Глава 10

РАКИЗ

Невада молчит, пока мы едем к прексам, где в последний раз видели человеческую самку. Нам нужно двигаться быстро, если мы хотим выбраться из прексов до наступления темноты. Хотя в дневное время есть несколько мест, столь же опасных, как эта область, нет ни одного столь же опасного, как прексы ночью.

— С ней все будет в порядке, — бормочу я, и Невада фыркает.

— Ты этого не знаешь. Что я хочу знать, так это то, как она отделилась от остальных и как оказалась одна в самой худшей части этой планеты.

Тагиз равняется с нами и идет бок о бок.

— Нам придется пройтись отсюда к одному из входов, — говорит он, и я киваю. Прошло уже много лет с тех пор, как я бывал в прексах, и теперь у Тагиза и Хевекса гораздо больше опыта в этой области.

Невада перекидывает ноги через седло и спрыгивает, приземляясь на корточки. Она выглядит такой, какая она есть — опасной, яростной, сексуальной женщиной. Похоть бьет меня в живот, и я спешиваюсь позади нее, заставляя себя сосредоточиться на текущей задаче.

— Ты не должна отходить от меня ни на шаг, — говорю я ей, и она поворачивает голову, чтобы хмуро посмотреть на меня.

— Попробуй еще раз, — говорит она, поднимаясь на свои маленькие ножки и постукивая одной из них.

— Я не пойду у тебя на поводу, — говорю я ей. — Ты согласишься на это, или я привяжу тебя к мишуа.

Невада и мишуа, о которых идет речь, одновременно фыркают и с недоверием смотрят друг на друга.

Невада хмуро смотрит на меня.

— Я знаю, что ты нервничаешь, поэтому предпочитаю игнорировать тот факт, что ты снова отдаешь мне приказы, хотя я думала, что мы уже прошли через это. Но поскольку ты явно в плохом и слегка неустойчивом настроении, я скажу тебе, что да, поскольку у меня нет планов быть убитой под землей, я не отойду от тебя.

Последние слова она словно выплевывает, и Хевекс бросает на меня взгляд, который явно говорит о том, что сегодня мне возможно не суждено будет спать в мехах Невады. Я подавляю рычание и вместо этого киваю, поворачиваясь, чтобы взять дополнительное оружие из одной из моих сумок.

Я постоянно борюсь со своим стремлением подчинить себе эту болтливую, смышленую, храбрую воительницу. Я знаю, что позже она заставит меня заплатить за этот разговор, но в прексах я не могу рисковать ее жизнью, не будучи уверенным, что она все время пребывания там будет держаться рядом.

Если с ней что-нибудь случится…

Я почти дрожу от напряжения, и Тагиз шагает к нам, когда Невада демонстрирует, что все ее оружие находится в пределах досягаемости.

— Я буду защищать ее ценой своей жизни, — бормочет он, и я благодарно киваю. Я признаю, что Невада может больше, чем защитить себя, но каким-то образом знание того, что Тагиз отдаст за нее свою жизнь, если я паду…

Я с силой выдыхаю и тянусь к своему последнему мешку, вытаскивая чешую дракона. Я жестом подзываю Неваду подойти поближе, и она делает это, с вызовом приподняв бровь.

Она вскрикивает, когда я тянусь к ее рубашке и оглядываюсь. Тагиз, и Хевекс резко заинтересовались разглядыванием мишуа, и она снова поворачивается ко мне с яростным взглядом.

— Что ты делаешь?

— Драконья чешуя используется для многих вещей, но лучше всего ее использовать для брони. Есть причина, по которой она такая редкая и дорогая.

Я засовываю чешую Неваде под рубашку, и она придерживает ее, помогая мне. Чешуя изгибается, точно соответствуя телу Невады, а тугая рубашка не дает чешуе смещаться, удерживая на месте. Я делаю шаг назад, одобрительно кивая. Ни один меч не сможет поранить ее в переднюю часть тела. Жаль, что я не подумал заранее и не купил еще одну для ее спины.

Лицо Невады слегка смягчается, когда она смотрит на меня.

— Со мной все будет в порядке, — говорит она. — Я не сделаю ничего глупого, обещаю. Все будет хорошо.

Я киваю, и через несколько мгновений мы движемся ко входу в прексы. Этот спрятан среди деревьев и расположен между двумя большими валунами. Деревянная лестница ведет в расположенную внизу дыру, и Невада напрягается, когда мы приближаемся.

— Ты в порядке?

Она сглатывает, но кивает, и Тагиз посылает ей сочувственный взгляд.

— Здесь не так темно, как кажется, — говорит он ей. — В некоторых местах тут узко, но местные жители довольно неплохо поработали, чтобы обеспечить освещение проходов.

Невада снова кивает, посылая Тагизу неловкую улыбку, и я делаю себе мысленную заметку поговорить с ней позже об этом страхе. Я хочу знать об этой женщине все — от вещей, которые заставляют ее улыбаться, до воспоминаний, от которых свет гаснет в ее глазах.

Тагиз ободряюще улыбается ей в ответ и исчезает в дыре. Я иду следом, дерево шершаво под моими ладонями. Хевекс последует за Невадой, прикрывая ее сзади.

Я спрыгиваю на грязный пол и смотрю, как Невада спускается вниз.

— Я чувствую твой взгляд на своей заднице, — говорит она, и я ухмыляюсь.

— Я все еще мужчина.

Ее ботинки ударяются о землю, и она улыбается мне. Я ничего не могу с собой поделать, наклоняюсь вперед и завладеваю ее губами.

Тагиз стонет.

— Может, вернемся к нашей миссии?

Невада посылает Тагизу легкую ухмылку, и он поворачивается, когда Хевекс спрыгивает рядом с нами. Затем мы все поворачиваемся, готовые углубиться в лабиринт прексов.

НЕВАДА

Я ненавижу это место.

Пахнет мочой, блевотиной и прочими вещами, о которых я предпочитаю не думать. Когда мы сворачиваем за угол, я чувствую запах крови и почти задыхаюсь от зловония. Ракиз заслоняет собой то, что бы там ни находилось.

— Тебе не нужно этого видеть, — говорит он с жестким лицом, жестом предлагая мне идти дальше.

Я почти ухмыляюсь. За свои двадцать семь лет я повидала немало отвратительных и ужасных зрелищ. Хотя мне не нужно, чтобы Ракиз скрывал их от меня, готова признать, что это оценила этот его жест.

С другой же стороны его приказ ни на шаг не отходить от него…

Я готова сегодня дать ему передышку. Он явно на грани. Ранее он упоминал, что обычно ему и в голову не приходило посылать в этот район меньше десяти воинов за раз. Пока он неспешно узнает, что я не хрупкий цветок, сегодня, очевидно, не тот день, когда он будет преодолевать свои естественные инстинкты.

Я вздрагиваю, когда воздух становится прохладнее. Примерно через каждые шесть метров горит лампа, обеспечивая тусклый свет, за что я невероятно благодарна. Маленькие, тесные, замкнутые пространства — не моя фишка, и я делаю глубокий вдох, подавляя воспоминания, которые хотят нахлынуть на меня.

Здесь не так уж тихо. По пути мы пересекаем несколько развилок, и до нас доносятся голоса. В одном из коридоров раздается крик, и я напрягаюсь, потянувшись за мечом. Я чувствую себя здесь легкой добычей. Пространство достаточно мало, чтобы воинам было трудно сражаться. Но если бы у кого-то было достаточно людей, они могли бы атаковать нас с обеих сторон.

Хихикающий смех эхом разносится по прексам, заставляя меня вздрогнуть, и Ракиз оглядывается. Я киваю ему, но уверена, что выгляжу как олень в свете фар.

Словно насмешка, зацепка к обнаружению Айви и остальных должна была оказаться именно под землей.

Похоже, Тагиз знает, куда идти. План прост: вернуться к тому месту, где в последний раз видели Айви, и прижать нескольких человек, пока они не расскажут нам все, что знают.

Раздается еще один смех, от которого ощущение такое, что тебя окатили ледяной водой.

— Хоть у кого-нибудь здесь, внизу, есть не леденящий душу смех? — бормочу я.

Хевекс фыркает у меня за спиной.

— Смех — это наименьшая из наших забот.

На этой счастливой ноте мы поворачиваем налево на следующем перекрестке. Этот прекс освещен еще хуже, чем предыдущий, и я стискиваю зубы при звуках шарканья впереди. Они затихают, а затем возобновляются, когда мы приближаемся.

Где-то перед нами гаснет лампа, и я хмурюсь, когда вокруг нас сгущаются тени. Это не сулит ничего хорошего. Тагиз продолжает спускаться по прексу, а я любовно поглаживаю рукоять меча.

Мы добираемся до великана, когда он гасит еще одну лампу. Он погружает прекс в еще большую темноту, и я хмурюсь.

— Мудацкий ход, придурок.

Не знаю, на самом ли деле он великан, но, наверняка по росту значительно выше воинов. Им приходилось в некоторых местах пригибать головы, но этот придурок ходит практически сгорбившись. Он вытягивает руку, когда мы подходим ближе.

— Пятьдесят кредитов, — говорит он, и я фыркаю.

Ракиз изучает великана ледяными глазами. Как и у нас, у великана кожа… ну… цвета кожи. И у него две ноги. Но на этом сходство заканчивается. На первый взгляд я насчитываю шесть рук, но затем великан слегка поворачивается, демонстрируя еще две, торчащие из его спины.

Его рога выглядят невероятно острыми, и по кускам гниющей туши между его огромными зубами видно, что он не вегетарианец. В одной из рук он сжимает огромную шипастую булаву.

— Проваливай или умри, — говорит Ракиз, и я одобрительно киваю. Лучшие угрозы те, что просты и четко по сути.

Если бы я не застряла под землей и не пялилась на восьмирукого великана, то ухмыльнулась бы, увидев ошарашенное выражение его лица, когда он уставился на Ракиза. Предполагаю, что большинство людей бросив один лишь взгляд на его размер, сразу же платят.

Ракиз может позволить себе больше, чем заплатить великану, но я видела это выражение раньше. Опущенные брови, прищуренные глаза и — о, вот оно что — дергающаяся мышца на его челюсти может означать только лишь одно.

Он более чем готов убить кого-нибудь.

Я прислоняюсь к скале и складываю руки на груди. У Ракиза был тяжелый день. Я знаю, что все его пещерные инстинкты побуждали его оставить меня в безопасности в пещере или даже привязать к мишуа, как он и грозился. Он устал и раздражен, и ему кажется, что он загнан в угол.

Это закончится не очень красиво.

— Ты умрешь! — рычит великан, и меня чуть не стошнило от зловония его дыхания.

— Господи, чувак, ты когда-нибудь думал использовать одну из этих рук, чтобы почистить свои гребаные зубы? — говорю я.