Глава 41

В это время в загаженном пригороде, Эрика, пригнув голову, зашла в трейлер. Внутри творился полный бардак, всюду раскиданы коробки от пиццы, смятые сигаретные пачки, пустые бутылки из–под алкоголя, захламившие кухонный гарнитур, пол под ногами, потрепанную мебель. Неудивительно, здесь также была коллекция бульбуляторов, шприцев, полиэтиленовых пакетиков и кирпичиков, завернутых в мешки из супермаркета.

Тело растянулось на диване цвета навозной жижи. Жертвой был мужчина за двадцать, и он лежал на изношенных подушках, застывшее лицо с взглядом, устремленным вперед, единственная дыра от пули зияла почти в самом центре лба.

Когда взгляд опустился к его груди, а не на красное пятно на стене аккурат за его черепом, Эрика услышала слова своего сержанта, сказанные этим вечером.

Сондерс, тебе нужен выходной. Ты работаешь на износ...

У нас нехватка персонала после ухода Пэм в отпуск по уходу за ребенком и переезда Шараньи. Что нам еще остается...

... это частая причина ошибок.

Я не допустила ни одной. И я не...

Эрика, это не просьба. Я не могу вспомнить, когда ты в последний раз брала перерыв. Ты тоже.

– Отец вызвал полицию, – доложил один их сотрудников... младший из двоих. Потому что старший уткнулся в телефон. – Бедняга. Никому не пожелаешь увидеть своего сына в таком виде.

Эрика наклонилась и осмотрела пулевое отверстие во лбу. Не было остатков пороха, значит, стреляли не в упор. Стрелок стоял на расстоянии.

– Мастерский выстрел, – пробормотала она.

Полицейский продолжил:

– Жертву зовут Дэвид Эклер, и у него были приводы. В основном за продажу краденного, но также несколько раз за незаконное обращение наркотиков, два случая были закрыты по формальным причинам. Детектив Де ла Круз повез отца в участок для дачи показаний.

Достав свой фонарик, Эрика обвела взглядом бардак на полу.

– Здесь гильза.

Она наклонилась, чтобы поставить маркер рядом с ней, и перед тем как выпрямиться, Эрика оказалась взглядом на уровне накренившегося кофейного столика, одной из ножек которого служил пакет для молока. А посреди мусора? Кожная коробка в фут длиной и пять дюймов шириной. В отличие от всего остального в трейлере, она была в хорошем состоянии, без пыли и царапин.

– Сюрприз, сюрприз, – пробормотала она, посмотрев сквозь стеклянную крышку.

Внутри лежала выкладка часов серьезных марок, которые были известны даже середнячку вроде нее: «Ролекс», «Пиге»... ну ладно, она впервые слышит про «Юбло».

– Как они это вообще произносят? – пробормотала она. – «Ю–блоу»?

– А?

И тогда она увидела ее. Небольшую лампочку в дальнем углу, сбоку от дивана: луч ее фонарика уловил линзу камеры.

– У нас охрана, – заявила она.

– Ты про собаку на цепи во дворе? Я не заметила...

– Нет, это камера.

Она наклонилась и тщательно изучила записывающее устройство. Потом проследила, куда вели провода, огибая диван... и жертву... к шкафу. Внутри? Новенький ноутбук, подключенный к бесперебойнику. И он был включен.

– Слава тебе, Господи Иисусе, – прошептала она.

– У вас разве не выходной?

Эрика выпрямилась и только сейчас окинула осмысленным взглядом парня в униформе.

– Дик?

– Рик. – Моложавый парень указал на свой значок. – Дональдсон. Пока я работаю в патруле, но надеюсь на скорый перевод в убойный отдел.

– Я – детектив...

– О, я знаю, кто вы. И я думал, что у вас сегодня выходной...

– Откуда тебе известен мой график?

Парень оглянулся по сторонам, будто надеялся, что на вопрос ответят за него. К несчастью для него, старший офицер все еще не отрывал глаз от телефона.

– Эм... все знают ваше расписание, Детектив.

Внешнюю сторону трейлера осветили фары, свет прорывался внутрь.

– Что ж, тебе повезло. – Эрика выключила фонарик. – Увидимся утром, я отправляюсь домой, поспать.

Когда Дик–Рик–Пофиг Дональдсон, казалось, испытал облегчение, словно его избавили от поездки в «Таргет» в «Черную пятницу», Эрика толкнула сломанную дверь. Потребовалась каждая унция самоконтроля, чтобы выйти из трейлера, но реальность такова, что криминалистам понадобится от четырех до шести часов, чтобы все прибрать, а сейчас уже, сколько? Она посмотрела на часы. Три утра. Чудно. Минут через сорок пять она уже будет лежать в кровати, с начищенными зубами, в свежих носках и, зарывшись с головой под одеяло, чтобы не слышать топот жаворонков, живущих в квартире над ней.

Завидная жизнь, да уж, – подумала Эрика, заводя двигатель своей машины без опознавательных знаков и помахав криминалистам.

Она вернется в метафорическое седло не позднее восьми часов утра. И тогда сержант ни слова не скажет о ее графике. Бинго.

К тому же, раз в груди жертвы осталось сердце? Она с удовольствием отдаст это дело кому–нибудь другому.

Когда Сайфон наконец заснул, а народ в синей медицинской форме с фонендоскопами удовлетворился его состоянием, Балз первым убрался из учебного центра. И снова выглядел так, будто мимо проходил... по крайней мере, попытался сделать вид.

Но внутри себя он кричал.

В самом конце подземного туннеля он вошел в особняк через дверь под лестницей и потом дематериализоваться к гостиной второго этажа. На пути в свою спальню он двигался бесшумно, как вор, коим он и являлся, молясь, чтобы не встретить никого на пути. В своей комнате он за минуту переоделся в свою черную форму, и пара секунд потребовалась, чтобы застегнуть двойную кобуру вокруг талии.

Проскочив назад в коридор, Балз оглянулся по сторонам. Из гостиной второго этажа доносились голоса, поэтому он пошел по лестнице для слуг. Внизу он отказался от сотен предложений со стороны додженов, готовивших в кухне Последнюю Трапезу. Потом он выскользнул через гараж и черный вход дальше – в сады за особняком.

Закрыв глаза, Балз без усилий дематериализоваться, что было удивительно, учитывая мешанину в голове, и потоком молекул покинул гору, направляясь в центр города.

Балз принял форму на крыше Коммодора.

В этом взломе с проникновением джентельменский кодекс не соблюдался. Он открыл стальную дверь возле вентиляционной системы усилием мысли, потому что в замке не было меди, и он бы дематериализовался вниз по бетонными ступеням, но не знал планировки и расстановки пожарных дверей.

Три этажа вниз, Балз спустился по ковровому покрытию без звука. Прошел мимо пяти–шести квартир и добрался до лифта в тот момент, как открылась одна из дверей.

Две женщины стояли внутри, шикарная одежда и хорошие стрижки предполагали, что у них было денег в неограниченном количестве, а так же вкус, позволяющий потратить зелень с умом. Просто для перестраховки он обездвижил их, стер воспоминания... и отправил обратно вниз, в вестибюль.

Тук...

Балз остановился и оглянулся через плечо. Но он знал, что позади никого нет.

Нет, осторожность нужно соблюдать там, куда он отправляется.

Он толкнул дверь в триплекс, зашел внутрь и отключил сигнализацию с помощью кода, который спер из базы данных охранной системы.

Тук. Тук...

Быстрый вдох не дал информации о запахах. Похоже, счастливой парочки снова не было дома.

Плевать, будь оно иначе.

На все плевать.

Ну... кроме одной вещи.

Тук. Тук. Тук...

Когда грудь переполнили эмоции, Балз прошел по комнатам, снова осматривая скелеты летучих мышей, хирургические инструменты викторианской эпохи... а также полноразмерное чучело животного, которое он не заметил при первом своем посещении.

Тук. Тук. Тук. Тук...

Внезапно перед ним предстала полка с книгами, так резко, словно это она шла ему навстречу, а не наоборот.

Посмотрев на свои ботинки, Балз застыл на самом входе, и какое–то мгновение его сердце билось от ужаса при мысли, что он ошибается. Потом орган пропустил пару ударов от жуткого осознания, что он прав.

Наконец он посмотрел поверх красивого паркетного пола.

Черт, – прошептал он. Сомнений не было.

Это была Книга.

И она звала его. Взывала к нему.

Тук...

Когда последнее «тук» донеслось до его ушей, звук был тихим, как вздох. И хотя он не хотел этого, Балз шагнул вперед... но без чувства благоговения. Не было и той экзальтации, которую он испытал в логове экстрасенса.

Все вело его к этому.

Когда Балз остановился перед выставочным стендом, древний том с одному–Богу–известно–чем завибрировал, как щенок, махавший хвостом от радости. А потом, будто она не могла сдержать свое счастье, Книга распахнулась сама. Страницы замелькали, слишком быстро, чтобы уследить... Но когда листы остановились, они замерли целенаправленно, словно определенные абзацы объявили свою волю и прекратили движение.

Балз наклонился вперед.

Поначалу он не мог расшифровать содержание строчек. Но потом он протер глаза и, опустив руки, увидел слова на английском. Простой, разговорный английский, такой можно встретить на рекламной листовке с объявлением о распродаже. На сленге.

Учитывая возраст пергамента и потрепанную обложку, Балз не мог осмыслить, как фраза «говно–вопрос» могла появиться на странице. Но он не станет спорить с этим. Он вообще ни с чем не спорил.

Протянув руку, он поднял крышку выставочной витрины, и хотя он ожидал некое сопротивление, помех не возникло.

– Твою мать, – выдохнул он, отшатнувшись.

Запах был отвратительный. Пахло лессерами, только без сладкого душка.

А потом проблемы обоняния перестали его волновать.

– Нет, – сказал Балз, прочитав слова. – Это не то, что я хочу. Мне нужно кое–что другое.

Книга затрепыхалась, словно несогласная с ним.

– Я не ищу... – Он покачал головой. – Я не ищу любви. Ты с ума сошла. На самом деле мне нужен способ избавиться от... женщины.

Он не смог произнести слово на букву Д.

– Не двигайся! У меня пушка!

Услышав громкий мужской голос, Балз закатил глаза и повернулся, становясь всем телом между Книгой и хозяином триплекса... который стоял в арочном проеме комнаты с полками, в его сложенных руках сверкал игрушечный по меркам Балза пистолет.