Глава 4

Деймон

В тот день я понял, что покойник. Думал, всё знаю? Ага, конечно. Я забрёл не в тот лес. Приметил, приблизился и облапал не ту девушку. И теперь я проклят. При любом раскладе.

Принцесса Адель.

Я задавался вопросом, как, черт возьми, не узнал ее. Не то чтобы сразу понял, что великолепная, соблазнительная, голая девица в лесу являлась чертовой принцессой всей страны.

Ага, на ней не было короны — вот как.

Я уже был готов закатить глаза от своей тупости.

Мне нельзя было прикасаться к ней, но она не закричала. Не убежала. Черт, да она застонала, стоило мне прикоснуться к ней. Она открыла ротик, а затем ножки для моих ласк, задыхаясь, пока я водил пальцем вверх-вниз по сладкому нежному, нетронутому естеству.

Но это никогда не изменится. Точно не со мной, с каким-то ворчуном на службе. О, а что насчет моего капитанского звания?

Просто смешно.

Звание играло роль, когда ты из простых. Но для кого-то ее происхождения? Нет, для нее моё звание — пустой звук. Я не был ни принцем, ни королем, ни герцогом и даже ни гребаным лордом.

Только вот я вкусил её и теперь не уверен, что смогу жить без девушки, которая разрушила мой мир за одну чертову секунду.

Три года прошло с моего развода. Ну, развод — смешное слово, когда едва ли можно назвать браком то, что было до него. Шана вышла за меня замуж, думая, что я уйду в политику, как мой отец и дед, которые входили в состав парламента и были уважаемыми главами палат. Но это дерьмо было не для меня, о чём я повторял ей с самого начала.

Некоторые женщины просто не умеют слушать.

Я вступил в Королевскую гвардию, потому что хотел что-то изменить. Когда я только поступил на службу, Берн не был в военном положении, но гвардия в основном помогала при бедствиях и участвовала в государственных строительных проектах. Позже мы всё же вышли на фронт. На Ближнем Востоке воцарился хаос, и главы вооруженных сил единогласно принесли присягу королю Лорну, после чего мы добровольно отправились служить в Афганистан. Берн был маленькой страной, которая старалась держаться в стороне от конфликтов и сохранять нейтралитет. Но тиранию никто не отменял, и я гордился тем, что отслужил в том песчаном аду.

Чёрт, я был только рад уехать из дома.

Шана закатила истерику, когда я завербовался. Она была в ярости, узнав, куда я направляюсь. Я ушел на войну не на радостной ноте, скажем так. Но думал, что любил ее, поэтому пытался сохранить наши отношения. Я много звонил, когда был за границей, писал каждый день.

Я даже удивил ее ранним приездом домой, пропустив последний месяц дежурства, чтобы попытаться умилостивить женщину, которую когда-то любил достаточно, чтобы предложить руку и сердце.

И каково же было моё удивление, когда я застал её раком с соседом на нашей кровати, внутри неё по самые яйца.

Да, было хреново, учитывая, что тому козлу было не особо-то много чего вставлять «по самые яйца».

Кто-то закатил бы сцену. Или даже убил. Ну а я? Я просто решил, что с меня хватит. Вот и все, дело закрыто. Я проигнорировал ее крики и вопли, схватил все свое дерьмо, которое смог поместить в сумку, и ушел.

Конец драмы.

И честно, я был даже счастлив.

Больше не было постоянного нытья, что я не стал кем-то другим. Чернила на разводе высохли через неделю, и после этого я бросил все, что у меня было, в карьеру. Я быстро продвигался, потому что, в общем-то, больше ничего у меня и не было. Я все еще жил в городе, но по выходным отстраивал свой дом на десяти акрах земли в лесу, которые приобрёл ранее.

А затем началось восстание сепаратистов — изгоев партии Берна, которые хотели отделиться от страны. Вскоре они начали совершать набеги на сельхозугодья и пытаться заложить бомбы в автобусах, пришло время действовать, и гвардия вмешалась.

Мы оттеснили их к окраине леса, к холмам на самой границе страны, где я и был в тот день. Мы разбили лагерь у подножия холмов, и так как мне нравились походы, я взял самую длинную смену патрулирования к югу от лагеря.

В тот день было чертовски жарко, и вскоре я обливался потом из-за жары леса и солнца, пробивающегося сквозь листву. Я снял рубашку, потому что мог.

Вот она, прелесть высокого звания.

Я направлялся к источнику, о котором почти никто не знал. Тогда-то моя жизнь и изменилась, когда столкнулся с темноволосой богиней с фарфоровой кожей, кроваво-алыми губами и глазами цвета голубых бриллиантов.

Идеальная выпуклость грудей, розовые соски, манящие изгибы бедер и средоточие сладости между ними.

Дерьмо.

Принцесса Берна. Вот кем она была.

А я оттрахал её пальцами. Если она кому-нибудь расскажет, то я — труп, буквально. Она была однозначно недоступной и, черт возьми, намного моложе. Ведь, Господи, ей — семнадцать, а мне — тридцати пять, и это неправильно, и я это прекрасно осознаю.

Слабак бы серьезно задумался о дезертирстве и бегстве из Берна после произошедшего. Но к черту все это. Я вернулся в лагерь с четким настроем.

Сбежать от девушки мечты?

Сбежать от женщины, в которую я был влюблен еще до того, как мы встретились?

Ни за что.

К чёрту последствия. Не для того воевал и сражался с повстанцами, чтобы быть слабаком. Не для того я был самым быстрым в истории бернской Королевской гвардии, чтобы сбегать от цели.

Если у моего безумия есть последствия, а в них я не сомневался, то будет так. Но сбежать от нее? Я никогда не смирюсь с таким выбором. Потому что видел перед собой то, что хотел всю жизнь. Я видел женщину, которая будет моей.

И ни за что не откажусь от неё.

Кровь бурлила в моих жилах, когда я направил запрос на перевод в главные казармы столицы неделю назад. Я был достойным, преданным солдатом и уже отслужил месяц ротации в зоне повстанцев. Я заслужил доверие майора, поэтому, конечно, получил одобрение запроса.

Дорога была тихой, когда я подъезжал к столице у замка короля Лорна на джипе секьюрити. Сердце бешено колотилось. Кровь стучала в ушах. Член настолько твёрдый, что мог пробить сталь.

К черту правила. К черту последствия. К черту мораль и «это неправильно».

Я вкусил принцессу Адель и теперь хочу большего.