворяемся.

Я обняла его за шею, потянулась к нему, как ленивая кошка, желающая поглаживания.

На другом конце комнаты кто-то разбил стеклянный бокал. Все находившиеся в комнате повернулись на звук. Рафаэль схватил меня за руку, и мы тихо ускользнули в коридор слева. Там было почти безлюдно. Двое парней слонялись у стены, увлеченные дискуссией, из которой доносились такие фразы, как «придурок» и «будто он управляет этим чертовым местом». Они не обратили на нас внимания.

Маленькая табличка на двери справа гласила: «ВАННАЯ КОМНАТА».

Рафаэль попытался открыть дверь, но ручка не поворачивалась. Занято.

Из комнаты по коридору вышел охранник — строгий неулыбчивый громила в чёрном костюме и с наушником в ухе.

Рафаэль прислонил мое тело к стене накрыв его своим, поймал мою правую руку, и, приподнял ее над моей головой, прижимая своей левой рукой. Старейшее клише всех бульварных романов.

Какую-то крошечную долю секунды он изучал мое лицо, а затем наклонился… Его губы коснулись моего рта.

Я желала этого поцелуя. Я так сильно его хотела, что эта потребность блокировала все остальное. И почему, черт возьми, я не могу его поцеловать? Ну и что, если у него есть будущая невеста? Я ей ничего не должна. Хорошее поведение переоценивают.

Рафаэль облизнул мои губы, требовательно, соблазнительно. Его зубы слегка потянули за мою нижнюю губу. Он был моим целиком. В этот момент он был полностью моим.

Я поддалась порыву и разжала губы.

Он неторопливо начал целовать их, медленно, уверенно, как будто у нас было все время на свете и не было необходимости спешить. Крошечные электрические разряды пронеслись от моего сердца до кончиков пальцев.

Его язык скользнул в мой рот и коснулся краешка языка. Вкус Рафаэля напоминал пряность, огонь и желание в одном флаконе. Я ответила на его поцелуй, разрешая двигаться дальше. Мы продолжали целоваться, и каждое прикосновение его языка, каждое движение его рук по моему телу усиливалось до почти болезненного, сильного ощущения. Тепло разливалось по всему телу, и оно требовало большего. Я хотела, чтобы он трогал меня. Хотела, почувствовать его ладони на своей груди. Я хотела стянуть с него всю одежду и провести пальцами по твердым мышцам его пресса. Я дразнила его: соблазняла, а затем отстранялась, позволяя ему думать, что он может вернуть мои губы, но вместо этого целовала его сама.

Было ощущение, что я вернулась домой. Это было похоже на лекарство, успокаивающее свежую рану. Я так его любила, и я целовала его, выпивая коктейль сладких воспоминаний и горького будущего.

Дверь ванной открылась рядом с нами, звук оказался слишком громким для моих ушей.

Я остановилась, и Рафаэль мгновенно выпрямился. Невысокий мужчина, вышедший из ванной комнаты, показал ему большой палец вверх со словами:

— Твоя очередь, приятель! — Подмигнул ему и направился дальше по коридору. Охранника нигде не было видно.

Поцелуй просверлил во мне зияющую дыру. Я хотела Рафаэля. Я хотела обнять его и почувствовать, что он весь мой. Я хотела заняться с ним любовью. Мне срочно необходимо остыть.

Пришло время взять себя в руки и решить, насколько плохой я собираюсь быть, потому что заниматься с ним любовью в этой комнатке прямо сейчас было бы очень, очень плохой идеей.

Рафаэль открыл для меня дверь ванной. Я вошла внутрь. Он последовал за мной и запер ее.

Соберись. Ты можешь это сделать. В любом случае, все это была лишь глупая уловка.

На его лице было самое самодовольное выражение на свете. Он хотел заставить меня тут же растаять и теперь злорадствовал, потому что смог проникнуть мне под кожу. Будто я была какой-то игрушкой.

Сволочь. Хорошо, давай посмотрим, как тебе понравится это.

Я с силой прижала его к двери и снова поцеловала, плавно двигаясь и касаясь его тела своим. Я покусывала, облизывала его губы мурчала в его руках. И он клюнул на это: крючок, леска и грузило. Я позволила ему начать снимать свой пиджак и выскользнула из его объятий.

— Мне кажется, в решетках на окне есть серебро, как думаешь?

Он остановился, его смокинг был наполовину спущен с плеч.

— Хорошо, что я захватила перчатки.

— Андреа!

— Что? А, ты про поцелуй? Извини, не хотела оставлять незаконченным. Теперь все готово, не беспокойся. — Я похлопала его по плечу. — Твоя добродетель не пострадала. Тебе не нужно ни в чем признаваться Ребекке. Это был всего лишь один поцелуй. Он ничего не значил.

Слабое рычание, возникшее в его груди, стало усладой для моих ушей.

Я повернулась к окну. Оно находилось под потолком, и было достаточно широко, чтобы мы могли пролезть через него. Решетка представляла собой прямоугольную сеть, которая слабо блестела в свете луны, слишком бледная, чтобы не иметь в своем составе серебряные сплавы. Благородный металл означал ожег рук. Раньше мне доводилось дотрагиваться до серебряной решётки голыми руками. Такое ощущение будто хватаешься за что-то, пропитанное кислотой.

Я расстегнула свой клатч и достала стеклорез и пистолет, черную рубашку и пару тканевых перчаток. Позади меня Рафаэль шагал по комнате, словно тигр, пойманный в клетку.

Мои гормоны все еще находились на пределе, а тело гудело. Поэтому руки слегка дрожали.

На дне сумки была спрятана потайная молния. Я расстегнула замок, и там, где у обычного клатча был бы подклад, у этого находились тонкие лямки и дополнительная ткань, которая позволяла трансформировать его в рюкзак большего размера. Несколько лет назад я получила эту сумку по спец заказу.

— Круто. — прокомментировал Рафаэль.

— Рада, что тебе понравилось. Теперь я знаю, что подарить тебе на день рождения.

— Хочу свою в синем цвете, — добавил он. — Чтобы подходило к глазам.

— Как скажешь. — Я надела перчатки. — Окно зарешечено. Пожалуйста, ты не мог бы немного приподнять меня?

Его руки обхватили мои ноги и, не проронив ни слова, он поднял меня вверх. И не просто поднял, а будто обнял меня, лаская, не двигая при этом руками. Я все еще испытывала сильное возбуждение, поэтому, когда он прикоснулся ко мне, чуть не застонала.

Вот что мы делаем теперь. Играем в эту маленькую садистскую игру. Но я не собираюсь ему проигрывать.

Я схватилась за решетку. Крепкая. Уперлась коленом в стену и сильно дёрнула на себя. Решетка поддалась. Рафаэль опустил меня на пол. Я сдвинула решетку за туалетный столик, рядом с мусорной корзиной, сняла обувь и повернулась к нему спиной.

— Ты не мог бы помочь?

Он коснулся моей шеи и начал медленно расстегивать молнию на моем платье. Меня охватил приятный нежный трепет. Я и понятия не имела, что во мне столько от буды.

Я сняла платье. Под ним на мне были только миниатюрный черный бюстгальтер и велосипедные шорты из спандекса. Я надела рубашку, сложила платье, туфли и мой «счастливый» браслет в рюкзак и застегнула ремень по диагонали.

— Швейцарский армейский кошелек, — усмехнулся Рафаэль. Я услышала в его голосе знакомые игривые нотки. Поцелуй, должно быть, вывел его из равновесия, но теперь он оправился и что-то задумал. — А наручники там имеются?

— Нет, зачем бы мне они понадобились?

— Зависит от того, что ты планируешь делать и с кем.

Значит, он решил свернуть в эту сторону. Прежняя Андреа, может быть, наградила бы его грозным взглядом. Но я наклонилась к нему и с милой улыбкой ответила:

— Мне не нужны наручники, чтобы удержать мужчину в своей постели. Думаю, мы оба это знаем. Если бы я, действительно, хотела увести тебя от твоей невесты, то сделала бы это. К счастью для нее, наказания не мой фетиш.

Я зажала стеклорез в зубах, подпрыгнула и выскользнула в окно, держась за кирпичи кончиками пальцев, прежде чем он назвал мои слова блефом. Затем я услышала, как Рафаэль открывает дверь ванной. А мгновение спустя он с легкой грацией оборотня тоже пролез через окно.

Мы карабкались вверх, как две ящерицы, ползущие по стене дома. Рафаэль добрался до окна второго этажа и небрежным рывком сорвал решетку. Я вырезала полукруг из оконного стекла, вытащила его, просунула руку в проем и отцепила защелку. Затем последовал второй замок, я открыла окно и нырнула внутрь ногами вперед. Рафаэль последовал за мной и вернул решетку на место.

Я оглядела полутемную комнату. Справа из мрака нарисовались контуры огромной кровати с балдахином.

Рафаэль коснулся моей спины. Мое тело предательски замерло в ожидании. Секс? Да, пожалуйста! Но разум отреагировал: «Нет, скорее ад замерзнет.»

— Ты прикасаешься ко мне, — сделала я ему замечание.

Он нежно погладил меня, скользнув рукой вниз по спине, поражая каждую чувствительную точку, о которой я даже не подозревала.

— Нет, я не трогал тебя. Просто случайный контакт.

— Ага? Хорошо, что объяснил. Если ты снова прикоснешься ко мне, и я сломаю тебе руку, будь уверен, это будет совершенно случайно.