Мама наклонились вперёд, её глаза загорелись, так как она собиралась сбросить очередную информационную бомбу.

— Он хотел знать, когда ты приезжаешь в город. Он сказал, что скучает по тебе.

Удерживая мамин взгляд, отчаянно пытаясь не закатить глаза, я постаралась сделать так, чтобы мама отнеслась ко мне серьёзно.

— Мам, я знаю две вещи касательно Нолана. И ты можешь быть ими расстроена, но мне кажется, тебе всё равно надо это услышать. Первое, он не скучает по мне. Может быть, в глобальном смысле, потому что нас с ним объединяет много хороших моментов и воспоминаний из молодости. Но он не скучает по мне. Вообще. И я знаю это, потому что он звонит мне только, когда сильно пьян и после того, как у него был бессмысленный секс со случайной женщиной, имя которой он не может вспомнить. Именно в такие моменты он хотел бы, чтобы я вернулась и вышла за него замуж. В такие моменты ему нужен кто-то, чьё имя он помнит, чтобы смягчить вину.

— Он говорит, что хочет жениться на тебе? Прямо так и говорит? — то, как моя мама выбирала, что она хочет слышать, было поразительно. Я думаю, медицине стоило заняться изучением этого явления.

— Второе, — я подняла вверх два пальца, предпочитая не отвечать на вопросы, вызванные её временным помешательством. — Даже если я брошу работу здесь и перееду в Гамильтон, он снова разобьёт мне сердце. Он остался тем же ребёнком, с которым мы выпускались девять лет назад. Ему не нужны серьёзные отношения или жена, у которой есть своё мнение. И он опять отложит нашу свадьбу на сто лет, потому что, как бы ты не хотела ему верить, он не готов остепениться.

Она сощурила глаза и сжала губы.

— Он сказал, что скучает по тебе, Кайа, это что-то да значит.

Я покачала головой.

— Не значит. Он скучает по девушке, которая его любила. Он скучает по тому времени, когда он не чувствовал вину после секса. Он скучает о ком-то, кто говорил ему, какой он замечательный, и помогал ему комбинировать галстуки с рубашками. Он не скучает по мне, — я медленно выдохнула, и очень постаралась защитить свое сердце от правды, которую я намеревалась сказать дальше. — Он нарцисс, мам. Он любит себя. Он не любит меня. И никогда не любил.

Чтобы поддержать меня, папа сжал рукой под столом мою коленку.

— Он тебя не заслуживал, — строго проговорил он.

Мама обиженно бросила салфетку на стол.

— Ты даже не дала ему шанса, Кайа. Это ты от него ушла, помнишь? Ты убежала из города, без оглядки. А мы остались собирать осколки. Этот мальчик собирался жениться на тебе, а ты взяла... и бросила его. И ради чего? Ради этой жизни, которую, как ты говоришь, ты так любишь? Ты работаешь по миллион часов в неделю. У тебя нет ни социальной жизни, ни свиданий, ни, чёрт побери, какой-то жизни вообще. У тебя нет перспектив. Ты застряла в этом колесе, точно хомячок, и готовишь целыми днями. Не может быть, чтобы ты хотела этого от жизни.

Она никогда не повышала голос. Она слишком заботилась о приличиях, чтобы закатывать сцены, но ей это и не требовалось. Её слова были как стрелы, которые были направлены на мою самооценку и неустойчивую уверенность в себе. Она приподняла одну бровь, и я содрогнулась, так как знала, что она собирается добить меня.

— Я не для этого тебя растила.

Вдруг атмосфера сзади меня застыла, она стала наэлектризованной и мощной. Я всей кожей почувствовала перемену. Мелкие волоски на моём теле встали дыбом, шею начало покалывать сзади. Это было словно предупреждение. Ощущение было настолько сильным, что я едва заметила, что моя мама ухмыляется. Хотя я не могла совсем это игнорировать. Так как я была там. И смотрела прямо на неё.

— Эй, су-шеф, — глубокий голос поприветствовал меня откуда-то сзади.

Моё тело понимало, что он стоял там уже около двадцати секунд, но настойчивая теплота в его голосе заставила меня подпрыгнуть. Я не могла пошевелиться, парализованная тем, как интимно он произнёс слово "су-шеф", а в моей голове зазвенела пожарная тревога. Она говорила о том, что мне надо бежать, но я не знала, нужно ли мне было бежать от Уайетта или к нему.

— Надеюсь, вам нравится еда, — сказал он, обращаясь теперь к моим родителям.

Через всю меня прокатилось нервное чувство. Сначала это было горячее напряжение, потом холодный страх. Много ли успел услышать Уайетт? Успел ли он поймать мамину тираду? Слышал ли он о том, что Нолан не хочет быть со мной? О Господи, сейчас было самое время начаться какому-нибудь катаклизму, типа землетрясения. Или извержения супер-вулкана. Наверняка должен был быть какой-нибудь супер-вулкан, залегающий прямо подо мной.

Я развернулась на стуле, чтобы посмотреть на него. Он ждал, когда я это сделаю. Его пылающий взгляд тут же встретился с моим, уголки его рта приподнялись в знакомой коварной, озорной улыбке.

— Тебе не обязательно было выходить, — сказала я ему.

— Я хотел встретиться с твоими родителями, — сказал он ровным голосом, разбив все мои предположения о нём.

Хотя может и не все, учитывая, что это именно он забронировал столик, но в его словах было что-то ещё, что заставило моё сердце выполнить каратистский удар по стенкам моей грудной клетки.

— Всё-таки я столько о них слышал.

Не желая затягивать эту ситуацию, я вскочила на ноги. Я покачнулась, но мне хватило пары секунд, чтобы привыкнуть к своим высоким каблукам.

— Ты за это ответишь, — прошептала я Уайетту, положив ему руку на плечо, чтобы удержать равновесие.

Он наклонил голову и прошептал мне на ухо:

— Обещания, обещания.

Я содрогнулась, но постаралась скрыть это. Снова повернувшись к родителям, я махнула рукой в сторону Уайетта и сказала:

— Мама, папа, это Уайетт Шоу, шеф-повар "Лилу", — увидев всё ещё кислое выражение лица моей мамы, я добавила: — И мой босс.

Я надеялась смягчить сварливую стерву, которая завладела телом моей мамы.

Мой папа тут же встал на ноги и пожал ему руку:

— Рад познакомиться с вами, шеф. Эрик Свифт.

Уайетт крепко пожал ему руку, и я знала, что папа оценил это, и сказал:

— Взаимно, сэр. Ваша дочь настоящий клад. Боюсь, без неё я бы потерялся.

— Это правда, — усмехнулась я. — Я нужна ему.

Он положил руку мне на поясницу, и слегка надавил мне на спину, по которой уже бегали мурашки.

— Так и есть, — у меня перехватило дыхание от того, как соблазнительно прозвучал его голос, но он быстро добавил: — Она лучший су-шеф в городе. Я рад, что она моя.

Господи, это я себе придумала или Уайетт сегодня решил выражаться намёками? Вероятно, я себе это придумала. Ведь так? То, что мы один раз занимались крышесносным сексом, не означало, что мы были в отношениях.

— Это вас нам следует поблагодарить за то, что наша дочь работает в поте лица? — спросила мама, даже не притворившись, что Уайетт впечатлил её.

— Да, — быстро сказала я и попыталась разбавить оскорбление сарказмом. — Вы можете винить во всём его. Он никогда не слушает, меня, когда я жалуюсь.

Он посмотрел на меня, попавшись на мою уловку, но в его глазах было что-то, что дало мне понять, что он был добр только из-за меня. Вся нежность в его взгляде, была предназначена только для меня. В нём читался милый вопрос: "С тобой всё в порядке?", но за этим взглядом также плавала злая акула. Уайетт не мирился ни с чьим дерьмом, если только это не были Киллиан или Эзра. И вряд ли бы Дане Свифт это сошло с рук. Хоть это и была моя мама.

— Уайетт, это моя мама, Дана.

Уайетт взял её руку, но тут же отпустил, и вместо этого потянулся к моей. Как будто бы мы с ним частенько так стояли. Его рука привычно разместилась у меня на пояснице... словно заявляя на меня свои права. Другой рукой он небрежно держал мои пальцы, моё тело прижалось к его телу, как будто бы мы были парой. Или двумя людьми без личных границ — последнее было, вероятно, более точным определением.

— Привет, Дана, — радостно поприветствовал её Уайетт.

Она попыталась улыбнуться, но ей никто не поверил.

— Всё пока очень вкусно.

Уайетт ободряюще посмотрел на меня, наши взгляды снова встретились. Он словно говорил мне: "Ты сможешь. Ты достаточно сильная". И поскольку он верил в это, я тоже поверила. Та рана, которую мама вскрыла своими разговорами о Нолане, женитьбе и моих приоритетах, начала затягиваться, моё тело болело всё меньше, также как и моё сердце.

— Спасибо, — терпеливо сказал он. — Вы не найдёте лучшей еды в этом городе.

Моя мама моргнула, но его самоуверенность была сильнее. И я знала, что он верит в то, что говорит. Это не была простая бравада, призванная поддержать меня. "Лилу" был лучшим. И он стоил той жертвы, которую я ему приносила.

— Мы это заметили, — коротко ответил папа, спасая разговор.

Я повернулась к Уайетту, положив руку ему на грудь, и заметила, хотя и слишком поздно, как естественно мы смотрелись, когда касались друг друга. Его рука уже обвивала меня за талию и прижимала меня к его телу. Я сосредоточилась на его лице, чтобы в панике не оглядываться кругом. Я беспокоилась не только о своих родителях, которые смотрели сейчас на нас. Все работники могли видеть эту демонстрацию чувств.

И тогда уже нельзя было бы сдержать слухи. А мне бы очень не хотелось, чтобы они поползли.

И всё же... нельзя было сказать, что мне это не нравилось. Конечно, думая о своей карьере и тех сложностях, которые могли бы возникнуть при моём трудоустройстве в "Сариту", я хотела сжаться в комок и сбежать, точно мышонок Джерри, который спасался от злобных лап Тома. Но девочка внутри меня, которая контролировала мои эмоции, мою душу и разбитое сердце, успокаивалась в его объятиях, наслаждаясь его близостью и тем, как твёрдо и аккуратно он держал меня. Моё сердце увеличилось в три раза, а тело чувствовало, что его утешают, излечивают и поддерживают.

— Тебе, наверное, надо вернуться на кухню, — сказала я ему, хотя всё чего я хотела — это накинуться на него как удав и никогда не отпускать. — Сегодня я не смогу спасти твою задницу.