Глава 3
У Бальтазара, сына Ханста, на ногах были туфли, мягкие, как уши ягненка. Облегающая одежда черного цвета. Голова и большая часть лица закрыты шапочкой. На руках – перчатки.
Хотя вампирам не приходилось беспокоиться об отпечатках пальцев.
Поскольку он жил в соответствии со всеми негласными, раздутыми мифами о своем виде – или, по крайней мере, теми, что были выдуманы людьми – он был тенью среди теней, пробираясь через комнаты с высокими потолками в самой большой квартире в «Коммодоре», подмечая всевозможные плюшки, которые демонстрировались при тусклом свете.
Этот гребаный триплекс был похож на музей. Для тех, кто насмотрелся «Американской Истории Ужасов»[10].
Свернув за другой угол и войдя в еще одну небольшую тематическую комнату с объектами одной тематики, Балз остановился.
– Что за...
Как и другие помещения, через которые он пробирался, это было заставлено стеклянными полками. Его удивило содержимое… что говорило о многом, учитывая, что он прогуливался по комнатам, полным викторианских хирургических инструментов.
О, еще же были скелеты летучих мышей.
– Ты взял и купил груду камней, – пробормотал он. – Реально. Будто больше не на что деньги потратить.
Сквозь темноту Балз проплыл по причудливому паркетному полу к чему–то, похожему на буханку пумперникеля[11]. Вещь была яйцевидной формы с полутвердой сердцевиной, внутри с множеством отверстий, все это стояло на постаменте под стеклом. На маленькой табличке, отшлифованной золотом, значилось: «Фрагмент Уилламетта, 1902 год».
Казалось, каждый кусок был назван в честь какого–то места: «Любек, 1916 год. Киткиёярви, 1906. Покипси, 1968 год».
Все это не имело смысла…
«Довер, 1833».
Балз нахмурился. А затем, прежде чем смог осознанно вычислить дату и место, прошлое накрыло его с головой: мгновенно его унесло прочь из роскошного, странного кондоминиума, и он перенесся в своей памяти в Старый Свет ... где он и Шайка Ублюдков жили обособленно в лесах, в постоянных поисках еды, оружия и лессеров. Ах, те тяжелые и захватывающие времена. Полная противоположность того, где они оказались сейчас – объединились с Братством Черного Кинжала и Первой Семьей, поселившись в большом сером особняке на вершине горы, в целости и сохранности, под защитой.
Порой Балз скучал по тем временам. Однако он не стал бы ничего менять в настоящем.
Но да, тогда, в марте 1833 года в Старом Свете Ублюдки выползали из неглубокой пещеры, в которой укрывались от дневного света. Внезапно над головами мелькнула яркая вспышка света, которая пронеслась по всему ночному небу, она горела ярко, как звезда, и увеличивалась с каждым ударом сердца, ее хвост сверкал россыпью драгоценных камней.
Они бросились обратно в пещеру и присели, накрыв головы руками.
Балз подумал, что, может быть, грядет конец света, Деве–Летописеце надоело играться расами, или, возможно, Омега открыл новое оружие против вампиров.
Взрыв прозвучал рядом, от грохота лопались перепонки, земля тряслась, каменные осколки сыпались им на плечи, когда структурная целостность пещеры была нарушена. После этого... несколько минут ожидания. А потом они вышли и принюхались к воздуху.
Железо. Горящее железо.
Они последовали за металлической вонью сквозь деревья... и обнаружили дымящуюся яму с небольшим камнем в центре. Как будто странное мистическое пернатое создание снесло ядовитое яйцо.
Балз вернулся в настоящее и снова огляделся по сторонам.
Это были метеориты. Все эти скалистые куски, которые одному Богу известно сколько блуждали по космосу и с фанфарами приземлились на Землю. Только чтобы оказаться в коллекции самодура с кучей бабла и, возможно, страдающим ОКР[12].
– Набивай карманы, – пробормотал Балз, продолжая путь.
Ему потребовалась пара недель, чтобы разведать эту цель… как говорится, исследование и выслеживание – неизменная прелюдия перед криминальным оргазмом. Глава семьи был управляющим хедж–фонда, что, по мнению Балза, вызывало в воображении образ человека в униформе, занимающегося изгородями и кустами[13]. Жена – модель в прошлом, а это означало, что она все еще была сексуальна, просто забросила профессиональные съемки, надев кольцо на палец. Неудивительно, что разница в возрасте между ними составляла девятнадцать лет, и, учитывая продолжительность жизни людей, это не имело большого значения, когда речь шла о пятидесяти против тридцати. Но через десять лет? Двадцать?
Трудно представить, чтобы жена с крепкими костями и упругой задницей искренне любила мужа с зубными протезами и в старческих ходунках.
Но как бы то ни было, когда ты управляешь хеджинговыми фондами, тебе необходима красавица–жена. Так же требовалась некоторая гибкость в сфере недвижимости. Или шесть домов, в зависимости от обстоятельств. Здесь, в Колдвелле, этот парень выкупил три верхних уровня половины «Коммодора», и триплекс отличался логичной планировкой. На первом этаже было огромное пространство для развлечений – знаете, когда приходится устраивать фуршеты, чтобы поддержать местную благотворительность. Второй уровень – это кроличий лабиринт из маленьких комнаток с тщательно подобранными коллекциями космической гальки, ужасов девятнадцатого века… и, о да, те три дюжины скелетов летучих мышей, которые напоминали модели кораблей, только с крыльями.
Балз почти проникся уважением к вкусу этого парня.
А что с третьим этажом? Туда он и стремился, поэтому он подошел к лестнице и тихо поднялся по мраморным ступеням. Масляные картины Бэнкси[14] украшали извилистую стену, а наверху приглушенно светила люстра в виде призмы из свинцового хрусталя, она была похожа на неугомонную дебютантку, что собиралась выступить на балу. На верхнем уровне начиналось ковровое покрытие от стены до стены, и здесь произошла смена запахов, цветочный букет наполнял воздух нотками лаванды, жимолости и радостной свободы, которой пахли толстые банковские выписки.
Балз двигался по толстой ковровой дорожке, как по «Чудо–хлебу», тропа вела его вдоль ряда арочных окон, в которых открывался вид на небоскребы и проспекты внизу. Вид струящихся линий белых фар и красных задних фонарей в сочетании со светящимися изящными арками сдвоенных мостов был настолько захватывающим, что он даже помедлил мгновение, чтобы насладиться городским пейзажем.
И потом снова двинулся дальше.
Система безопасности, как и ожидалось, представляла собой интегрированный комплекс высокого уровня защиты от взлома, которую было довольно сложно обезвредить.
Но, хэй, Вишес не один на свете разбирался в ИТ–дерьме, ясно?
Балз гордился тем, что ему не пришлось консультироваться с Братом с корочками клуба «Менса»[15] по поводу отключения всех датчиков движения, дверных контактов и лазерными сенсорами. И тот факт, что Балз делает всю работу самостоятельно, был частью правил, которые он для себя установил. Людишки с их портативными предметами роскоши были легкой добычей для вора его уровня: для любых намерений и целей, в любом вообразимом доме, квартире, пентхаусе, яхте, бункере, где угодно, он мог просто дематериализоваться через стеклянное окно, уложить жителей спать силой мысли и умыкнуть желаемое в любой момент времени.
Но с тем же успехом можно было сесть за «Монополию» с кастетами наперевес. Если можно просто нокаутировать своего противника, захватить все отели и дома, деньги и собственность? Что ж, поздравляю. Тогда остается просто бросать кости и двигать свою фишку по доске в течение следующих семидесяти пяти тысяч раундов, играя в гордом одиночестве.
Проблема заключалась в ограничениях. И в его случае, Балз применил к себе человеческие: запрещено делать то, что не могли делать эти крысы без хвостов. Правило одно, но последствий – уйма.
Ну ладно–ладно. Иногда он жульничал.
Слегка.
Но, черт возьми, он же вор, а не святоша.
Балз двигался вперед, и его не интересовал ряд пустых гостевых спален. Фактически, вся квартира, включая тайную комнату/комнаты, куда он направлялся, была пуста. Он намеревался войти, когда счастливая парочка будет проводить время дома – потому что домовладельцы реально могли усложнить задачу, когда на самом деле находились на месте – но тогда он был на дежурстве с Братством, а Мистер и Миссис... много путешествовали. Он устал ждать, когда все звезды сойдутся.
Благотворительному фонду животных, которому он помогал деньгами, требовалось восстановление после пожара. К счастью, ни одна из собак и кошек не погибла, но их медицинское крыло пострадало…
Ну и что? Да, он был фанатом четвероногих. Кроме того, он сам не нуждался в деньгах, а цель их изъятия делала происходящее чем–то большим, чем просто хобби.
Хозяйская спальня представляла собой квартиру внутри триплекса, локализованную концентрацию супер–причудливого и сверх–приватного, и включала отдельную кухню, собственную террасу и совмещенный санузел с туалетом размером с дома большинства нормальных людей. И они полностью последовали примеру Джоди Фостер образца 2002 года. Все блокировалось в случае проникновения кого–то с чистым капиталом менее 40 миллионов долларов или, если речь о женщине, с соотношением талии к бедрам меньше 0,75.
Стандарты, понимаете ли.
Балз вошел в мужскую зону, остановился и прислушался к тишине. Боже, как это чертовски скучно. Он действительно предпочел бы подождать, пока Мистер и Миссис вернутся в свою резиденцию.
Подойдя к арке, он заглянул на кухню. Та была стерильна, как операционная, и так же уютна, кругом навороченная техника и куча нержавеющей стали. Опять же, вряд ли здесь устраивали семейные ужины. Первая жена Мистера и их потомство, рожденное до того, как он заработал свой первый миллиард, были выброшены за борт, как неудачная инвестиция. Никому больше не нужны уютные вещи.