- Папа?

У Майкла Чиккотелли было больное сердце, и такой стресс мог легко подкосить его.

- Он бурно радовался, что с Молли все в порядке, а мама ругалась на него, чтобы тот успокоился, - Тино на мгновение уставился на брата. – Значит, на кладбище ты не попал?

- Нет, но все уже нормально. Сейчас уже не так, как было в прошлом году, - Вито увидел тень сомнения на лице брата и добавил, - со мной все в порядке. Правда.

- И именно поэтому ты всю прошлую неделю бродил ночами по комнате, - Тино приподнял бровь, когда увидел, что тот собрался запротестовать. - Твоя спальня находится прямо над моей. Я слышу скрип каждой половицы.

- Тогда мы квиты. Я ведь слышу каждый стон «о, Тино!».

К счастью, Тино оказался хорошо воспитанным, чтобы изобразить смущение.

- Уже несколько недель я не вожу женщин в постель, и не похоже, что это изменится в ближайшем будущем. Но тут ничего не поделаешь. Мне надо было выполнить заказ для клиентки. А благодаря твоим ночным хождениям, мне удалось отдать картину миссис Сорреллс даже раньше, чем обещал, - он пошевелил бровями. - Ты знаешь, какую картину я имею в виду.

- Да, - сухо ответил Вито. Клиентка заказала Тино портрет с интимной фотографии в подарок мужу. – Ты, конечно, имеешь в виду ту с прелестными… - в гостиной кто-то зашуршал. – Сережками, - закончил он.

Тино усмехнулся.

- Я очень рад, что успел закончить ее прежде, чем к нам приехали мальчишки. Этот заказ несколько… не для детей. Мистер Соррелл счастливый человек.

Вито покачал головой, главным образом для того, чтобы вытеснить образ Софи Йоханнсен в ее обтягивающем трикотажном свитере.

- Тино, если ты будешь продолжать рисовать непристойные картины чужих жен, то вляпаешься когда-нибудь в серьезные неприятности.

Тино расхохотался.

- Данте прав, ты действительно не расслабляешься. У миссис Соррелл есть сестра.

Вито снова покачал головой.

- Нет, спасибо.

Тино вновь посерьезнел.

- Прошло уже два года с тех пор, как умерла Андреа, - тихо сказал он.

С тех пор как умерла Андреа, его чувства пришли в норму, но у Вито не было сил спорить по этому поводу.

- Я точно знаю, сколько времени прошло. До минуты.

Тино довольно долго молчал.

- Тогда тебе должно быть известно, что ты слишком долго искупаешь вину.

Вито посмотрел на него.

- А сколько, по-твоему, надо, Тино?

- Скорбеть? Не знаю. Но чтобы винить себя… для этого и пяти минут много. Пусть все, наконец, устаканится, Вито. Что произошло, то произошло. Это был несчастный случай. Но ты это признаешь лишь тогда, когда будешь готов к этому. Хочу надеяться, что это произойдет в ближайшее время, в противном случае, ты останешься одиноким.

Вито не знал, что на это ответить, а Тино встал и достал из холодильника тарелку.

- Я уберег от детей кусок пирога. Для тебя. Я сам наблюдал за процессом выпечки, поэтому можешь есть спокойно.

Вито, наморщив лоб, посмотрел на тарелку.

- Здесь сплошная глазурь. А пирог-то сам где?

Губы Тино задрожали.

- В форму попало мало теста, - он распрямил плечи. – Когда они приехали, то были сильно расстроены из-за Молли. Я решил, что сырое тесто им не повредит.

Ошеломленный тем, что в его глазах вдруг заблестели слезы, Вито поспешно опустил взгляд и сосредоточенно попытался отодрать от пирога пищевую пленку.

- Очень мило с твоей стороны, Тино.

Тот снова пожал плечами, явно смущенный похвалой.

«Они наши мальчишки. Семья» - подумал Вито, вспоминая похвалу Софи, которая прозвучала так искренне и непритворно. Она его не смутила, а напротив порадовала. Он давно уже не чувствовал себя так хорошо.

Тино поднялся.

- Я иду спать. Завтра ты снова увидишь мир в розовых тонах, поверь мне.

Потребность поговорить настигла его так же внезапно, как удар бейсбольной битой. Битву с глазурью он проиграл. Не отрывая взгляда от крошек пирога, Вито произнес:

- Я сегодня кое с кем познакомился.

Краем глаза он увидел, что Тино вновь опустился на стул.

- Вот как? Из полиции?

Нет. Только не из полиции. Никогда.

- Нет. С археологом.

Тино прищурился.

- С археологом? Как в «Индиане Джонс»?

Вито рассмеялся, представив Софи Йоханнсен в пыльной фетровой шляпе, продирающуюся с мачете через первобытный лес.

- Ну, да. Скорее, как… - ему на ум не пришло ни одного подходящего сравнения. - Она откапывает замки во Франции. И говорит на десяти языках.

Три из них мертвее, чем тот труп, от которого вы только что пришли. Она застыдилась от своей бестактности, которую впоследствии компенсировала сполна. Что ж такое произошло в конце их встречи?

- Значит, у нее есть голова на плечах. Что еще интересного о ней скажешь?

- Рост под метр восемьдесят. Губа, как у Анжелины Джоли. Блондинка. Волосы до попы.

- Кажется, я влюбился, - поддразнил его Тино. – И… серьги?

На губах Вито заиграла снисходительная улыбка.

- Очень эффектные, - потом он вновь посерьезнел. – И она тоже.

- Интересный момент, - без обиняков заявил Тино. – Я имею в виду то, что ты встретил ее именно сегодня.

Не глядя на брата, Вито произнес:

- Да. Я тоже об этом подумал. Вероятно, я нахожу ее такой привлекательной, потому что сегодня это сегодня. И, наверное, сегодня не самый подходящий день, чтобы торопить события. Вдруг речь идет о тоске или поиске утешения. Или чем-то в этом роде.

- Вито, через два года, наверное, никто не назвал бы знакомство с женщиной «поиском утешения».

Вито пожал плечами.

- Поэтому я сказал себе, что постараюсь встретиться с ней еще раз через пару недель, и выяснить, что именно со мной происходит, и чувствует ли она что-то подобное. Но потом ... - он покачал головой.

- Потом?

Вито вздохнул.

- Потом я пошел с ней на парковку. О, Боже, Тино, она ездит на мотоцикле. Ее BMW разгоняется с нуля до ста за десять секунд.

Тино поджал губы.

- Грудастая киска на скоростной машине. Теперь и я пропал.

- Во всяком случае, это глупый повод для спешки, - с отвращением произнес Вито.

Глаза Тино расширились.

- Итак, ты ее спрашивал? Договорился с ней? Интересно.

Вито хмуро посмотрел на брата.

- Хотел. Но мне это не особо удалось.

- Она тебе отказала? Да?

- Да. А потом удрала.

Тино перегнулся через стол и принюхался.

- Может, это из-за твоего специфического лосьона после бритья. Отдает кладбищем.

- Знаешь, мне надо там быть утром.

Тино поставил тарелки в раковину.

- Тогда тебе лучше лечь спать.

Да, - но Вито даже не сделал попытки подняться. – Конечно. Но мне нужно сначала немного остыть. Спасибо, что погрел ужин.

Когда Тино ушел, Вито прислонился головой к стене, закрыл глаза и задумался о последних минутах разговора с Софи. Он прекрасно знал, как пригласить женщину на ужин, и никогда не получал отказа. Во всяком случае, такого. Приходилось признать себе, что этот отказ его немного задел.

Такое поведение можно легко списать на женский каприз. Но Софи не показалась ему капризной. Значит, что-то случилось. Возможно, он что-то сказал или сделал ... Но сейчас он слишком устал, чтобы всерьез размышлять об этом. Завтра он задаст ей вопрос. Это более разумный подход, чем часами пытаться разгадать женщину.

 Когда он встал, чтобы погасить свет, то услышал слабое сопение, исходившее от одной из фигур на полу его гостиной. У Вито сжалось сердце. Пирс. Бедные мальчишки. Они, наверное, до смерти перепугались, когда увидели, что их мама упала. Он присел на корточки рядом со спальным мешком Пирса и погладил его рукой по спине. Потом расстегнул мешок и заглянул в заплаканное лицо племянника.

- Тебе страшно?

Пирс энергично покачал головой, но Вито ждал. Спустя мгновение мальчишка кивнул. Коннор тоже сел.

- Он ведь еще маленький. Ты сам знаешь, какими бывают маленькие дети.

Вито понимающе кивнул и увидел, что глаза Коннора тоже выглядели немного опухшими.

- Да, знаю. Данте тоже проснулся? – он сдвинул спальный мешок с детской головы, и Данте заморгал. – Значит, никто не спит? Что я могу сделать? Как насчет теплого молока?

Коннор скривился.

- Ты что, шутишь?

- Ну, в телевизоре всегда так делают, - Вито уселся на пол между Пирсом и Данте. – Чем вам помочь? Я не могу просидеть с вами всю ночь. Мне вставать через пару часов, а если вы все трое не спите, то и я не сомкну глаз. Это я точно знаю. В какой-то момент вы поссоритесь. Итак, как будем решать эту проблему?

- Мама всегда поет, - пробормотал Данте. - Она что-то напевает Пирсу.

Тот бросил на Вито подтверждающий взгляд

- Она всем нам что-то поет.

У Молли красивое сопрано, чистое, словно созданное для колыбельных песен.

- И что она поет?

- Четырнадцать ангелов, - тихо произнес Коннор, и Вито понял, что ему не отвертеться. Если он споет песню, то им может показаться, что их мама здесь. Из «Гензеля и Гретель». Ему самому, как и его деду, очень нравилась эта опера.

- Хоть я и не ваша мама, но попробую, - Вито подождал, пока мальчики снова укутаются в свои спальные мешки, и пробормотал. - Когда мы с вашим папой были маленькими, дедушка Чик тоже всегда пел нам эту песню

Он положил одну руку на спину Данте, другую - на Пирса. Пение вернуло ему прекрасные воспоминания о горячо любимом дедушке, который поддерживал его любовь к музыке с самого раннего детства.

Abends will ich schlafen gehen, vierzehn Engel um mich stehen. Zwei zu meiner Rechten, zwei zu meiner Linken, zwei zu meinen Häupten, zwei zu meinen Füßen, zwei, die mich decken, zwei, die mich wecken, zwei, die mich weisen zu den himmlischen Paradiesen (ПРИМ. – отрывок из трехактной романтической оперы немецкого композитора Энгельберта Хумпердинка «Гензель и Гретель» на либретто, написанное его сестрой Адельхайд Ветте на основе сюжета одноименной сказки братьев Гримм).

- Ты так красиво поешь, - прошептал Пирс.

Вито улыбнулся и тоже прошептал:

- Спасибо.

- Он пел ее на свадьбе тети Тесс и наших крестинах, - прошепелявил Коннор. – Мама рыдала.

- Ох, не так уж это и плохо, - поддразнил его Вито, радуясь про себя, что уголки рта Коннора чуть-чуть поползли вверх. - Держу пари, ваша мама сейчас думает о вас. И она хочет, чтобы вы спали.