"Соль" была её. "Соль" была её домом. Киллиан стоил того, чтобы рискнуть и испытать эти ощущения. И я знала, что именно это она и чувствовала.

Может быть, у меня не будет никогда ничего подобного с мужчиной, но у меня должно было случиться что-то подобное с кухней.

— Эта девушка сумасшедшая, — сказала я, имея в виду Веру. Диллон издала звук, который напоминал наполовину смех, наполовину согласие. Я посмотрела на неё краем глаза, и сделала глубокий вдох. — Думаешь, у меня есть шансы с Эзрой? Насколько реально, что он вообще будет меня рассматривать?

Большим пальцем ноги она выкопала камешек из земли и пнула его. Положив подбородок на приподнятое плечо, она издала ещё один непонятный звук.

— Я не знаю, что в голове у моего брата. Хоть мы с ним и близки, но он для меня загадка. Я думаю, что он даст тебе шанс, — она подняла голову, встретилась со мной взглядом и как будто набралась смелости, чтобы разочаровать меня. — Он справедливый, Кай. И он хочет всё самое лучшее для своих ресторанов. Иногда это доходит до безумия.

Дверь за ней открылась, и Уайетт вышел на улицу в тот самый момент, когда она заканчивала фразу:

— Если ты именно та, кто ему нужен, тебе абсолютно не стоит переживать.

Ноги Уайетта резко затормозили, костяшки побелели, в то время как он открывал тяжёлую дверь "Лилу". Слова Диллон были похожи на мины, которые падали вокруг нас и были готовы взорваться.

Господи, и почему я не была курильщиком? Они собирались за зданием, где могли спокойно уединиться. И где наш босс не мог услышать разговор, который ему не надо было слышать.

Вместо этого мне приходилось околачиваться здесь, где я не рисковала заработать рак лёгких, но зато находилась в непосредственной близости от двери.

Хотя Уайетту надо было отдать должное, так как он ничего не сказал. Вместо этого он уставился на меня так, что внутри меня всё начало таять.

— Эй, Уайетт, — сказала Диллон, прервав неловкое молчание, которое повисло между нами. — Что такое?

Он не сводил с меня глаз.

— Вы планируете сегодня работать? Или собираетесь тусоваться здесь до конца смены?

Я попыталась сглотнуть, но горло моё пересохло, поэтому у меня ничего не вышло.

— Здесь, — решила я. Этот вариант нравился мне больше, чем возвращение внутрь. — Я собираюсь тусоваться здесь весь вечер.

Его ухмылка ударила меня в самое нутро, и я почувствовала приступ паники и чувства незащищённости. Мне хотелось забраться в нору и спрятаться. Я хотела убежать из этого ресторана и не оглядываться. Я хотела... Я хотела ничего не чувствовать рядом с Уайеттом.

Это была моя главная проблема. Он заставлял меня чувствовать больше, чем кто бы-то ни было на планете. Если он не одобрял то, что я делала, меня это убивало. Когда он раздражался из-за меня, мне хотелось заплакать. Когда он одобрял то, что, я делала, мой дух воспарял. Когда он касался меня, я загоралась. Когда он целовал меня, я взрывалась.

Я не испытывала к нему нейтральных эмоций. Я была сама не своя. С любым другим человеком я могла оставаться невозмутимой, абсолютно спокойной, независимо от его мнения. В крайнем случае, я могла прибегнуть к сарказму, но мне не хотелось плакать или убегать.

Уайетт же пробудил во мне самые разнообразные чувства. Все сразу. Я не хотела переживать из-за него или того, что он думал. И вот я стояла, переполненная эмоциями. Если бы Диллон здесь не было, я вероятно запрыгнула бы на бедного мужчину и продолжила бы с того места, где мы остановились ранее — начала бы его целовать. И ещё и ещё.

А ещё я подумывала пнуть его по почкам.

Я могла сделать вообще всё что угодно. Но эта неопределённость внутри меня настораживала.

Он перевёл взгляд на Диллон.

— Я могу поговорить с Кайей?

Она скрестила руки и посмотрела на него.

— Это зависит от того, будешь ли ты себя с ней хорошо вести?

Мускул на его лице дрогнул, мне пришлось подавить желание снова сглотнуть. Но уже по другой причине. Чёрт побери, этот мускул.

Чёрт побери, этого парня.

— Я никогда не веду себя плохо с Кайей.

Диллон закатила глаза, а обескураженная, слишком эмоциональная и сумасшедшая, часть меня вскинула руки вверх и зааплодировала лучшей подруге.

— Да ладно.

Мускул на лице Уайетта опять задёргался.

— Иди внутрь, Диллон. Мне надо поговорить со своим су-шефом.

Она показала на него пальцем.

— Веди себя хорошо.

Он положил руки на пояс и проследил за ней глазами, пока она не прошла мимо него и не исчезла внутри здания.

— У меня проблемы? — в моём голосе было больше смелости, чем на самом деле, но я была благодарна ему за то, что он так прозвучал.

Уайетт медленно поднял голову, и взглянул на меня из-под густых ресниц.

— Не надо, чтобы она сводила тебя с кем-то. Я слышал, с кем она встречается. Они все лузеры.

Его слова не имели для меня смысла. Я моргнула и попыталась собрать их воедино. Может, у него случился удар?

— Что?

— Послушай, ты достойна большего. Больше чем эти клубные крысы.

Моё сердце подпрыгнуло у меня в груди, и я попыталась сделать вдох. Это что комплимент? Но я не знала, что сказать. Почему он раздавал мне советы относительно того, с кем встречаться. Мне надо было поблагодарить его и пойти внутрь. Именно это мне и надо было сделать. Но как обычно это бывало с Уайеттом, по какой-то глупой причине я в итоге выдала правду:

— Я... э... она ни с кем меня не сводит.

Он сощурил глаза.

— Мне казалось, я слышал, как ты просила её.

Я с запозданием вспомнила, что не так давно я просила её свести меня с кем-нибудь. Чёрт. Но имела ли я это в виду? У меня не было времени на свидания в слепую и бесполезные встречи на одну ночь. Честно говоря, даже одна ночь с одним из друзей Диллон вымотала бы меня. Лучше всего было забыть об этом.

— Ты, наверное, ослышался. Э, о чём ты хотел поговорить со мной?

Он помолчал какое-то время, и я подумала, что он забыл, о чём хотел поговорить. Но в итоге он сказал:

— Есть вероятность, что сегодня к нам зайдёт Ребекка Джонс.

— Ого.

Ребекка Джонс была ресторанным критиком Дарема. На "Лилу" писали отзывы множество известных критиков, когда Киллиан работал здесь, и по сравнению с теми журналами, профессионалами и известными критиками, которые писали о нас раньше, Ребекка Джонс не была особенно опасной. Но для Уайетта она была самым примечательным критиком, который когда-либо обедал в "Лилу", с тех пор, как начался режим его правления.

Для него это был хороший знак. Люди хотели оценить его, посмотреть, достаточно ли у него хватки, чтобы справляться с "Лилу".

Он пожал плечами.

— Это не точно. Но на всякий случай, мне надо, э, мне надо, чтобы ты сегодня была на высоте.

Заметив его красные глаза и трёхдневную щетину, я с лёгкостью определила, что он всё так же не спит. Не удержавшись, я наклонилась вперёд и провела большим пальцем по его скуле. От моего прикосновения он подался вперёд, его глаза закрылись.

У меня появилось сильное желание поцеловать его веки. Моё сердце сжалось от необходимости снять с него часть напряжения и стресса, которые упали ему на плечи. Сейчас он был такой спокойный, такой милый. Сейчас он не был диктатором, которого я не могла выносить на кухне, это была более мягкая и уязвимая версия его. Та версия, которая сжимала всё внутри меня и заставляла принимать плохие решения.

Когда я осознала, что делаю, я уронила свою руку. Он открыл глаза, и моё сердце снова подпрыгнуло из-за того, каким уставшим он выглядел. Может с этим и был связан этот недавний поцелуй — недостаток сна.

— Ты всё так же не спишь, — спросила я мягко.

Он покачал головой.

— Я думаю, что я всё ещё акклиматизируюсь.

— Должно быть, ты всё делаешь правильно. Раз Ребекка Джонс собралась сегодня прийти. Скоро город Дарем узнает, что ты офигенно справляешься с этой кухней.

Я надеялась на улыбку и я её получила.

— Ага, или наоборот.

Закатив глаза, я собралась пройти мимо него.

— Не беспокойся, я присмотрю за тобой сегодня, поэтому ничего такого не случится.

Его рука дёрнулась вперёд и обхватила меня.

— Спасибо, — пробормотал он мне в ухо.

В то же самое время мы услышали, что курильщики возвращаются. Его рука тут же упала, и я прошмыгнула внутрь, чтобы никто не застал нас за невинным и совсем не подозрительным разговором на улице.

Я поискала, обо что бы подолбиться головой, чтобы успокоить сердцебиение и свою кровь, бешено несущуюся по венам, но в итоге начала готовиться и резать продукты.

Твою ж мать, Кайа, соберись. Или всё закончится красными глазами и глюками, как у Уайетта.

А у меня сейчас на это совсем не было времени.

Мне надо было присмотреть за шеф-поваром и захватить ещё один ресторан.

Мне было сложно сконцентрироваться после всего того, что сегодня случилось между нами. К тому времени, как я добралась домой после пятнадцатичасовой изнурительной смены и удачного вечера, в ходе которого нам удалось впечатлить Ребекку Джонс — по крайней мере, я на это надеялась — я даже не удивилась, когда обнаружила текстовое сообщение от Уайетта.

"Спасибо, что позаботилась сегодня обо мне".

Я улыбнулась его словам, представив, как он выдавливал их из себя.

"Тебе стыдно, что ты теперь так нуждаешься во мне?" — спросила я.

Он почти тут же ответил.

"Я уверен, что давно уже в тебе нуждаюсь".

Демон-соблазнитель внутри меня не смог сдержаться.

"Ты никогда этого раньше не говорил..."

"Раньше у меня не было возможности".

Я теребила колечко в нижней губе и думала, говорил ли он всё ещё о еде.

"Слишком об этом не думай, шеф, но, возможно, я в тебе тоже нуждаюсь".

Он ответил просто и по существу, и почему-то его ответ был самым сексуальным из тех, что я когда-либо получала.

"Хорошо".