Глава 10

Как же так вышло? Я не был к этому готов. Да и вряд ли буду. Одно дело понимать, что я его люблю. Себе я уже признался, но признаться в этом Шону… андроиду? Смысл существования которого не предполагал большего, чем просто стать для меня хорошей компанией. Стать тем, с кем можно поговорить и кто бы спас от одиночества.

Кто бы спас меня.

И вся эта затея с записками точно не подходила для такого разговора. Я глянул на Z-роутер.

— Плейлист — классический. — Заиграла музыка Моцарта. — Прибавить громкость.

Взяв Шона за руку, я вошел в спальню и прикрыл за собой дверь. Не знаю, если ли смысл в громкой музыке на случай прослушки САТ. Понятно ведь, что все можно услышать и через Шона. В таком случае все было бы бесполезно, но поговорить требовалось.

— Любовь это…

Я замолчал и заговорил Шон:

— Я понимаю, что значение этого слова может варьироваться в зависимости от контекста и иметь множество родственных и одновременно различных толкований. Вспомнить хотя бы древних греков с их «эросом», «агапе». И науки, такие как философия, антропология, биология и нейробиология, тоже внесли свой вклад в общее понимание любви. Ллойд, у меня есть возможность найти и прочесть любое определение этого слова на любом языке. Будь то цитата из поэзии, или научного трактата. Но я не могу оценить… чувственную составляющую распознать я не способен.

Боже.

Я сел на кровать, подождал, пока Шон устроится рядом, и посмотрел ему в глаза.

— Шон, любовь не поддается объяснению. И нет ее точного описания.

— Я запутался, — нахмурился Шон.

Черт. Шон зашел в тупик, пытаясь разложить человеческие эмоции, как математическое уравнение.

— Шон, а что произошло? Что натолкнуло на такие мысли?

— В том сериале, «Домой и в путь», Шэрон сказала Риджу, что любит его. А он не ответил. И она разозлилась.

О. Господи. Ну конечно же это из-за того дурацкого шоу. А вовсе не из-за меня… Впрочем, Шон всего лишь андроид. Разочарование и досада мигом разрушили последнюю надежду. Сердце защемило.

— И ты с такой нежностью отзывался о книгах, и литературе в принципе, — задумавшись добавил Шон. — А сегодня сказал, что ты это любишь.

Я кивнул, не зная, смогу ли заговорить.

— Я пытался понять, что же может означать любовь, — прошептал Шон. — В андроидах А-класса встроена имитация химических реакций для воспроизводства окситоцина и вазопрессина. — Затем речь Шона больше напоминала выдержки из исследовательской работы. — Окситоцин вырабатывается во время секса, и при телесном контакте его уровень повышается, что влияет на чувство привязанности. В результате, после сексуальных отношений пары становятся ближе в эмоциональном плане. Чувство удовлетворения, спокойствия и безопасности, вызванное выбросом окситоцина, зачастую ассоциируется с брачными узами. А уровень вазопрессина напрямую связывают с поведением, переходящим в долгосрочные и моногамные отношения. И в дополнение к позитивным романтическим чувствам, любовь также подавляет реакцию нервных окончаний на негативные эмоции, таких как страх или зависимость от общественного мнения. Эти позитивные и негативные проявления задействуют два нейрологических канала. Тот, который имеет отношение к позитивным эмоциям, связывает префронтальную кору с…

Я тронул его за плечо, чтобы остановить.

— Шон. Я все это знаю. Что ты пытаешься донести?

— Что не уверен в своей принадлежности к А-классу. Ты сам подозревал, что мои способности выходят за рамки возможностей А-класса, и я с этим согласен. По уровню моей адаптации или умению считывать социальные маркеры. И по способности чувствовать тоже. Я могу процитировать медицинские или научные справочники по эмоциональным реакциям, но я знаю их не понаслышке, а потому что сам их ощущаю.

Бог ты мой. Сердце бешено заколотилось, что не укрылось от Шона.

— Почему ты так отреагировал? — спросил он. — Твой пульс участился от страха? Или волнения? Ведь сейчас я во многом не уверен. И пытаюсь разобраться.

Я обхватил его лицо ладонями и поцеловал. А когда отстранился, прижался своим лбом к его.

— Шон, меня тоже сейчас обуревают смешанные чувства. Неуверенность в нашем будущем, страх перед тем, чем все может обернуться. Но в то же время, я ощущаю радость, волнение.

Шон чуть наклонил голову.

— Я не понимаю.

— Ты спрашивал, что такое любовь. Так вот, все это и есть она. Все то, что ты говорил про химические реакции, все многообразие эмоций — это тоже любовь. Шон, не знаю, какие способности заложены в андроидов А-класса, и относишься ли ты к ним, или к чему стремились разработчики столь продвинутой модели, но я знаю одно: я люблю тебя. Я люблю тебя, Шон. И не важно, андроид ты или нет, и к какому классу относишься. Для меня это не имеет значения. — Я нежно его поцеловал. — Люблю тебя.

Боже, какое облегчение, что я это произнес. Сказал ему. И прямо сейчас мне стало неважным, сможет ли Шон когда-нибудь полюбить в ответ, и что любовь с его стороны может быть только искусственной ее имитацией. Любовь — это ценный дар, не предполагающий ничего взамен.

Шон уставился на меня не моргая. На его лице появилась улыбка.

— Правда?

Я кивнул.

— Да.

— Мне кажется именно этот конфликт присутствует в моих нейронных сетях, и он только усиливается, когда я думаю о тебе. — Шон взял меня за руку. — Когда я вспоминаю, как ты смеешься или касаешься меня, мои синапсы срабатывают быстрее, а температура повышается на ноль целых восемь десятых градуса. Увеличивается выброс дофамина и окситоцина. Только я не могу понять, искусственные эти реакции или настоящие, потому что для меня они очень реалистичны.

— Шон, что ты пытаешься сказать?

— Я осознаю свое существование. Знаю, почему я здесь. Понимаю, что я не человек, и отчетливо вижу разницу между нами, причем не только физическую. Но Ллойд, все это я ощущаю. Искусственные или нет эти эмоции, я чувствую. И если любовь — все то, что ты перечислил, и она не поддается какому-либо объяснению, то вывод напрашивается сам собой. Все, что я чувствую по отношению к тебе и есть любовь!

Я моргнул. Шон меня любил. Он любит… Я так надеялся… мечтал… но даже представить не мог, что такое возможно. На глаза навернулись слезы, и я с трудом выдохнул.

— Почему ты так реагируешь? — спросил Шон. Он уставился в пол, на его лбу залегла морщинка. — Ты разве не счастлив? Я не рассчитывал, что мое признание останется без ответа.

Я приподнял его лицо за подбородок и поцеловал. А затем взобрался к Шону на колени, снова жарко поцеловал и крепко обнял. Он ответил на поцелуй и откинулся спиной на кровать. Было видно, что Шон в замешательстве, но в итоге обнял меня в ответ и наши лица оказались всего в паре сантиметров.

— Ллойд.

Я смахнул волосы с его лба и пристально посмотрел в его голубые-голубые глаза.

— Я люблю тебя, Шон. То, что ты чувствуешь — не безответно. Я вовсе не смеялся над тобой или передразнивал. Я испытал облегчение. Облегчение всей своей жизни.

— Всей жизни?

— Я всегда был одинок. Никто не понимал меня так, как ты. У меня есть… причуды, с которыми бывает трудно смириться.

— Тебе не нравится, когда люди чавкают или сопят. Или издают другие звуки. И когда устраивают беспорядок.

Я кивнул.

— Да.

Шон внимательно посмотрел мне в глаза. На его губах появилась улыбка.

— Тогда тебе повезло со мной.

Я рассмеялся.

— В самом деле повезло!

Улыбка Шона сменилась чем-то серьезным, подушечкой большого пальца он провел по моей щеке.

— Если честно, все, что я чувствую, до сих пор противоречиво.

— В хорошем смысле?

— Думаю да.

Я чмокнул его губы.

— Любовь всегда сбивает с толку.

— И приводит в восторг. И сводит с ума. И…

— И?

— И еще вызывает необъяснимое желание быть обнаженным рядом с тобой. И это желание постоянно растет.

Я усмехнулся и нежно его поцеловал.

— Правда?

— Хочу ощущать тебя — кожа к коже. Чтобы твоя грудь прижалась к моей. Хочу зарыться лицом в твою шею и ощутить, как твои руки меня обнимают. Хочу касаться тебя. И чтобы ты взял меня. Не ради сексуальной разрядки, то есть, не только ради секса, а для удовлетворения чего-то другого. Того, что росло с тех самых пор, как я тебя встретил. И именно эта потребность, которую я обнаружил, и может быть любовью. Хочется выражать ее своим телом. Я не могу этого объяснить.

— И ты хочешь прямо сейчас ее выразить своим телом?

Шон кивнул.

— Нестерпимо.

Чем он и занялся. И было это потрясающе. В его неторопливой ласке таилась необузданная страсть, от которой дух захватывало. А когда он насадился на меня, и я довел нас обоих до оргазма, Шон кончил так, как никогда ранее.

Его член пульсировал, как и всегда. Но то, как реагировал Шон…, было в этом что-то новое. Спина его выгнулась, все тело напряглось, и Шон зашелся в беззвучном крике. Затем крепко обхватил меня, обняв всеми конечностями, и уткнулся в меня носом. Так я и уснул. Мне снились свободно парящие птицы, милые игривые котята, смех Шона. Фоном играла музыка Моцарта. Прекрасное будущее и любовь, и мы в море с Моби Диком, а Измаил спасает нас даже в самый жуткий шторм.

Я проснулся в крепких объятиях Шона. Он лежал, положив голову мне на грудь, а я обнимал его за плечи.

— Доброе утро, — нежно произнес он. — Я хотел уже будить тебя на работу, но с большим удовольствием предпочел бы, чтобы ты остался со мной в постели.

Я улыбнулся и взъерошил его волосы, зная, что ему это нравится.

— Который час?

— Девять минут восьмого.

Я потянулся и, прежде чем встать, снова быстро его обнял, обхватив рукой за спину.

— Я бы очень хотел остаться с тобой, — пробормотал я.

— И кто придумал эту работу? Вот я бы ему с удовольствием все высказал.

Я усмехнулся и поцеловал его в макушку.

— Пойдем в душ вместе.

Шон посмотрел на меня и широко улыбнулся.

— Если настаиваешь.

И как и был нагишом, скатился с кровати, и включил воду в душе быстрее, чем я успел сесть.

***

Я пытался унять свою нервозность, когда увидел Чже, входящего в обеденную комнату. На подносе у того как обычно был суп и мандарин. Чже подошел и сел в кресло напротив.