Глава 4.

Кэйтлин потянулась, чувствуя легкую ломоту во всем теле и саднящую боль в определенном его месте, и нехотя открыла глаза. И сразу наткнулась на пару синих хмурых глаз, так похожих на глаза Бартона.

– Ты кто? – грозно спросила маленькая девочка, которая сидела на постели возле девушки и внимательно рассматривала незнакомку в кровати отца.

Кэйтлин натянула одеяло на груди и попыталась приподняться, но тут же была атакована ребенком, который в мгновение ока забрался на неё и прижал плечи девушки к постели маленькими ручками:

– Ты зачем забралась в комнату отца? Хотела его убить?

– Нет. Я здесь спала.

– Спала?

– Да, он знает.

– Знает? Вот сейчас позову его и спрошу! И он накажет тебя за ложь!

Кэйтлин вспомнила, что это первое правило дома, и сразу припомнила  и второе, а так же то, что лучшая защита –  это нападение:

– Но ведь все, кто под этой крышей, должны уважать друг друга. А это совсем неуважительно обвинять во лжи того, кого видишь впервые. А ещё и сидеть на нем верхом.

Девочка недоверчиво склонила голову и усомнилась:

– Знаешь правила?

– Да.

– А третье?!

Кэйтлин не была уверена, что для неё, для дочери и для Бартона одинаковое третье правило, поэтому попыталась выкрутиться:

– А откуда мне знать, может, это ты пробралась в дом? И сама не знаешь правил? Так что ты говори третье.

Девочка попалась в расставленную ловушку:

– Мы семья, а это значит любим друг друга! – быстро выпалила она. – Правильно?

– Да, – сказала Кэйтлин и подумала, что ей про любовь вчера ни слова не сказали.

Девочка убрала свои ручки и слезла с девушки, как будто решила ей поверить:

– Как тебя зовут?

– Кэйтлин.

– А я Милли. Ты долго спишь, Кэйтлин, – сказала она и, вопреки ожиданиям, улеглась рядом. – Уже давно рассвет был, и Дэрин возится на кухне. Она прислала меня сюда за вещами отца, которые надо постирать. Ты их не видела? – спросил ребенок и, приподнявшись на локтях, обшарил взглядом комнату.

– Они, наверное, на сундуке, – предположила Кэйтлин, вспоминая, где вчера мужчина раздевался.

Девочка подползла к сундуку и забрала вещи, а потом вернулась и снова улеглась рядом:

– И долго ты еще будешь спать?

– Я уже не сплю.

– Ах, да, – улыбнулся ребенок. – Ты уже просто валяешься. И я с тобой, - сказала она и рассмеялась над своей шуткой. – И долго мы будем валяться?

– Недолго. Ты отнеси вещи Дэрин, а то она заждалась. И я буду вставать.

– Хорошо, – сказала Милли и встала с кровати. – Только быстрее, ладно?

– Ладно.

Девочка пошла к выходу и в дверях столкнулась с отцом, который нес на плече небольшой мешок.

– Папа! – улыбнулась Милли и обняла отца за пояс, а потом резко вскинула голову и сказала: – Она не хотела тебя убивать. Она здесь просто спит. Я проверила, она знает правила.

Бартон перевел взгляд на Кэйтлин, которая еще сильнее укрылась одеялом:

– Спасибо, Милли, что проверила, - сказал мужчина и вошел в комнату, кладя мешок на сундук. – А что ты сама делала в моей комнате?

– Дэрин послала меня за вещами, - сказала девочка и в доказательство протянула вперед ручку с одеждой.

– Понятно. Хорошо, отнеси Дэрин вещи.

– Ладно, папа, - сказала Милли и вышла из комнаты.

Бартон прикрыл за дочерью дверь и посмотрел на жену:

– Доброе утро.

– Доброе.

–Ты выспалась?

Кэйтлин покраснела:

– Обычно я не сплю так поздно, просто…

– Вчера был тяжелый день. Милли разбудила тебя?

– Нет, я сама проснулась.

Мужчина сел на постель возле жены и внимательнее на неё посмотрел. Кэйтлин покраснела еще сильнее и сказала:

– Твоя дочь храбрая, она залезла на меня, не давая встать. Подумала, что я пробралась сюда тайком.

– Да, Милли такая, – чуть улыбнулся он. – Я не успел её предупредить о тебе. Обычно она не заходит в мою комнату. Я принес твои вещи, - сказал мужчина и посмотрел на мешок, что положил на сундук.

–Ты был у моей семьи? – с беспокойством спросила Кэйтлин.

– Да. Твой дядя встретил меня радушно, заверив, что я всегда желанный гость в их доме, про тебя он, правда, ничего не сказал. А вот тетя была настроена менее дружелюбно, она была молчалива и только отдала уже собранные вещи. У тебя их немного.

– Мне хватает.

Мужчина кивнул и поднялся:

– Одевайся и спускайся вниз, я познакомлю тебя с Дэрин и как положено представлю Милли.

Он вышел. Кэйтлин встала, привела волосы и лицо в порядок и, надев лучшее из своих платьев, спустилась вниз. На большом столе уже стоял завтрак, и все члены семьи сидели вокруг него: маленькая Милли улыбнулась ей, а вот женщина лет сорока, наоборот, смотрела угрюмо. Кэйтлин неуверенно остановилась возле стола. Бартон поднялся и встал возле неё:

– Это Кэйтлин, теперь она будет жить с нами. Я ввел её в свой дом, и теперь она моя пара. Это Дэрин, моя тетка, и Милли, моя дочь. Надеюсь, все мы будем уважать друг друга и жить мирно.

Бартон отодвинул для жены стул, и она села за стол, а он сел рядом. Завтрак прошел в полном молчании, которое даже неусидчивая Милли не прерывала. Похоже, в этом доме так было заведено. После трапезы Бартон сказал, что у него есть дела и чтобы его не ждали раньше обеда, а потом встал из-за стола и вышел из дома.

Молчание за столом сразу стало давящим. Но его тут же нарушила Милли:

– Значит, теперь нас будет три женщины на одного папу? Он ведь и так часто жалуется, что две женщины на него одного – это уж слишком, – процитировала девочка отца.

– Две слишком, а три – в самый раз, – тихо сказала Дэрин и, поднявшись, начала убирать со стола.

Кэйтлин принялась помогать женщине, а Милли продолжила свои вопросы:

– А где ты будешь спать? Со мной?

– Она будет спать в комнате твоего отца, – ответила женщина и хмуро глянула на Кэйтлин. – Для этого он её и привел, чтобы грела его постель.

Девушка смутилась, а девочка непонимающе спросила:

– Ему холодно спать? Сейчас же весна!

Дэрин посмотрела на Милли и её лицо смягчилось:

– Нет, не холодно. Просто с ней ему будет удобнее.

– Понятно, - протянула девочка, как будто и правда что-то поняла. – А днем она будет играть со мной?

– Днем она будет помогать по хозяйству, – сказала Дэрин, скорее для Кэйтлин, чем для Милли.

Кэйтлин стало не по себе, что о ней говорят так, как будто её здесь нет и, прихватив как можно больше посуды, скрылась в кухне. Через пару секунд за ней зашла Дэрин, ставя на стол оставшуюся посуду.

– Хочу сразу прояснить, – сурово сказала женщина. – Я слышала про тебя, ты хотела сбежать из стаи. Не понимаю, зачем Бартон привел тебя в дом, но это его дело. А мне ты не нравишься, и играть в дружбу я не стану. Ты не лезешь ко мне, я к тебе. Хозяйство на нас двоих, не буду рвать спину, пока ты прохлаждаешься. Воспитание девочки на мне, пока Бартон не скажет обратного. Все ясно?

– Да.

– Вот и хорошо.

На этом разговор закончился, и они вместе помыли посуду.

Заготовив продукты для обеда, Кэйтлин решила немного подышать воздухом и вышла из дома. Она обошла жилище и спустилась к океану. Девушку всегда манила его бескрайняя синева, которая умела быть то безмятежно спокойной, то бушующее суровой. Сегодня океан был в игривом настроении, и на его глади то там, то тут, появлялись легкие пенящиеся волны. Кэйтлин сняла обувь и побрела по теплому песку вдоль прибрежной полосы, иногда заходя в прохладную воду, которая к середине весны еще не совсем прогрелась. Она вспомнила, как любила в детстве гулять возле моря с мамой, когда мир казался бескрайне огромным и сказочно прекрасным. Сейчас он оставался все таким же огромным, но прекрасным уже не был.

Ветер донес до Кэйтлин её имя, и девушка резко обернулась, узнавая в приближающимся парне Джеда. Его она видеть хотела меньше всего. Они были погодками и росли вместе, часто играли вдвоем, пока мальчишка не стал парнем и детские игры не заменились мужскими занятиями и тренировками. Но и тогда подростки иногда проводили время вместе, пока юноша не решил, что влюблен в Кэйтлин, и что она должна стать его парой, о чем, не переставая, ей и твердил. Но девушка так не думала и не чувствовала, и поэтому его настойчивые ухаживания вскоре стали ей в тягость, она начала старательно избегать парня. Настойчивость Джеда была еще одной причиной, по которой она решилась на побег, еще одной, но конечно, не самой главной.

Парень приблизился и хмуро посмотрел на Кэйтлин:

– Зачем ты это сделала?! Зачем, Кэйтлин!? Тебе надо было подождать еще немного, только два месяца, мне бы исполнилось девятнадцать, и я бы смог ввести тебя в свой дом. Мы бы стали парой! А ты все испортила своим нелепым побегом!

– Мы бы не стали парой, – устало сказала девушка, она замучилась повторять ему одно и то же. – Ты мне как брат, я никогда не видела в тебе пару. И ты это знаешь.

– Все могло бы измениться! Ты бы посмотрела на меня по-другому, когда бы я стал мужчиной и другие девушки захотели бы создать со мной семью. Ты бы тоже захотела!

Он всегда приводил этот аргумент, думая, что конкуренция заставила бы её изменить свое решение. Кэйтлин знала, что этого бы не случилось, потому что это было абсурдно.

– А теперь ничего не исправишь! Я даже не мог вчера выйти вперед, чтобы заявить на тебя права, я еще несовершеннолетний. У меня разрывалось сердце, когда я смотрел, как Бартон подходит к тебе, и уже никто не отважился больше выйти, зная, что его не победить.

Кэйтлин подумала, что рада тому, что Джед не имел права заявить на неё права вчера, иначе он бы либо умер, сражаясь с Бартоном, либо, как и все, струсил, что наверное для волка было хуже смерти. А так он только может сокрушаться о том, что могло бы быть.

– Все к лучшему. Теперь ты посмотришь на других девушек, что захотят создать с тобой пару.

Джед схватил Кэйтлин за руку и сильно сжал, не контролируя свою юношескую силу:

– Я хотел создать пару с тобой! Другие мне не нужны!

Кэйтлин посмотрела на свою руку, а потом опять на него:

– Но теперь я принадлежу другому волку, – она попыталась мягко отнять руку, но он сжал еще сильнее. – Ты делаешь мне больно, - попыталась вразумить его девушка.