Если бы я собирался помочь ей преодолеть ее страхи, возбуждение стало бы хорошим началом. Она пропала из вида, вероятно, поставив тарелку и стакан, которые принесла, на стол.

Я выключил душ и обмотал полотенце вокруг талии. Она сидела за столом и смотрела в ноутбук.

Обтеревшись насухо, я оделся, полагая, что пока ей хватит. Когда я отправился завтракать, то поцеловал ее в макушку.

— Спасибо, принцесса.

Она развернулась в кресле, чтобы посмотреть, как я ем.

— Какие у тебя планы на сегодня?

— Провести время с тобой. Удивлен, что отец оставил тебя одну.

Она покраснела, закусив губу.

— Я сказала ему, что ты заедешь за мной, и мы сегодня встречаемся с Сиси и Данте.

— Врушка. – возмущенно прошептал я, вонзившись зубами в кусок французского тоста. — Приготовься. Мы заедем ко мне, нужно переодеться.

Она встала, подошла к шкафу.

— Куда мы отправимся?

— Отвезти картину.

Она с опаской посмотрела на меня, и нерешительно спросила меня.

— В галерею?

После вчерашнего это совсем не то место, куда она захочет пойти.

— На склад, где хранятся произведения искусства. Администратор Тайлер следит за ними и проводит инвентаризацию.

Она исчезла в шкафу.

— Хорошо.

Я не стал упоминать, что Нора совершала поездки на склад иногда, по поручению владельца галереи или менеджера. Вряд ли она будет там.

* * *

Небольшой склад находился на окраине Денвера, в центре промышленной зоны. На другой стороне улицы расположились несколько предприятий, связанных с отделкой гранитом и реконструкцией домов.

Я взял картину, когда мы заехали к отцу. Джанна увидела мою маленькую студию в подвале. Я написал некоторые картины в квартире у мамы, но было удобно иметь рабочее место, и у отца.

Не думал, что Джим захочет использовать эту конкретную картину. На ней был изображен депрессивный подросток, в одиночестве ожидающий момента для самоубийства, его запястья уже покрыты бинтами после неудачной попытки.

Кто захотел бы такое купить? Это совсем не та картина, что можно повесить над камином. Джим поклялся, что необработанность моего искусства привлечет определенный тип покупателя, но я не понимал этого.

Когда Джанна увидела картину, прежде чем я ее завернул, все, что она сказала.

— Это печально. — голубые глаза скользили взглядом по моему лицу, словно искали, но я не знал что именно.

Единственными автомобилями, припаркованными перед складом, были черный фургон и белый грузовик, который Тайлер использовал для перевозки предметов искусства. Вчера я договорился с ним о времени, чтобы быть уверенным: он будет на месте.

Джанна стояла в нескольких футах от меня, когда я достал картину, лежавшую у меня в багажнике.

— Ты так вырос. — сказала она с задумчивым взглядом. — У меня даже работы никогда не было.

Я остановился перед ней, держа картину.

— Тебе не нужно работать. Я поддержу тебя.

Она состроила гримасу.

— У меня уже есть папа, Калеб.

— Серьезно, Джанна. Когда мы будем вместе..

Она перебила.

— Вместе? Ты с ума сошел? Мои родители убьют меня.

— Я не говорю: вот прямо сейчас, когда мы поступим в колледж или после первого курса.

— Ох. — ее губы восхитительно сложились в круг на этом слове.

— Пошли, Тайлер ждет.

Она побежала вперед, чтобы открыть передо мной тяжелую металлическую дверь, и я воспользовался возможностью рассмотреть ее задницу в юбке, которую она надела.

Тайлера нигде не было видно, поэтому я аккуратно положил картину на рабочий стол.

Как я понял, Джим Доран, владелец галереи, сам был коллекционером. Он занятой человек, а галерея для него по большей части хобби.

Наряду с необработанностью своих картин я знал, что мой настоящий талант тоже был не ограненным. Но такая диковинка, как несовершеннолетний правонарушитель, написавший реальность молодежного исправительного учреждения и городской жизни, будет представлена в галерее.

Если бы я решил сделать настоящую карьеру, мне пришлось бы пройти художественную подготовку, чтобы развить талант.

Тайлер появился в одном из коридоров, неся завернутую скульптуру.

— Привет, Калеб.

Тайлеру было за тридцать, и он был одет в серый комбинезон каждый раз, когда я его видел.

Я подошел помочь ему установить скульптуру на тележке.

— Я положил картину на стол.

— Хорошо, спасибо. — Тайлер заметил Джанну, стоящую у двери. — Кто это?

Я протянул руку.

— Иди сюда, детка.

Джанна подошла, взяв предложенную руку.

— Моя девушка, Джанна. Джанна, это Тайлер.

— Привет. — сказала она, забирая руку, чтобы пожать ладонь, извлеченную из рабочей перчатки.

— Приятно познакомиться, Джанна.

Понятно, он узнал ее по моим картинам, особенно с сюжетом нападений. Я помотал головой, и он понял намек.

— Последняя? — спросил он, подходя к картине и раскрывая ее.

— Думаю, да. — ответил я.

Тайлер снова свернул картину.

— Джим планирует приехать сюда на следующей неделе, чтобы принять окончательное решение по тебе и Сидни.

Мне стало любопытно, как работает другой художник. Однажды я встретил ее за ужином, но еще не видел картин.

Джим сказал, что у нее другой стиль, но работы будут дополнять мои.

— Если напишу что-нибудь еще, то позвоню тебе, Тайлер. — сказал я, прежде чем позволить парню вернуться к работе.

— Он довольно милый. — сказала Джанна, когда я открыл дверь ее машины.

— Мне он нравится. А теперь, как хочешь провести остаток дня?

— Мы можем пойти в зоопарк? — она смотрела с надеждой, и я не мог отказать.

— Конечно. — ответил я, закрывая дверь, прежде чем она смогла разглядеть полное отсутствие энтузиазма с моей стороны.

Итак, мы отправились в зоопарк, и мне впервые стало жаль животных, запертых в клетках. Я мог бы рассказать об этом.

Когда я тем вечером вернулся домой, то начал новую картину. На холсте я изобразил Яна в черно-белой тюремной робе и выглядел он удрученным, будучи заперт в клетке гориллы в зоопарке.

Знак, вывешенный за пределами клетки, гласил: «Не кормите животных».