Глава 5

РАКИЗ

Я иду по своему лагерю, и меня потряхивает от ярости.

В кои-то веки никто не окликает меня по имени, и люди не следуют за мной по пятам, пытаясь привлечь мое внимание. Сегодня они разбегаются с бледными лицами, едва увидев меня.

Невады нигде не видно.

Я не ожидал увидеть ее в течение дня, хотя обычно мне удавалось, по крайней мере, наблюдать за ее тренировками с Асрозом. Сегодня же один из мужчин, ухаживающих за мишуа, упомянул, что часто видит ее, когда приходит кормить мишуа, а сегодня ее там не было.

Самка упряма, но никогда не опаздывает. Я кивнул, стараясь не обращать внимания на то, как скрутило мой желудок, прекрасно понимая, что никто не посмеет прикоснуться к ней в моем лагере.

К несчастью, один из воинов обнаружил слугу, плачущую за пищевым кради. Когда ему удалось выяснить почему, она призналась, что снабжает Неваду едой для путешествия.

Путешествие, которое началось, когда она украла мою мишуа. Мишуа, которую до сих пор никто не хватился, а это значит, что Невада пропала уже несколько часов назад.

Я шагаю в палатку Терекса, и он рычит, толкая свою женщину себе за спину.

— Где она? — реву я, игнорируя искру вины, когда маленькая самка съеживается. Невада зарычала бы на меня в ответ, и мысль о том, что она одна и в опасности, еще больше омрачает мое настроение.

Терекс входит в мое пространство, пытаясь прикрыть тело Элли своим.

— Ракиз, — говорит он ровным голосом, — что случилось?

Я не обращаю на него внимания.

— Скажи мне, женщина, — говорю я, и ее подбородок упрямо выпячивается.

Это зрелище приводит меня в ярость. Паника скручивает мои внутренности узлом. Чем скорее я пойму, куда она направляется, тем скорее смогу ее найти.

— Поаккуратней, Ракиз, — говорит Терекс, подходя ближе, и я смотрю на него с вызовом.

— Бестия исчезла. Я не верю, что она действовала в одиночку. — На самом деле, я уверен в этом. Все это время я обманывал себя, веря, что никто не предаст меня, что мои желания будут уважаться — если не Невадой, то моим народом.

— Это правда? — спрашивает Терекс у Элли.

— Я… — начинает она.

У меня нет на это времени.

— Куда она отправилась? — рычу я.

— А ты как думаешь? — голос женщины дрожит, но ей удается выдержать мой взгляд. — Она отправилась искать наших подруг.

Я чертыхаюсь. Это я уже понял.

— Куда именно?

— Я не знаю. Она подслушивала и строила планы. Она прикинула, куда их, скорее всего, забрали.

Я поворачиваюсь к Терексу, злясь больше, чем когда-либо в жизни.

— Она забрала мою мишуа.

Элли закрывает лицо руками, а Терекс ошеломленно смотрит на меня.

— Как ей удалось ее увести?

Челюсть болит от скрежета зубов.

— Я заставил ее работать в загоне мишуа. Скорее всего, она воспользовалась случаем, чтобы наладить какие-то отношения со зверем.

Я видел, как она разговаривает с мишуа, и нашел эту привычку милой.

«Милой, чтоб меня».

В голосе Элли слышится робость.

— Если мишуа позволила ей ездить на ней, то она не так уж и опасна для нее, верно?

Я отворачиваюсь, не в силах говорить, и Терекс вздыхает.

— Мишуа может как позволить ей прокатиться на нем, так и убить, — говорит он. — Королевская мишуа очень умна и легко поддается скуке. Она может позволить Неваде забраться себе на спину исключительно ради шанса вернуться в дикую природу.

Я больше не могу это слушать.

— Я найду ее, — огрызаюсь я, выходя из кради.

Я иду прямо к кради другой женщины, захожу и игнорирую писк Вивиан.

— Куда она пошла?

— Я не знаю…

— Куда? — реву я, и она бледнеет, хотя ее челюсть сжимается. Эти человеческие самки упрямы и преданны друг другу, но не настолько как Невада.

Мысль о ней на моей мишуа, в настоящее время удаляющейся все дальше и дальше от безопасности…

Я надвигаюсь, и глаза Вивиан расширяются.

— Она сделала карту, — говорит она. — Она взяла ее с собой.

— В каком направлении она направляется?

Она пристально смотрит на меня, и я заставляю себя смягчить тон.

— Она умрет, если ты не скажешь мне, куда она направляется, самка. Я могу предотвратить ее смерть.

Ее глаза наполняются слезами.

— Назад, туда, где нас нашли. Думаю, она хотела проследить путь нашего следования и поискать какие-нибудь следы. Но она также упоминала лес Сейнекс и Нексию.

«О боги!»

Вивиан подавляет рыдание, а я разворачиваюсь, направляясь прямо к своему ташиву, где меня ждет Анара с бледным лицом.

— А ты знала? — спрашиваю я.

— Нет, — она отрицательно качает головой. — Клянусь. Когда я увидела вас сегодня утром… Я думала, что Невада отказалась от своих планов уйти.

Я сжимаю кулаки, предательство пронзает меня.

Лучший поцелуй в моей жизни, а для нее это было как прощание.

НЕВАДА

У меня много времени, чтобы размышлять здесь в одиночестве. Солнце светит прямо над головой, и я снимаю плащ, как только оказываюсь достаточно далеко от лагеря, чтобы меня вряд ли заметили.

Ночи здесь все еще прохладные и есть необходимость разжигать огонь. Но дни уже становятся теплее.

Это не первый раз, когда я убегаю. Когда я была подростком, я всегда прогуливала уроки. Школа меня утомляла. Я была достаточно умной, чтобы решать любые тесты, которые мне приходилось сдавать, когда я действительно была в школе, но сидеть в школе было проблемой, когда я знала, что мое время можно было бы лучше потратить на случайную работу за несколько долларов.

Я была самой младшей. Мой брат сбежал, когда мне было двенадцать, и я не могла его винить. Было бы неплохо, если бы он позвонил раз или два, но я думаю, что чувство вины в конечном итоге накрыло его. Он знал, что оставляет меня наедине с нашей матерью.

По его мнению, вероятно, настала моя очередь разбираться с этим, учитывая, сколько раз он переворачивал ее на бок, чтобы она не подавилась собственной блевотиной. Он изо всех сил старался оградить меня от реальности жизни с родителями-алкоголиками.

Мы никогда не знали нашего отца. Учитывая, как внешне мы не были похожи друг на друга и семилетнюю разницу в возрасте, маловероятно, что у нас был один и тот же отец.

Я была умным ребенком и находила способы воровать еду и деньги. В те несколько часов в неделю, когда мама была трезвой, мне обычно удавалось убедить ее отдать несколько долларов из ее чека по безработице, чтобы я могла купить самый минимум — чаще всего это была буханка белого хлеба и немного арахисового масла.

— Погоди, Рация. Мне нужно взглянуть на карту.

Она игнорирует меня до тех пор, пока я не натягиваю тонкий ремень, который считается поводьями. Мысль о том, что мишуа берут удила в рот, смехотворна, поэтому поводья обернуты вокруг их морд, и Рация, похоже, воспринимает все мои попытки сдержать или направить ее лишь легкими щекотушками.

Рация фыркает, но в конце концов останавливается, и я жду. Не удивлюсь, если она решит рвануть сейчас, когда я расслабилась — хотя бы для того, чтобы посмотреть, как я свалюсь с нее.

Похоже, она не собирается никуда бежать, поэтому я достаю карту и изучаю свой грубый набросок.

К сожалению, из-за моих ограниченных знаний об этой планете и материалов, с которыми я работала, она выглядит так, будто пятилетний ребенок нарисовал карту своего заднего двора. По крайней мере, у меня есть приблизительное представление о том, куда я иду. Нам нужно идти на север, через Сейнекский лес и обратно к поляне, где браксийцы сражались с вуальди.

В армии мы все учились читать карты, но я никогда не могла себе представить, что буду использовать эти навыки на чужой планете.

Когда была ребенком, я знала, что есть только один выход из нищеты. Колледж не входил в мое будущее, если бы только в один прекрасный день мы случайно не разбогатели. Поэтому, как только мне исполнилось семнадцать, я убедила мать подписать согласие и отправилась в местный военкомат.

В морской пехоте я нашла людей, похожих на меня. Людей из самых разных слоев общества. Некоторые из них хотели служить своей стране. Другие просто хотели иметь стабильный доход и выбраться из ситуации, в которой оказались.

Большинство из нас нашли то, что искали.

Я добираюсь до опушки леса, когда наступает ночь. Элли однажды описала его как «лес из фильма ужасов», и я понимаю почему. Все деревья белые, как кость, и отражают свет заходящего солнца. Их ветви длинные и тонкие, тянутся вниз, как будто ждут, чтобы схватить меня, когда я пройду мимо них.

Путешествовать по этому лесу ночью? Это не для меня. Если я сейчас лягу спать и встану с первыми лучами солнца, то выйду к поляне и начну поиски еще до того, как станет слишком жарко.

Я соскальзываю с мишуа и привязываю ее к одному из деревьев на краю леса. Земля здесь твердая, а ночь достаточно холодная, и мне пришлось бы разжечь костер, а это риск, который может привлечь хищников. Что-то подсказывает, что сегодня мне не удастся выспаться.

— Ой. — Мои ноги коснулись земли, и я стиснула зубы от боли. Всего несколько часов езды, и каждая мышца болит, включая шею и плечи, вероятно, от напряжения, в котором я пребывала весь день.

Я постанываю и еще что-то бормочу, пока разбиваю лагерь. У меня в шкурах достаточно воды, чтобы продержаться всю ночь, но утром, как только я встану и двинусь в путь, мне придется найти еще.

Я кормлю Рацию, а потом сворачиваюсь калачиком на твердой земле, стуча зубами, когда становится холоднее. Жаль, что сейчас у меня нет одеяла потолще, и я бы отдала все, что угодно, за один из мехов, под которые я забиралась каждую ночь.

Я не сплю. В какой-то момент я почти засыпаю, но затем шум поблизости заставляет меня встрепенуться и сжать нож в руке, едва дыша.

Когда наступает утро, я измучена, но все еще жива, поэтому считаю это победой. Как только светает, что я могу различить очертания собственного тела, я собираю свою палатку и седлаю мишуа.

Мне удается вернуться на поляну. Если и есть что-то, в чем я хороша, так это направление, и я постаралась запомнить как можно больше деталей, когда нас уводили с корабля. Я привязываю Рацию к дереву, а затем прочесываю каждый дюйм поляны и прилегающей территории.