Глава 17

МЫ РЕШАЕМ ОТПРАЗДНОВАТЬ ВЕЧЕРОМ ВО ВТОРНИК ― так как я уже чувствую себя лучше. Меня грызла совесть за то, что я была такой занудой после боя, поэтому сегодняшний праздник был полностью моей идеей. Большую часть вечера Лейла проводит, обернувшись вокруг Вульфа, а на коленях Тэлона какая-то случайная шлюха. Я, правда, хочу спросить, в чем заключается их с Лизой договоренность. Если честно, у них самые странные отношения. Кажется, они называли их «свободными отношениями». Всю ночь мы пьем, и еще больше танцуем ― пока наши тела не покрываются потом, и затем я встречаю агента Мэддокса. Он врывается через дверь, держа в руке телефон. Ему где-то за тридцать. Мрачный и задумчивый. Довольно хорошо выглядя...

― Я заключил для тебя сделку, паренек! Чертовски хорошую. Она обеспечит тебя до конца жизни, ― волнение в его голосе очевидно.

Я выпиваю весь свой напиток. Виски, чистый. Потому что, зачем мне довольствоваться сегодня чем-то таким отстойным, как вино.

Мэддокс, кажется, довольным, когда притягивает своего агента в эти неловкие мужские объятия. Они что-то шепчут друг другу, и затем Мэддокс берет меня за руку и тянет себе подмышку. О, и давно это он без футболки? Как его впустили в клуб в таком виде? Она торчит из заднего кармана его джинсов. Мэддокс обут в белые кроссовки. Оригинальный Adidas ― хайтопы. Совершенно не мой тип. Я чувствую себя заезженной пластинкой. Обычно я не встречаюсь с парнями, у которых вкус в одежде такой же, как у меня. Это странно. Только, когда мы вместе, все так естественно. Быть с ним ― подобно дыханию. Короткие вдохи, когда мое сердце ощущается так, будто постоянно сжимается в груди, но тем не менее, дышит. Он выпивает свой напиток и указывает на меня.

Агент переводит свои глаза на меня.

― И кто это у нас здесь... ― он протягивает руку, и я быстро смотрю на нее, прежде чем пожать.

Мой папа всегда говорит мне, что можно много сказать о мужчине по его рукопожатию. Например, если оно крепкое, это значит, что он напряжен и, возможно, находится здесь по делу и что-то скрывает от тебя. Если расслабленное, он спокоен, и заслуживает доверия.

― Аметист, ― кричу я сквозь музыку, улыбаясь.

Он в ответ тепло улыбается. Я расслабляюсь. Его рукопожатие где-то между тех двух вариантов.

Это то, как Мэддокс себя преподносит. Его плечи всегда уверенно откинуты назад, походка наполнена такой крутостью, что требуется всего секунда, чтобы понять, где он вырос. В его очевидном пренебрежении ко всем и каждому, кто не является кем-то важным для него. Это только прибавляет ему привлекательности. Мой живот сжимается и сердце екает. Дерьмо. Неужели я влюблена в него?

Я извиняюсь и направляюсь к бару. Как только подхожу к стойке, парень лет двадцати с хвостиком ухмыляется мне. Он так ловко лавирует бутылками между пальцами, что я невольно наклоняю голову. Клуб в какой-то степени освещается неоновыми вспышками, но сам бар ― причудливыми гирляндами с лампочками, поэтому я могу ясно видеть его.

― Виски, чистый, пожалуйста! ― кричу я, затем смотрю снова на танцпол. Дерьмо. Я люблю его? Сглатываю.

― Ты здесь с «Разрушителем»? ― спрашивает парень. Наливает мне напиток, но его внимание приковано ко мне. Он худой, со странно вьющимися светлыми волосами. У него прямой нос и маленькие идеальные губы. Челюсть начисто выбрита. Под глазом я замечаю слегка размазанную подводку, и, взглянув на его запястье, вижу кожаные браслеты. Он панк. Полагаю, можно сказать, что он по-своему привлекателен.

Я беру стакан, который он пододвигает ко мне.

― Да.

― С-с ним? ― спрашивает он, приподняв бровь.

Я облизываю губы.

― Ага.

Все ясно ― он гей.

Парень ухмыляется.

― Как тебя зовут? Клянусь, я не пытаюсь тебя подцепить. У меня нет желания умереть.

Я смеюсь в ответ его словам.

― Я Аметист.

― Ого, ― его глаза расширяются от шока. — Это чертовски крутое имя.

Мои щеки горят.

― Спасибо, ― ценю это короткое отвлечение от того факта, что я, возможно, влюблена в Мэддокса.

Парень подает мне еще один стакан.

― За счет заведения, ― затем подмигивает мне и отходит, чтобы обслужить другого клиента.

Именно в этот момент я замечаю, что на нем надето. Чертовы подтяжки. Я фыркаю в свой стакан. Это так освежает, встретить кого-то не такого идеального, когда ты была рядом с совершенством столь долго. Даже моя лучшая подруга идеальна. Прямо в этот момент я решаю, что буду заглядывать в этот клуб чаще. Опустошаю второй стакан прямо перед тем, как Лейла подходит, чтобы вытащить меня на танцпол. Я смеюсь, убирая с лица свои длинные розовые волосы. Подруга начинает тереться об меня в такт музыке. Играет поппури из песни Дрейка «Nice for What». Мы с Лейлой всегда отлично проводили время, куда-нибудь выбираясь, и это всегда было главным образом потому, что мы могли танцевать.

Даже через неделю после Вегаса, клянусь, я все еще чувствую, как раскалывается моя голова.

― Рози, тебе лучше образумиться перед сегодняшним ужином! ― Тэлон ударяет меня по заднице кухонным полотенцем.

― Ауч! ― ругаю я его, потирая больную ягодицу. Не знаю, это от его маленького удара, или ежедневного нападения Мэддокса на мое тело. В последнее время все болит. Мои мышцы ноют, а кожа пульсирует. Я довольно спортивная (не то, чтобы занималась спортом или что-то еще), просто катание на скейте всегда поддерживало меня в хорошей форме и тонусе.

Тэлон смеется, как будто читает мои мысли.

― Заткнись.

Все еще потираю свою ягодицу, когда входит Лейла. Ее волосы в полном беспорядке. В последнее время мы не так много времени проводили в общежитии.

Занимаю себя приготовлением кофе. Сегодня суббота и я планирую все рассказать Мэддоксу. Впервые в истории, Аметист Тейтум собирается признаться кому-то в любви. Я в ужасе.

― Выглядишь дерьмово, ― говорит она, зевая. Тэлон выходит через переднюю дверь на свою пробежку.

― Спасибо. Как и ты.

Подруга садится.

― Ложь, ― бормочет она, кладя лоб на руки. ― Серьезно. Почему мы не можем пропустить колледж и сразу пойти работать? Мой мозг готов взорваться.

Я протягиваю ей кружку с разбавленными кофейными зернами и потягиваю свой восхитительный напиток. Поскольку я люблю себя, то добавила сливки.

― Потому что мы не знаем, что делаем, ― дую я в свою кружку.

На кухню неторопливо заходит Мэддокс, потирая глаза. Он улыбается, когда видит меня, сияя своей белоснежной улыбкой. Его мышцы сокращаются, когда он берет из моих рук кружку и делает глоток моего кофе.

― Доброе утро, детка, ― он целует меня в голову и начинает готовить завтрак.

Обычно я его делаю, но на сегодня с меня хватит. В любом случае, смотреть, как Мэддокс расхаживает рядом в этих великолепных серых трениках ― куда более весело. Чертеж члена кому-нибудь нужен? Мой рот наполняется слюной.

У меня такая слабость по отношению к нему.

Только к нему. Я люблю его, и это уничтожит меня. Я, даже больше, чем просто люблю его, это граничит с одержимостью. Чувствует ли он себя также по отношению ко мне?

Перевожу взгляд на Лейлу, которая многозначительно смотрит на меня поверх своей кружки. Я вопросительно выгибаю брови. Она приподнимает свои в ответ, как будто спрашивая: «О чем думаешь?».

Я пожимаю плечами.

― Ни о чем важном.

Подруга сужает глаза так, будто не верит мне.

Я снова пожимаю плечами. Меня это не волнует.

Возвращаю свое внимание к Мэддоксу. Как я умудрилась заполучить его? Плохого парня из нашего кампуса. Парня, которого жадно желала каждая девушка, а получила я. Не верю в судьбу или что-то подобное. Я не могла не ощущать то, что когда мы были вместе, между нами было что-то большее, чем мы могли видеть. Это словно сила свыше, которая создала нас и подтолкнула на путь друг друга. Хотя, почему я? Мэддокс ― собственнический сверхзащитник. Парень, который будет, оскалив зубы, стоять горой за то, что принадлежит ему. Я принадлежала ему, и сейчас, мне просто нужно было сказать ему это.