Глава 24

Хейли включила свет на крыльце и вышла через парадную дверь. Чарльз сидел на качелях, над ним нависло облако отчаяния. Он был одет в мятую белую футболку, в свободные джинсы и сжимал в руке одну из листовок, которые миссис Перрон развесила. Одну из, казалось, сотен. Она развесила их на стволах деревьев, дорожных знаках, витринах магазинов, в общественных туалетах, по бокам почтовых ящиков ее друзей и на автомобилях. Невозможно было оказаться в городе, не увидев по крайней мере дюжины копий портрета Тиффани.

— Где ты был все это время? — спросила Хейли.

Чарльз, казалось, обдумывал свои слова, прежде чем их произнести. Когда он наконец нарушил тишину, его голос звучал низко и хрипло.

— Ты же знаешь, что я не причинил вреда Тиффани?

Меньше недели назад она бы ответила «да» на вопрос Чарльза. Она бы и за миллион лет не подумала, что он причинил боль Тиффани.

И обычно для Хейли было важно успокоить людей. Чтобы не заставлять их нервничать. Она ненавидела наблюдать, как люди чувствуют себя не в своей тарелке, неловко... неуютно. Она всегда очень старалась тщательно подбирать слова в напряженных ситуациях. В стрессовых ситуациях. Однако в данный момент это не казалось важным.

— Ты мне не ответил. Где ты был все это время? — резко спросила она.

— Дома... в основном.

— Я приходила к тебе, Чарльз. Много раз. Либо никто не отвечает, либо твоя мама говорит, что тебя нет дома. Ты избегал меня.

— Я знаю, — прошептал он. Он на мгновение заколебался. — Я не был готов никого видеть. И моя мама подумала, что будет лучше, если я не буду ни с кем разговаривать, пока Тиффани не объявится.

Он сосредоточился на листовке, аккуратно сложив ее пополам.

— Я знаю, как это выглядит, Хейли. Не дурак. Я думал, она появится, но ее до сих пор нет.

— Что случилось в субботу, Чарльз? Где она?

— Я не знаю. Понимаю, когда говорю, что не знаю, где она, это звучит...

Он снова опустил голову.

— Послушай, мы поспорили. Последние две недели мы только и делали, что спорили. А в субботу вечером она просто... исчезла.

— Исчезла?

— Черт! Ты видишь, что я имею в виду? — Он встал, и цепи на качелях запротестовали от напряжения. — Знал, что как только скажу тебе, что ничего не знаю, ты подумаешь, что я причинил ей боль. Это именно то, что думает шериф. И этот жалкий засранец — детектив, который все время ходит вокруг моего дома.

Он расхаживал взад и вперед по крыльцу, размахивая листовкой в руке.

— Тиффани снова с кем-то встречалась, Хейли. Она отрицала это, но я знал, что это так. Она вела себя по-другому. Точно так же, как с чуваком Андерсоном.

«Значит, Тиффани не только думала о том, чтобы быть с кем-то другим, она уже была? Или это просто подозрение?»

Он перестал расхаживать и сел на верхнюю ступеньку, продолжая громко стучать ногой по дереву, но Хейли попыталась не обращать на это внимания. Она знала, что девочки не спят. А ее мать... как будто она проснется.

Чарльз разочарованно покачал головой, прежде чем заговорить снова.

— Мы поссорились на парковке у «Провоста», и она просто ушла. Это был последний раз, когда я ее видел.

— Просто ушла? Куда она отправилась?

Левое веко Чарльза задергалось.

— В лес.

— Зачем ей было идти в лес? Она ненавидит лес, Чарльз. Он ее пугает.

Он пожал плечами.

— Она всегда срывается, когда мы спорим. Я думаю, она пошла в лесу, потому что он был рядом.

— Ну, ты последовал за ней?

— Не сразу. Видишь ли, я всегда гоняюсь за ней. Она привыкла ожидать внимания. Я больше не хотел играть в эту игру, поэтому ждал. Но когда она некоторое время не выходила, я пошел за ней.

Хейли вспомнила, как ей показалось, что той ночью она видела, как что-то двигалось в лесу. Может быть, это была Тиффани, или Чарльз, или...?

Броненосец рысцой пересек двор, затем, почувствовав их присутствие, замер. Хейли наблюдала, как он обдумывает, что ему следует делать, слушая Чарльза.

— Я окликнул ее. Потом просто подумал, что она где-то сидит, дуется и не отвечает мне. Так что примерно через десять минут или около того я вернулся в свой грузовик и уехал. Тифф делает что-то только тогда, когда она готова, Хейли. Ты ни черта не можешь ей доказать. Ты же знаешь это. И ты, черт возьми, не можешь запретить ей ничего, что она хочет сделать. Если бы я только остался и подождал ее немного дольше, может быть, ничего этого не случилось бы. Поверь мне, я не смогу жить с собой, если с ней что-то случится... ты знаешь... что-то плохое.

Хейли попыталась осмыслить его слова. Как только она это сделала, броненосец умчался прочь.

— Как думаешь, она могла с кем-нибудь сбежать? — спросил Чарльз.

Она покачала головой.

— Ты знаешь, с кем она встречалась?

— Нет.

— Но ты знала, что она с кем-то встречается?

— Я, честно говоря, не знаю, встречалась она или нет.

— Я не хочу давить на тебя, — сказал Чарльз. — Это просто тяжело, потому что знаю, как вы двое близки. Знаю, что она с тобой делится многим.

«Он сказал, близки в настоящем времени. Как вы двое близки. Не были. Это хороший знак».

— Чарльз, Тиффани сказала мне, что в последнее время ты ведешь себя странно. Одержимо.

— Одержимо, — фыркнул он. — Да, похоже на то, что она сказала бы. Брось, Хейли, ты знаешь ее лучше, чем кто-либо другой. Ты же знаешь, как она любит все преувеличивать. Если бы она едва оцарапала голову о кухонный шкаф, она, скорее всего, сказала бы, что он широко разрезал ее скальп. Если бы один парень случайно пофлиртовал с ней, пока она была в супермаркете, она бы сказала, что их было трое.

Он провел пальцами по своим жестким волосам и оглядел крыльцо.

— Я не знаю, что делать. Они продолжают задавать мне вопросы. Одни и те же вопросы снова и снова, чтобы посмотреть, не ошибусь ли я и не изменю ли свои ответы. Это похоже на действительно плохой эпизод «Закона и порядка» или что-то в этом роде. Я схожу с ума от всего этого дерьма.

Хейли подошла к качелям и села. Урчание в животе немного утихло, и теперь ее просто подташнивало.

— Шериф и этот ублюдок-детектив, которые ни хрена не смыслят в раскрытии дела о пропавших без вести, думают, что за всем этим стою я, и они выставляют меня каким-то уродом. И уж точно не помогает то, что я чернокожий мужчина в захолустном городе, где заправляют расисты. Они дважды обыскивали дом моей мамы. Мой грузовик. Я не знаю, сколько часов провел в этом участке на допросе. Думаю, они просто взбешены, потому что не могут ничего на меня повесить. — Он заломил руки. — Боже мой, я ничего ей не делал. Я бы никогда ей ничего не сделал. Она сводила меня с ума, но я все еще безумно люблю эту девушку.