Глава 13

Удар

Эмили

Я смахиваю непрошеную слезу, когда она скатывается по щеке. С другой стороны дома, на заднем крыльце, мужчины обсуждают тактику, меняя план, чтобы освободить место для банды Джокера.

— Мы можем войти через заднюю дверь, а Джокер со своими парнями через переднюю, — слышу я заявление Джоэла, сопровождаемое согласием Джая.

День пролетел быстро — слишком быстро, чтобы я смогла вспомнить, что делала. Мы с Джаем провели большую часть дня в постели, наслаждаясь компанией друг друга, но не могли же мы вечно лежать под простынями. Как бы я ни старалась удержать нас там. В конце концов, пришлось присоединиться к остальным парням внизу. Я не могла вынести вида кухни и гостиной, когда увидела их — и до сих пор не могу — вот почему я сижу на крыльце, дуясь на свой дурацкий фруктово-овощной сок, который Джоэл продолжает готовить для меня. Пушки, все возможные виды пистолетов, гранаты и ножи захламляют дом, и реальность сего факта пугает. Это моя жизнь. Я в каком-то сумасшедшем кошмаре, а не во сне. Пребывание в домике у озера затуманило мой взгляд на эту ситуацию — пребывание с Джаем уменьшило мой страх.

Банды.

Криминальные авторитеты.

Психопаты.

Убийцы.

Я вообще смогу выбраться из всего этого живой? Кто-нибудь из нас? Нас четверо против целой армии. Шансы кажутся такими ничтожными.

Оглушающий звук мотоциклов эхом разносится сквозь деревья, что окружают наш домик у озера, отчего толстые щупальца страха проникают в мою грудь.

«Испорченные Сыновья» здесь.

Тяжелые сапоги позади меня стучат по дому, становясь все ближе и ближе. Хасс, Тэд, Джоэл и Джай оказываются на крыльце за моей спиной. Я выливаю стакан сока в увядающий кустарник рядом со ступенькой и вскакиваю на ноги. Блестящие куски металла и пластика мелькают в просветах между деревьями и проникают на наш газон. Их, по меньшей мере, человек пятьдесят, следом восемь машин, разных по размеру, но все полностью черные и имеют один и тот же логотип бешеного быка.

Я хватаю подол своего лонгслива и натягиваю его ниже простой пряжки ремня. Мои колени дрожат, пока мужчины перед нами аккуратно выстраивают свои байки в ряд и заглушают двигатели. Отсюда они выглядят такими страшными... во всей этой черной ткани, коже и татуировках. Я осматриваю их и во втором ряду, третий слева, вижу руку, машущую мне. Отец, он же Ворон. Ублюдок, который не помог, когда Джокер приставил пушку к голове Джоэла. Я киваю ему и быстро перевожу взгляд на мужчину на самом дорого выглядящем мотоцикле. Он расслаблено откидывается, держась за руль, и наклоняет голову в нашу сторону. Вокруг лица у него повязана черная бандана с принтом нижней половины черепа, а глаза закрывают пара светоотражающих очков.

Джокер.

Высокий, широкоплечий, весь в татуировках и чертовски устрашающий.

— Ты уверен, что это хорошая идея? — шепчет Тэд Джоэлу.

Я оглядываюсь через плечо на Джоэла, который с трудом сглатывает.

— Ну... теперь слишком поздно, не так ли?

Джай рычит, крепко сжимая челюсти, а Джоэл спускается с крыльца на первую ступеньку, отчего она прогибается под моими ногами.

— Приветики, — здоровается он со всеми с поддельной жизнерадостностью. — Будут... ружья или винтовки?

Мои нервы на пределе. Сердце замирает. Из желудка снова и снова поднимается тошнота, вызывая по всему телу липкий пот. Это происходит. И слишком быстро.

— Три километра, — объявляет Хасс, останавливая машину.

Темно, так темно, что я не вижу, что находится за моим окном, и единственный свет в машине исходит от индикаторов на панели водителя. Я сжимаю руку Джая, благодаря за то, что он снял перчатку, чтобы я могла почувствовать его кожу. Всю дорогу он успокаивал меня, целуя и лаская руку, но этого недостаточно. Его спокойность вливается в мою онемевшую кожу. Яркий свет в нескольких метрах слева от нас вспыхивает и гаснет, и Джоэл поворачивается на сидении.

— Джокер и его парни готовы, — заявляет он, глядя на Джая.

— Ладно.

Джай тянется к маленькому фонарику, висящему у него на поясе. Когда он со щелчком отстегивается, Джай тянется за картой, засунутой в черные ботинки. Я сглатываю, когда он засовывает мини-фонарик под футболку и использует ткань, чтобы заглушить резкий свет, когда включает его. Карта, которую он освещает, покрыта галочками и крестиками — отметками, которые чертовски сбивают меня с толку, но дают много информации об их плане.

— Через двадцать секунд у нас будет семь минут, прежде чем мы отправимся в лагерь Черепа. Повторяю, нам потребуется ровно тридцать минут, чтобы добраться в обычном темпе до задних ворот, но мы должны сделать это за тринадцать, так что нам придется бежать.

Джай сжимает мою руку. Я благодарна за то, что он не отпускает меня, пока инструктирует всех по своей карте.

— Мы не знаем эти леса, — указывает Тэд, слишком небрежно опираясь на ствол своей винтовки. — Уложимся ли мы за тринадцать минут? Что, если впереди озеро или овраг, а мы не заметили?

Джоэл качает головой.

— Мы должны сделать все за тринадцать минут — у нас нет выбора — и нет никаких озер или оврагов. Это я знаю точно.

Тэд качает головой. Он стал слишком подозрительным с того момента, когда Джокер и Джоэл начали менять план.

— Так мы просто побежим вслепую по этому чертовому лесу?

Наклонившись, Джоэл поднимает свою кепку с пола и надевает на голову.

— У тебя есть идея получше? — спрашивает он.

Поерзав на сидении, Тэд достает кусок ткани из кармана на бедре.

— Да. Твой первый план. Он был хорош.

Тэд вручает Джаю свое оружие, и тот держит его, пока Тэд разворачивает трикотажную ткань и натягивает себе на голову. Балаклава. (Примеч.: лыжная маска, головной убор/вязаная шапка/ шлем, закрывающий голову, лоб и лицо, оставляя небольшую прорезь для глаз, рта или для овала лица). Это умная мысль — особенно, если парни собираются побежать по лесу. Благодаря ей он получит намного меньше царапин на лице.

— Семь минут начались, — вмешивается Джай, нажимая кнопку на новых крутых часах, что Джоэл подарил ему в качестве извинения за прошлую ночь.

Никто не знает, где он их достал.

Джай возвращает винтовку Тэду и поворачивается ко мне.

— Открой дверь.

Я делаю, что мне велят, и открываю дверь. Джай ударяет по выключателю света в центре крыши, не давая осветить лес. Холодный воздух обдувает незащищенную кожу на руках и лице, заставляя меня укутаться в одежду.

— Наша численность увеличилась. Старый план уже не сработает. Сколько раз я тебе должен это объяснять? Высадка Джокера и его парней с главного входа вместо нас — гарантия того, что сегодня вечером ты вернешься домой к своей мамуле.

Джай толкает мое бедро и высовывает голову наружу. Я нехотя выхожу из машины, сжимая дрожащие плечи, чтобы не развалиться на части. Палки и листья хрустят под тяжелыми ботинками Джая, когда он выбирается из автомобиля. Закрыв дверь, он прислоняет свою тяжелую пушку к заднему колесу.

— Иди-ка сюда.

Я ковыляю к нему, и он обнимает меня. Прижимаюсь щекой к его груди, и слышу биение его сердца. Оно бьется быстрее, чем я ожидала.

Любить — отстой.

— Я вернусь чуть меньше, чем через два часа, ладно? Ни больше, ни меньше.

— Два часа, — повторяю я, вдыхая. — Всего два часика.

Затем выдыхаю. Я могу это сделать.

— Пообещай мне, что когда я вернусь, ты будешь ждать меня здесь, — говорит Джай, целуя меня в макушку.

Я закатываю глаза.

— Куда же я уйду?

Он смеется, отчего все его тело вибрирует напротив моего, и проводит ладонью по моим волосам.

— Если все пройдет хорошо, ты не успеешь оглянуться, как мы окажемся в Италии.

— Ты правда возьмешь меня с собой в Италию?

— Я отослал Джесс туда не случайно. Ты любишь Италию, и я хочу жить с тобой там.

— Люблю тебя больше, чем Италию, — бормочу я, и жар приливает к моим щекам. — Мне все равно, где мы будем, пока у меня есть ты.

Наши взгляды встречаются, и этот момент такой же прекрасный и особенный, как и каждый раз, когда мы соединяем наши тела. Обхватив мое лицо ладонями, Джай проводит большим пальцем вдоль моей челюсти, и в животе порхают бабочки.

— Рад, что когда-то разбил твой планшет, — бормочет он, уголки его губ подергиваются.

Я улыбаюсь, несмотря на мрачную атмосферу.

— Ты рад?

Он кивает, его подрагивающие губы растягиваются в робкую улыбку.

— Да. Возможно, это было самое худшее, что могло случиться с тобой, но это было самое лучшее, что могло случиться со мной. Без тебя я бы погиб. Мы оба это знаем.

Я встаю на носочки, сокращая расстояние между нашими губами, горячо целуя его. Джай обхватывает мое лицо и прижимает к себе. Если бы у меня была способность только один раз в жизни остановить время, то я выбрала бы этот момент и удерживала бы его настолько, насколько могла, потому что именно в этот момент нет большего счастья... нет великой потери. Чувствовать, как твое сердце увеличивается и одновременно сокращается — феномен, который я не могу объяснить. Ощущать, как сердце кровоточит и в то же время гордо поет — самый печальный, самый болезненный опыт, который у меня когда-либо был.

Я не хочу потерять Джая.

Не тогда, когда я, наконец-таки, научилась впускать кого-то, кто действительно заботится обо мне.

— Два часа, — повторяю я, пытаясь убедить себя, что ждать осталось совсем недолго. — Всего-то.

— Джай, сколько времени? — требует Джоэл, распахивая дверь и вытаскивая нас из нашего момента.

Я выбираюсь из объятий Джая, дав ему возможность проверить часы.

— Три минуты и двенадцать секунд.

— Черт. Ладно. — Джоэл заглядывает в машину, потом снова смотрит на нас. — Одна минута, чтобы попрощаться, и затем мы выдвигаемся на позицию.

— Это на минуту отстает от графика.

Джоэл медленно кивает.

— Знаю, — говорит он и захлопывает дверь, снова оставляя нас наедине.

Несколько минут — это не так уж и много, но прямо сейчас каждая имеет значение. Еще шестьдесят секунд... шестьдесят маленьких вечностей... еще шестьдесят возможностей сказать ему, как сильно я люблю его.