Глава 72

Галоперидол вызывал у него тошноту. Его голова внезапно стала слишком тяжелой для шеи, и образ заплаканного лица его сестры то появлялся, то исчезал из фокуса.

— Пожалуйста, — взмолилась она мягким голосом. — Пожалуйста, не делай этого. Я изменюсь. Обещаю. Правда. Просто подожди. Ты будешь так удивлен тем, какой милой я могу быть. Какой нормальной. — Внезапно она снова стала похожа на восьмилетнюю девочку, бессильную и невинную. Свободная от зла их матери. Не желающая ничего больше, чем ловить раков и светлячков, и смеяться над чем-нибудь хоть отдаленно смешным. Пробралась в его комнату не для секса, а потому, что любила его... смотрела на него снизу-вверх.

Со стены позади нее свалился таракан, и он вздрогнул.

— Нет, — сказал он, качая головой. — Ты никогда не будешь нормальной.

— Я так и сделаю. Я клянусь своим сердцем... Я люблю тебя.

Его хватка на камне усилилась.

— Не говори мне этого! — взорвался он.

— Я люблю, Остин. Я действительно так думаю. Ты все... ты все, что у меня есть, — плакала она. — Ты — все, что у меня когда-либо было. Мама была больна. Я знала это. Я ненавидела ее за то, что она делала с тобой.

В его черепе прогремел гром.

«Она обманет тебя и убьет во сне. Она моя дочь. Она — это я».

— Я думаю... думаю, я просто не знала другого способа показать это.

— Пошла ты! — закричал он, не уверенный, обращается ли он к своей матери или к Элли. Или и то, и другое.

Элли была сообразительной, более умной, чем большинство. Он понял это, когда она была совсем маленькой. Но на протяжении многих лет он видел, как она использовала свой интеллект для манипулирования. Именно это она и делала сейчас.

А еще он вспомнил животных. Тех, о которых его расспрашивала мать. Тех, кого пытали и убили... а потом оставили на заднем дворе. Позировать в странных, гротескных позах. Он перенес ужасные наказания за этих животных, хотя и клялся, что ничего о них не знал.

Странно, но ему потребовалось некоторое время, чтобы понять, что это была Элли... в поисках собственной власти. Но потом у нее выросло женское тело, и мертвые животные остались в прошлом. Она научилась быть жестокой и в других отношениях.

Теперь Элли в ужасе смотрела на него. Сила, наконец, на его стороне.

Лед проник в его кровь, когда он принял решение, и он прошептал себе под нос:

— Боже, пожалуйста, прости меня.

Ужас залил лицо Элли, когда камень упал на ковер.

Он подошел к ней.