67-69
67.
Ваньянь Шу посмотрел на Цзы Нун и невесело усмехнулся:
— Только запомни: ни слова о том, что это я тебя послал. Он… будет надо мной смеяться. — Мальчик махнул рукой. — Давай, иди. А я вернусь к себе в покои.
Цзы Нун горестно вздохнула. Она знала: наследник искренне привязан к Су И, болеет за него душой, но никак не может простить бывшей императрице предательство. Кроме того, Ваньянь Шу явно считал, что, посылая рабу угощение, проявляет недопустимую слабость. Именно поэтому он и велел ничего не говорить Су И, опасаясь, что тот поднимет его на смех.
Девушка постояла в нерешительности, затем покинула павильон. К этому времени Су И уже ушел далеко вперед.
Цзы Нун поторопилась его догнать. Услышав позади звук быстрых шагов, Су И остановился и обернулся. Увидев Цзы Нун, он застыл на месте как статуя. Девушка тоже остановилась. И так они оба стояли — бывший хозяин и его бывшая служанка — и пристально смотрели друг на друга. Никто не решался заговорить первым, никто просто не находил нужных слов.
После того, как Су И был низведен до положения раба, он уже не раз сталкивался и с Ваньянь Сюем, и с наследником Шу. Единственным близким человеком, с кем он с тех пор не встречался, оказалась Цзы Нун. Увидев в руках девушки блюдо с закусками, Су И вспомнил тот летний день, когда он катался на императорской лодке и отправил Цзы Нун за коробкой со сластями, чтобы без помех вызвать Цзы Янь на разговор. Казалось, это случилось только вчера. Но как же с тех пор всё изменилось! «Где было синее море, там ныне тутовые рощи», — гласит старая поговорка. Люди
стали другими, и прежние времена уже не вернуть.
Цзы Нун опасалась, что их увидит кто-нибудь вроде наложницы Инь. Та наверняка сразу же побежала бы докладывать вдовствующей императрице и подняла настоящую бурю в стакане воды. За себя доверенная помощница императора не боялась, она лишь не хотела навлечь на Су И новые беды и несправедливые притеснения. Вдовствующая императрица хоть и любит своего сына, но всем сердцем ненавидит Су И за его предательство. Если она прилюдно выразит недовольство, дворцовые подхалимы, которые только и смотрят ей в рот, сразу уловят намек. Они уже давно забыли, как кланялись императрице Су И, и теперь с радостью заставят его вдосталь хлебнуть горя.
Обдумав всё это, Цзы Нун шагнула вперед и заставила себя улыбнуться:
— На улице похолодало, молодому господину следует одеваться потеплее. Вот, возьмите с собой эти закуски. Съедите их и немного согреетесь.
Девушка повесила голову, по ее щекам покатились слезы. Не говоря больше ни слова, она сунула блюдо в руки Су И, стремительно развернулась и умчалась прочь.
Су И так и остался стоять с блюдом в руках. Мороз пробирал до костей, но в душе разливалось приятное тепло. Говорят, чувства изменчивы: сегодня друг тебя согреет, а завтра — холодом оттолкнет. Но до сих пор и Ваньянь Сюй, и наследник Шу не переставали заботиться о нем, и даже Цзы Нун, которой следовало бы люто ненавидеть предателя и заговорщика, не питала к нему вражды. Как редко можно встретить подобную верность!
При этой мысли глаза Су И увлажнились, а уголки губ тронула улыбка. Он не удержался и взял пальцами кусочек лакомства. Это было пирожное, такое нежное, что буквально таяло во рту. Словно легкий шелк, медовая сладость обволакивала сердце, и даже зимняя стужа уже не казалась такой злой и жестокой. Су И бережно прикрыл блюдо полой одежды и отнес в свою комнату, прежде чем снова отправиться в прачечную и приступить к работе.
***
На следующий день вдовствующая императрица — а с ней и благородная госпожа Инь, и другие наложницы — отправилась любоваться цветением сливы. Ваньянь Сюй поначалу отнесся к этой идее довольно прохладно, но потом увидел, с каким воодушевлением его матушка собирает всех на прогулку — она даже прислала к нему слуг с напоминанием. Волей-неволей пришлось принять участие в увеселениях.
Прибыв на место, император огляделся вокруг и сразу же заметил наследника Шу. Ваньянь Сюй не удержался от усмешки:
— Что, нашел повод улизнуть с занятий? Тебе бы только играть…
Не успел он договорить, как вдовствующая императрица встала на защиту внука:
— За что ты отчитываешь маленького Шу? Это я велела ему прийти. Сегодня такой счастливый день, когда запрещается ворчать и портить всем праздник.
Ваньянь Сюй поспешно выразил согласие, и вся компания неторопливо двинулась вперед, восхищаясь нежными алыми цветками. Они долго гуляли среди сливовых деревьев, пока вдовствующая императрица не утомилась.
Тогда все направились в маленький павильон. В жаровне весело горел огонь, в павильоне было тепло и уютно, словно уже наступила весна. С раннего утра здесь кишели слуги, расставляя на столах десятки блюд со сластями и вино из душистого османтуса. Для развлечения монарших особ пригласили самых умелых рассказчиц и певиц. Все уселись за столы, и кругом воцарилась оживленная праздничная атмосфера.
Когда вторая рассказчица закончила свою историю, наложница Инь заметила, что вдовствующая императрица мало-помалу начинает терять интерес.
— Ваше Величество, — с улыбкой сказала молодая женщина, — если мы будем целый день только историями развлекаться, нам скоро станет скучно. Почему бы не пригласить группу музыкантов? Послушаем песни, посмотрим танцы — разве это не весело?
Вдовствующая императрица улыбнулась в ответ и кивнула:
— И как мне это самой в голову не пришло? Только я вот что скажу: лучше уж сегодня обойтись без танцев. Красоту движений подчеркивают легкие костюмы. Приятно смотреть, когда танцоры словно парят над землей, грациозно и свободно. Но день сегодня выдался студеный. Можем ли мы заставить этих людей выступать в легкой одежде? Можем ли взять такой грех на душу? Знаете, в юности я очень любила пение флейты. Ныне я уже в годах, и давным-давно не слыхала этих дивных звуков. Почему бы нам не пригласить искусного флейтиста? Пусть поиграет для нас. Что вы об этом думаете?
Конечно же, никто из собравшихся не решился перечить вдовствующей императрице, и все истово закивали в знак согласия. Ваньянь Сюй тут же отправил кого-то из слуг привести флейтистку, и вскоре в павильон вошла ничем не примечательная с виду женщина. Поприветствовав с должным почтением императорскую семью, она уселась на приготовленный для нее стул. Вдовствующая императрица велела:
— Выбери мелодию, которая тебе лучше всего удается, и сыграй нам.
Женщина поднесла флейту к губам, и в воздухе поплыли нежные переливы.
Поначалу Ваньянь Сюй внимал этим звукам с интересом и удовольствием, но мало-помалу мысли его начали блуждать и уноситься куда-то вдаль. Император вспомнил, как год назад, осенью, посреди бескрайней пустыни он слушал тоскующий голос флейты. Теперь, в воспоминаниях, та мелодия казалась еще печальнее, словно рвалась из самых глубин разбитого горем сердца. Погруженный в размышления, Ваньянь Сюй бросил рассеянный взгляд в окно и — какое удивительное совпадение! — увидел того самого флейтиста, кто занимал все его мысли; того, кто еженощно приходил к нему во сне; того, кто стал единственным и бесценным сокровищем его души. В окружении роскоши и праздничного веселья император смотрел на далекий силуэт, и тот казался ему бесконечно одиноким, печальным, всеми покинутым. Ваньянь Сюй пристально вгляделся и понял, что Су И несет два больших, доверху полных ведра с водой. Он с огромным трудом шагал по заснеженной тропинке и осторожно поднимался по обледенелым каменным ступеням.
68.
Император молча стоял, обуреваемый тысячами чувств. Вдруг из груди его вырвался слабый печальный вздох. Чуткое ухо наследника Шу мгновенно уловило этот тихий звук, мальчик подошел к отцу — и тут же сам замер на месте. Вдовствующая императрица, госпожа Инь и прочие наложницы с удивлением заметили, что Ваньянь Сюй и Шу-эр ведут себя странно. Вдоль всех четырех стен павильона тянулись большие окна, из них открывался прекрасный вид на окрестности. Женщины невольно повернули головы в том же направлении, что и император с наследником, и тоже оцепенели в замешательстве.
Зима в тот год выдалась суровая, и земля уже успела покрыться толстым слоем снега, таким плотным, что местами он превратился в сплошную ледяную корку. Су И нес в каждой руке по ведру воды, сгибаясь под тяжестью и едва переставляя ноги. Он медленно поднимался по каменной лестнице. Слишком легкая для зимы и основательно поношенная одежда едва ли защищала тело от холода. К счастью, генерал Су много лет практиковал боевые искусства и умело направлял внутренние потоки энергии ци, так что они помогали сохранять тепло — в противном случае он бы уже давно окоченел насмерть. Даже вдовствующая императрица заметила его бедственное положение, и, пусть она от души ненавидела Су И, от этого печального зрелища в сердце ее проклюнулись первые ростки сочувствия.
Узкие каменные ступени сплошь покрывал лед. Нелегко было найти подходящее место, куда можно безопасно поставить ногу. Стоило Су И на миг отвлечься, и он поскользнулся, потерял равновесие и упал как подкошенный. Цзы Нун не удержалась и вскрикнула, но тут же поспешно зажала рот рукой. Все глаза устремились на Су И. Ведра наклонились, половина воды выплеснулась наземь и в мгновение ока превратилась в лед. Вымокли и полы одежды Су И. Он перехватил ведра покрепче и с огромным трудом удержал их от падения. Но больная нога мешала встать и выпрямиться, поэтому он снова оказался на земле, теперь уже разлив всю воду до последней капли.
Ваньянь Сюй не выдержал и отвернулся. Веки защипало, он едва не заплакал — глаза от напряжения даже покрылись сеткой красных прожилок. Вдовствующая императрица в глубине души была женщиной доброй и милосердной, и вся эта сцена ее глубоко опечалила. Взглянув на сына, она сочувственно вздохнула: