Глава 6

Проблема

Эмили

Я откидываю голову назад, позволяя теплу утреннего солнца ласкать мое лицо. Это первое утро за последнее время, которое было не слишком холодным. Случайный порыв ветра обжигает обнаженную кожу на моей шее. Еще чуть холодней — и мои соски превратятся в острые сосульки.

— И она была безумной, верно? Без сомнений, это самая громкая женщина, которую я когда-либо трахал.

Я закатываю глаза, переключая свое внимание с оживленного и крайне неуместного рассказа Тэда на Хасса, который расслабленно лежит на боку. Это удивительно, так как вчера стоило взглянуть на него, как Хасс тут же ныл, как ребенок.

Хасс водит большим пальцем вдоль яркого желтого лепестка преждевременно сорванного цветка гелениума, и я ловлю себя на том, что смотрю на его темный центр, теряясь в интересной структуре.

Я люблю осенние цветы и декоративные травы — их теплые тона хорошо сочетаются с потемневшими листьями. Легкое прикосновение по моему предплечью отвлекает от мыслей. Это Хасс ведет цветком вверх по моему предплечью и затем снова вниз. Я удивленно наклоняю голову. У него появилось желание умереть? Когда он проводит мягкими лепестками вдоль внутренней стороны моего локтя, я вырываю цветок из его пальцев, одаривая коварной улыбкой.

— У тебя будут проблемы, — констатирую я, бросая цветок через плечо.

Серые глаза Хасса вспыхивают, а губы растягиваются в ухмылке.

— Проблема — твое прозвище?

Я фыркаю. Спокойно.

— Прекращай уже, — приказывает Тэд, срывая пучок травы и бросая его в сторону Хасса. К сожалению, легкие стебельки сдувает ветром вместо того, чтобы хлестнуть его по лицу. — Джай прикончит тебя и сбросит тело в озеро, и я не буду его останавливать.

— Они не встречаются, — констатирует Хасс, бросая взгляд на меня. — Не так ли?

Жар распространяется по моей шее.

— Да… нет… я имею в виду, технически мы не встречаемся, но…

— Тогда никаких проблем, — говорит он, оглядываясь на Тэда.

— Тут есть небольшая проблема, — возражает Тэд, положив свои мощные руки на колени, облаченные в черные брюки-карго. — То, что ты творишь — непочтительно, и, если не прекратишь, то будет большая проблема — особенно твоему физическому состоянию.

Я откидываюсь на траву, опираясь на локти, вытягивая ноги и скрещивая лодыжки.

— Почему ты так боишься? — спрашивает Хасс, выдергивая травинку из земли. Не глядя на нее, он сворачивает ее пальцами, превращая в маленький квадратик.

— Джай крепкий засранец. Я наблюдал, как он расправляется с людьми... поверь мне, ты не захочешь быть на той стороне.

Хасс бросает травинку в Тэда, та попадает по щеке и падает на землю. Хасс может говорить все, что захочет. Я знаю, что он просто прикалывается. Такие парни, как он, любят раздражать и подливать масла в огонь. Это волнение от игры с другими заставляет их чувствовать себя удовлетворенными. Даже если говорит серьезно, он должен знать, что зря тратит время. Я никогда в своей жизни не была так не заинтересована в сексе. Возможно, это из-за гигантской тату черепа на его голове… Или из-за того, что я слишком увлечена кое-кем другим. Какой бы ни была причина, Хасс и я никогда не будем вместе.

— Джай сожрет тебя живьем, и ты знаешь это, — смеюсь я, а Хасс открывает рот, чтобы возразить мне. — Но, — говорю я, переключая свое внимание на Тэда, — ты не закончил свою историю.

Тэд оживляется, скептическая улыбка медленно расползается на его губах. Не знаю, почему он так упорно пересказывает свои секс-истории. Некоторые настолько неправдоподобны, что я сомневаюсь в том, что они вообще случались.

Тэд откашливается.

— Как я уже говорил, когда она испытывала оргазм, то теряла чертову связь с реальностью… Она не могла управлять своими конечностями, и это не сексуально, поверьте.

Хасс спрашивает первым:

— Как она кончала?

Безупречное, казалось бы, сосредоточенное на чем-то лицо Тэда застывает в шоке и ужасе, когда он вспоминает это событие. Его потрясающие золотистые глаза ярко сверкают в лучах солнца, делая угольно-черные крапинки в них заметными.

— Она начинала молотить меня кулаками по лицу, называя имена всех своих бывших в алфавитном порядке. Адам — удар. Брендан — удар. Эндрю — удар. — Тэд придвигается ближе, стремясь выложить остальное. — Только послушайте, она скакала на мне, действительно, жестко. Когда я уже собрался кончить, она спрыгнула с меня и ударила по гребаным яйцам.

Громкий смех вырывается у меня изо рта. Я обязана встретиться с этой девушкой. Должна знать ее в лицо — или по оргазму в данном случае.

Хасс морщит лицо, все его тело напрягается.

— Ну ты и трепло.

Тэд медленно придвигается ближе.

— Клянусь жизнью своей матушки, эта девчонка ударила меня по яйцам перед тем, как я чуть не кончил в нее.

Когда удостоверился, что история Тэда правда, Хасс ржет. Он так сильно гогочет, что аж перекатывается на спину, уставившись в небо. Мой собственный смех в груди порождает пузырьки искреннего счастья — счастья, которое приходит, когда ты шутишь с братьями и сестрами. Не думаю, что когда-либо смеялась так сильно. Сквозь наш смех я слышу, как по стене хлопает задняя дверь. Я не вижу, кто это, так как слезы от смеха затуманили мое зрение.

— Пришлось сделать рентген и удостовериться, что член не сломан. Мне даже запретили возбуждаться, чтобы не вызывать эрекцию, и я не мог мочиться прямо в течение недели. Вот почему я больше не трахаюсь с белыми девчонками.

Стянув рукав синей толстовки, я вытираю им глаза, смаргиваю слезы и вижу, как, засунув руки в карманы джинсов, приближается Джай. Он выглядит хорошо со всех сторон, особенно в черной футболке, которая обтягивает его грудь и руки. Прошлой ночью он был несчастным, а вернувшись в постель — раздраженным, но этим утром проснулся довольным. Они и Джоэлом даже непринужденно разговаривали за завтраком, не вызывая друг у друга гнева. Приятно видеть, как они ладят. Их лица жуть как похожи, когда они не скалят зубы друг на друга.

— Я захочу знать? — спрашивает Джай, темным взглядом осматривая нас.

Я качаю головой.

— Определенно нет.

— Что делает Джоэл? — спрашивает Тэд, поднимаясь на ноги.

— Чистит оружие и считает боеприпасы.

Я хмурюсь.

— Он собирается пройти через это?

Взгляд Джая встречаются с моим, и в моей груди трепещет сердце. Он кивает.

— Я не могу остановить его... так что, собираюсь ему помочь.

Приоткрыв губы, я прерывисто выдыхаю. Смешанные эмоции захлестывают меня: беспокойство, сожаление, тревога. Не готова я к этому. Я хочу остаться в этом пузыре навсегда — вдали от остального мира. Здесь я другой человек, и я счастлива. Наконец-то я счастлива.

— Я ничего не хочу приукрашивать для вас, парни... — Джай прочищает горло, переводя взгляд с Тэда на Хасса. — Есть огромный шанс, что мы сюда не вернемся. Горстка нас против их армии? Очевидно, что шансы не в нашу пользу.

Хасс и Тэд обмениваются взглядами, а Джай делает короткую паузу.

— Поэтому, парни, я даю вам шанс слиться. Вы можете уйти прямо сейчас без лишних вопросов. Никакого осуждения.

Тэд издает смешок, похожий на нервный, когда понимает, что Джай не шутит.

— О, — протяжный смешок вырывается из груди Тэда. — Ты серьезно?

Джай кивает.

— Серьезно.

— Это, блядь, просто невероятно. — Тэд проводит тяжелой ладонью по лицу. — Ты знаешь, чем я занимаюсь в участке? Каждое утро просыпаюсь, надеваю форму, пристегиваю пистолет и везу свой зад на работу. Знаешь, что они заставляют меня делать, когда я туда прихожу?

Джай качает головой.

— Регулировать движение. Ты можешь поверить в это дерьмо? Я стал копом для того, чтобы защищать невинных и ловить плохих парней. Ради этого я и родился. Вместо этого я нянчусь с дорожными рабочими и иногда регулирую движение. Это не приносит удовлетворения. Не, я на это не подписывался. Поэтому скажу тебе, что собираюсь сделать. В этот раз я собираюсь защищать невиновных, и поймать плохого парня. Затем я вернусь к регулировке движения.

На лице Джая мелькает разочарование, но он быстро берет себя в руки, переводя взгляд на Хасса. По его лицу могу сказать, что Джай думает, будто Хасс определенно откажется, но я считаю, что Хасс просто наслаждается вызовом.

— Когда мы выступаем? — спрашивает он, отщипывая тонкие желтые лепестки уже с другого цветка гелениума.

— От тебя не будет никакой пользы, Хасс, — указываю я. — Этим утром ты даже не мог надеть рубашку без моей помощи.

Он вздергивает бровь идеальной формы, выражение его лица хитрое и самодовольное.

— Возможно, я мог.

— Мы выдвигаемся завтра вечером… и Эмили права. Ты не можешь помочь, не в твоем состоянии.

— Значит, буду вашим водителем.

Тэд качает головой.

— Джорд…

— Не надо, — вмешивается Хасс, переводя взгляд на Джая. — Я предоставил планы здания, отметил слабые точки входа (детально!), и установил большую часть сенсорного оборудования. Знаешь ли ты, сколько я рисковал и продолжаю рисковать ради тебя и твоего братца? Я не отступлю сейчас, и уж точно не буду сидеть сложа руки. Хрена с два.

Тэд пожимает плечами.

— Как хочешь. Что мы должны сделать, чтобы подготовиться к завтрашнему дню?

— Проведите сегодняшний день, делая все, что вам нужно, — говорит им Джай, — но вечером мы повеселимся.

Хасс приободряется, быстро принимая сидящее положение, несмотря на свои сломанные ребра.

— Как повеселимся?

— Мы выберемся кое-куда. — Джай смотрит на меня, выражение его лица безмятежно. — Дартс... выпивка... танцы. Где-то здесь обязательно должен быть маленький захудалый бар, который мы можем разгромить.

Я улыбаюсь, удивляясь, что Джай хочет сводить меня на танцы. Его жест напоминает мне кое о чем, что я мимоходом слышала, когда ухаживала за пациентом в больнице. Одна старушка говорила своей дочери, что есть что-то великолепное в мужчине, который слышит тебя, и что если она когда-нибудь найдет такого, то должна крепко держаться и никогда не отпускать его. Тогда я этого не понимала. Почему такая обычная вещь должна быть великолепной, так ведь? Только в этот самый момент я понимаю, что она имела в виду. Не сам факт слушания прекрасен, а то, что мужчины слышат то, что ты говоришь. Они могут ничего не говорить или даже не сразу действовать, но они хранят это все в памяти и выжидают идеального момента, чтобы показать вам, что они слушали. Вот почему мужчина, который слушает, прекрасен.