Глава 29

Открыв дверь в спальню матери, Хейли с ошеломлением увидела, что та проснулась, а по всей кровати и на полу валяются разбросанные фотографии. Старые, черно-белые, с загнутыми краями, и сотни новых цветных фотографий. Пустой альбом лежал на бюро, рядом с коробкой салфеток.

На мгновение Хейли задумалась, не слишком ли много она выпила и не разыгралось ли у нее воображение. Но потом она напомнила себе, что позволила себе только один стакан джина с колой. Пока что.

С тех пор как она разделила вино с Эрикой и испытала восхитительное оцепенение, которое оно вызвало, Хейли выпивала по стаканчику или два каждый день. Чтобы расслабиться.

У ее отца был приличный запас в кладовке: джин, водка, бурбон, скотч. Она попробовала их все и обнаружила, что джин больше всего ей подходит.

Хейли поставила терракотовую миску на тумбочку.

— Это курица с клецками. Твоя любимая.

Ее мать улыбнулась. Не то расслабленное, по-настоящему счастливое выражение лица, с которым выросла Хейли, а отстраненное, обязательное, слегка пьяное, к которому она привыкла за последние несколько месяцев.

— Спасибо, любовь моя.

— Разбираешь фотографии? — с надеждой спросила Хейли, подходя к окну. Подоконник был покрыт мертвыми комарами и прядями шерсти Ригли. Гроза лишила воздух тепла и влажности, и комната остро нуждалась в свежести.

Ее мать покачала головой. Кончик ее носа покраснел, а на коленях валялись скомканные салфетки.

— Нет, просто смотрю на старые фотографии, дорогая. — Она потянулась через кровать. — Давненько их не видела.

На этот раз, всего на мгновение, ее улыбка стала одной из прежних, теплых.

Она взяла фотографию и протянула ее Хейли. Снимок был сделан на одном из соревнований Хейли по плаванию, когда ей было десять лет. Соревновались с учениками начальной школы Честера, самыми большими соперниками начальной школы Терезы.

В своем красном купальнике Хейли сидела на корточках, напряженная и сосредоточенная, ожидая начала своего 600-метрового заплыва. Хейли все еще чувствовала запах хлорки и прохладную воду в бассейне. Она подумала об Университете Луизианы и о том, как она могла бы плавать прямо сейчас, если бы начала занятия вовремя.

Ее мать отложила фотографию и взяла другую. На этом снимке ее отец стоял у гриля для барбекю с глупой ухмылкой на лице. Он держал кусок мяса и был одет в белый фартук с надписью «Вегетарианец» — прекрасный пример его дрянного юмора.

— Ее сделали на вечеринке по случаю десятого дня рождения Бекки, — сказала ее мать. Она указала на верхний левый угол. — Видишь воздушные шары?

Хейли кивнула.

Мать взглянула на Хейли.

— Я не знаю, почему этот снимок не положили в альбом. Похоже, многие из них валяются просто так. Я не понимаю, почему.

— Не знаю, мама.

Глаза матери, теперь затуманенные, опустились к ее шее.

— Красивое ожерелье. Это что-то новое? Мак подарил его тебе?

Ее мать прекрасно знала, что ожерелье не было новым. Именно она купила одно для нее и одно Тиффани на выпускной в средней школе.

Хейли потрогала его и подумала о Тиффани.

— Нет, не новое. Ты купила его для меня. И еще одно для Тиффани. Разве ты не помнишь?

Мать на мгновение пристально посмотрела на лицо Хейли, затем потянулась за пузырьком с таблетками на прикроватной тумбочке. Она открыла его, сунула две в рот.

Плечи Хейли поникли. Каждый раз, когда она думала, что ее матери становится немного лучше, она ошибалась. Она ничего так не хотела, как улучшения состояния матери, и чтобы Тиффани вернулась домой. Две ситуации, которые она не могла контролировать.

Что напомнило ей о Маке. Прошел целый день с тех пор, как она обнаружила порнографический журнал в его грузовике. И он не позвонил и не пришел. Она задумалась, не была ли она слишком строга к нему. Все-таки она слишком остро отреагировала. Хейли больше не злилась на него, просто была смущена тем, что он чувствовал необходимость лгать ей. Может быть, именно ей следует сделать первый звонок.

Она вспомнила, как громко кричали Бекки и Сикрест, когда Чарльз постучал в окно Бекки рано утром в четверг.

— Мама, почему ты не пришла проверить нас той ночью? Разве ты не слышала криков?

— Крики? Кто кричал? Все в порядке?

Хейли подумала о снотворном. Но это не оправдание. Мать не могла просто оставить ее и Бекки одних на произвол судьбы, как бы сильно ей ни было больно. Им тоже больно. Ей нужно перестать скорбеть и снова стать их матерью.

— Ты знала, что Бекки стала путешествовать автостопом? — спросила она, отчаянно пытаясь заставить женщину выразить какие-то соответствующие эмоции.

— Путешествует автостопом?

— Да, мама. Ты должна ей что-нибудь сказать.

— О боже! Я скажу. Это так небезопасно, — проговорила она. Затем ее глаза потускнели, и она, казалось, смотрела не на Хейли, а мимо нее, как будто фокусировалась на чем-то, что могла видеть только она. Она сделала несколько неглубоких, хриплых вдохов.

— Ты уже позвонила миссис Перрон?

Мать покачала головой, все еще сосредоточенная на том, на что смотрела.

— Ты правда должна ей позвонить. Тиффани до сих пор отсутствует.

— Боже мой, — пробормотала ее мать. Но Хейли не была уверена, что та вообще ее слышала.

— Мама?

— Да, дорогая.

— Ты в порядке?

— Да. Твоей маме просто нужно немного поспать, детка. Почему бы тебе не дать мне немного полежать с закрытыми глазами?