— Мне нужно поговорить с тобой. — Она откинула волосы, и он живо представил, как эта золотистая прелесть растекается по ее спине, когда он трахает ее на своем столе.

— Конечно, bela. Мы можем поговорить в моем кабинете.

Вот оно. Прекрасный момент. Он напустил хладнокровие, спокойствие и отстраненность. Вот он — первый шаг к расставанию, где цена запретной любви оказалась слишком высока, в следствии чего она пришла попрощаться.

Она сократила расстояние между ними, пока он не почувствовал жар ее тела, не почувствовал аромат ее духов. На лбу у него выступили капельки пота, и он сжал кулак, чтобы не обнять ее и не притянуть к себе для поцелуя.

— Я просто пришла сообщить тебе, что двое парней, которые стреляли в мою квартиру, найдены, — прямо сказала она. — Они мертвы.

— Рад слышать, что они больше не побеспокоят тебя. — Ему не составило труда сохранить спокойное лицо. Он лгал копам и раньше, и мог сделать это снова.

— Это были албанские наемные убийцы. — Ее губы сжались.

— Интересно.

— Джефф считает, что их нанял кто-то другой...

— Ты была с Джеффом? — Глаза Луки сузились при слове «Джефф», и он не понял, что она сказала после того, как имя ублюдка слетело с ее губ.

— Мы работаем вместе. Ну, уже не в одной команде. Он все еще в Отделе по борьбе с наркотиками, а я в Отделе грабежа. Но мы оба на одном этаже.

Моя.

При мысли о том, что Джефф находился рядом с Габриэль, его захлестнула волна гнева. Мало того, Джефф видел ее каждый день. Джефф, вероятно, думал обо всем, что хотел сделать с ней в постели, пока они вместе обедали. Когда она шла по коридору, он смотрел на ее красивую попку, на то, как ее волосы ниспадали на спину, на ее пышные изгибы и длинные ноги. И если она обернется, Джефф посмотрит туда, куда должен смотреть только Лука...

Из-за этого пришел конец хладнокровия, спокойствия и чертовой незаинтересованности. Он дал ей неделю, и теперь Джефф заходил на его территорию. К черту правила и риск. К черту десять заповедей Мафии. Он хотел ее, и он найдет способ сделать так, чтобы это сработало, и осуществить счастливый конец, где никто не умрет.

— Ты знаешь что-нибудь о том, как албанцы оказались на обочине дороги? — спросила она. — У них был сицилийский…

Тонкий, пронзительный крик оборвал ее. Сердце Луки бешено заколотилось, и не только из-за вопроса, на который он не был готов ответить.

— Маттео! — он побежал на кухню, распахнул вращающуюся дверь и резко остановился, увидев Маттео, стоящего перед морозильной камерой с белым лицом и широко раскрытыми глазами. Майк и Паоло стояли позади него в таком же шоковом состоянии.

— Папа! — Маттео подбежал к нему и бросился в объятия. Лука поднял сына, прижимая к себе дрожащего мальчика, и подошел к Майку.

— Что в морозилке? — пробормотал он.

— Маленький Рики, — голос Майка дрогнул. — Он подвешен вниз головой, голый, с перерезанным горлом, и на его гребаной груди вырезана буква Г. Я уже позвонил Фрэнки.

Желчь подступила к горлу Луки, когда он заглянул в морозильник, и даже он отшатнулся.

Он рассматривал возможность того, что Маленький Рики стал мишенью из-за денег, которые он получил в «Гламуре», но это не была работа обычного вора, и дело было не в деньгах. Это было личное.

— Что происходит? — спросила Габриэль с порога.

— Ничего, — он отмахнулся от нее. — Иди в мой кабинет. Паоло проведет тебя туда. Мне нужно кое с чем разобраться.

— Паоло, проводи Габриэль в мой кабинет. — Он бросил взгляд на Паоло, который так и застыл на месте. — Забери Маттео с собой, принеси ему содовой и бискотти, шоколадный, который он любит.

Он попытался поставить Маттео на землю, но сын вцепился в него и не отпускал.

— Он мертв. — Тонкое тело Маттео содрогнулось в его руках.

Когда он в последний раз держал на руках сына? Успокаивал его? Вытирал слезы? Христос. Он был дерьмовым отцом.

— Папа, в морозилке мертвый дядя.

— Какой сейчас месяц, Маттео? — Лука не любил врать Маттео, но шестилетний мальчик никак не мог справиться с такой травмой.

— Октябрь.

— А какое особое событие в октябре? Что ты с нетерпением ждешь, чтобы переодеться?

— Хэллоуин.

Лука кивнул.

— А то, что ты видел — всего лишь трюк, который приготовил кузин Луис на вечеринку в честь Хэллоуина. Ты помнишь вечеринку тети Анджелы в прошлом году? Ту, где были скелеты и призраки, с отрубленными руками и ногами? Это так же. Он сделан из пластика.

— Это было страшно, папа, — Маттео с облегчением вдохнул. — Он выглядел настоящим. Даже Паоло испугался.

— Кузен Луис хорош в розыгрышах, но ему не следовало пользоваться папиным морозильником, не так ли? Теперь мне придется пропустить прогулку с тобой в парк, потому что мне нужно прибраться. Санитарные инспекторы не любят, когда в морозилке есть что-то еще, кроме мяса.

— Кузен Луис будет наказан?

— Нет, — Лука крепко обнял Маттео. — Я заставлю его помочь мне, и думаю, что скажу ему, чтобы он не приносил эту игрушку на вечеринку к тете Анджеле. Ты останешься с Паоло, выпьешь содовую, а я позвоню тете Анджеле, чтобы она отвезла тебя домой.

Наконец Маттео ослабил хватку.

— Я думал, что останусь с тобой.

— Нам придется переночевать в другой раз. Это займет у меня некоторое время, чтобы разобраться.

— Пожалуйста, папа, — по щекам Маттео покатились крупные слезы. — А что, если я вспомню об этом, когда буду засыпать? Что, если я испугаюсь? Пожалуйста. Пожалуйста, позволь мне остаться с тобой. Я собрал сумку и игрушки. Я принес всех своих супергероев, Трансформеров и книги с рассказами, а Нонна купила мне новую пижаму с Человеком-пауком. Пожалуйста, папа.

Он почти чувствовал, как ослабевшие стены трескаются вокруг его сердца. Маттео делал это и раньше, но Лука никогда не испытывал такого чувства вины, как сейчас. Проклятье. До Габриэль он никогда ничего по-настоящему не чувствовал, а теперь его эмоции вышли из-под контроля.

— Ладно. Хорошо. Ты пойдешь с Паоло и Габриэль, а когда я закончу, я отведу тебя к себе.

Он должен был предвидеть, что Габриэль не уйдет с ними. Она была не из тех женщин, от которых легко отделаться. И как у полицейского, у нее был нюх на преступления.

— Что там внутри? — она указала на морозильник.

— Ничего такого, что тебе нужно увидеть. — Он встал перед морозильником, загородив дверь.

— Это был твой сын?

Лука кивнул.

— Маттео. Ему шесть.

— Он сказал, что кто-то мертв.

Блядь. Она не собиралась сдаваться, но он не мог позволить полицейскому увидеть мертвое тело в холодильнике. Она вызовет полицию, и полиция будет шнырять по всему ресторану. Возникнут вопросы, и в конце концов кто-нибудь сложит два и два и получит ответ — «Мафия».

— Дети. — Он попытался отмахнуться, опасаясь дать ей информацию, которая поставила бы ее в конфликтную ситуацию.

— Ты ужасный лжец, — она оттолкнула его и прошла внутрь. — Если кто-то мертв, мне нужно... — она задохнулась. — О Боже.

— Пойдем, bella. Тебе не нужно это видеть, — он положил руку ей на плечо, и она оттолкнула его.

— Не говори мне, что мне делать и что не нужно видеть, — отрезала она, ее голос был таким грубым и хриплым от эмоций, что он почти не узнал его. Она выдернула оружие из-под кожаной куртки и повернулась к нему лицом.

— Нам нужно очистить ресторан.

— Габриэль, тебе нужно присесть. Ты в шоке…

— Я не в шоке, — ее голос напрягся. — Я знаю, кто это сделал. Возможно, он все еще в здании.

Лука и Майк обменялись любопытными взглядами.

— Как ты думаешь, кто это сделал? — спросил Лука.

— Наркобарон по имени Гарсия. И я знаю наверняка, потому что он убил Дэвида точно так же. Я нашла Дэвида таким, только он висел на перилах нашего второго этажа над гостиной, и было так много крови... — Ее голос дрогнул, давая ему первый признак того, что ее холодный, резкий тон был не гневом, а болью. — Очень много крови.

— Это было твое дело? То, с которого тебя сняли? Ты охотились за Гарсией? — Его ярость превратилась из глухого рева в полномасштабное крещендо, пульсирующее в его венах.

— Да.

Да твою же мать. Какая гребаная полиция отправит женщину за одним из самых злобных, жестоких и безжалостных наркобаронов на Западном побережье. Тупая гребаная полиция. Единственное хорошее, что они сделали — это сняли ее с дела.

— Получил твое сообщение, — Фрэнки вошел на кухню. — Паоло впустил меня. Я был всего в нескольких кварталах отсюда. В чем дело?

Дерьмо. Он забыл, что Майк звонил Фрэнки, что было бы правильно в обычных обстоятельствах. Но Фрэнки был последним человеком, которого он хотел бы сейчас видеть. Он был воспитан в духе старой школы, и как только он узнал бы о Габриэль, он ни за что не позволил бы ей выйти отсюда, если бы не был на сто процентов уверен, что она не предаст их.

— В морозилке, — Майк направлял его. — И... э-э-э... Девушка Луки здесь.

— Что она здесь делает?

Майк пожал плечами. Даже если бы он знал, что Габриэль — полицейский, он никогда бы не предал Луку. Никто из его команды этого не сделает. Тем более не Фрэнки.

Фрэнки направился к холодильнику, и рука Габриэль метнулась вперед, преграждая ему путь.

— Ты не можешь туда войти. Это место преступления.

— Ты смотришь слишком много криминальных сериалов, милая, — Фрэнки сделал еще один шаг, и Габриэль встала у него на пути.

— Я сказала, не входи.

— Лука, умерь пыл своей женщины, — в голосе Фрэнки прозвучало предостережение.

— Пойдем, bella, — Лука протянул руку и жестом пригласил ее подойти. — Дай этим заняться Фрэнки и Майку.

— Ты что, шутишь? — ее голос повысился. — Если не считать наводки насчет склада, у нас в этом деле за последние два года не было ни одной зацепки. В этом холодильнике могут быть улики, которые приведут нас прямо к Гарсии.

— Срань господня. — Фрэнки издал долгий, низкий рык. — Она что, гребаный коп?

— Я звоню в 911. — Габриэль убрала оружие в кобуру и достала телефон.

— Если приедет полиция, они начнут расспрашивать, — Лука предостерегающе поднял руку. — Слухи выйдут наружу, люди начнут чесать языками, придут санитарные инспекторы, ресторан получит плохую репутацию, а это плохо для бизнеса.