— Он не пригласил бы тебя, если бы не хотел этого, — возразила Николь.

— Может быть, он просто был вежлив. Или делал то, что делают бизнесмены. Все раздают визитки. Это ничего не значит.

— Сколько раз ты делала что-то подобное для меня? — Николь откинула голову назад и застонала. — Я все верну, хорошо? По крайней мере, мы хорошо поужинаем, а потом пойдем куда-нибудь, выпьем и вытанцуем наши печали.

— Даже не знаю, — Габриэль коснулась своего медальона. — Я видела его с этой женщиной, и это заставило меня подумать о Дэвиде.

Николь подняла голову и посмотрела через плечо Габриэль. Ее глаза расширились от чего-то позади Габриэль, и она осторожно расстегнула медальон, поймав его прежде, чем он упал.

— Я думаю, тебе стоит подумать о том, чтобы оставить Дэвида позади, хотя бы на одну ночь.

Габриэль обернулась и затаила дыхание, увидев идущего к ним Луку. Он снял пиджак и в своей элегантной синей рубашке и темно-синих брюках выглядел так, словно сошел с обложки журнала мужской моды. Его полурастегнутая рубашка открывала восхитительно загорелую кожу, покрытую золотистыми волосами, и намек на татуировку. Его светлые волосы были длиннее, чем она помнила, а на квадратном подбородке виднелась сексуальная щетина.

Ее пульс участился, и ей пришлось напомнить себе, что он был увлечен красивой женщиной, которую он, очевидно, обожал.

— О Боже, — прошептала Сисси. — У меня только что взорвались яичники.

* * *

Dio mio (итал. — О, Боже).

Она пришла к нему.

Его захватывающий дух, сияющий, золотоволосый ангел.

Лука упивался ее длинными, свободно ниспадающими волосами, длинными ногами, которые он легко мог себе представить обернутыми вокруг его талии, легким румянцем на ее красивом лице. На ней было обтягивающее черное платье, открывавшее плечи и облегавшее пышную грудь, дразня его намеком на сокровище, которое таилось под ней. Ее мягкие изгибы умоляли о мужском прикосновении. Черт, его ангел был создан для того, чтобы его трахали.

Она облизнула свои пухлые розовые губы, и его воображение зашкаливало, атакуя его видением этих чувственных губ, обхватывающих его член. Их глаза встретились. Голод мерцал в глубине ее сиреневых глаз, подталкивая его к действиям, пока он не смог думать ни о чем, кроме как накрыть ее тело своим.

Христос. Это было чертовски безумно. Он не любил блондинок или женщин, которые краснели бы под оценивающим взглядом мужчины. Ему нравилась его женщина — темноволосая, смелая, шумная и дерзкая. Та женщина, которая громко требует внимания мужчины, а не скромно привлекает его со спокойной уверенностью и чувственной улыбкой.

— Габриэлла. Ты хорошо выглядишь. — Он наклонился и поцеловал ее в обе щеки, отказавшись от обычного рукопожатия ради интимного итальянского приветствия просто потому, что хотел подойти ближе, прикоснуться к цветку на ее коже. Она пахла полевыми цветами, а смелость и сладость — опьяняли его. Он мог потеряться в этом аромате, в мягкости ее волос, в васильковой глубине ее прекрасных глаз. Его тело коснулось ее, и он почувствовал, как она задрожала, посылая еще одну волну горячей похоти, пробежавшую по его телу.

— И ты тоже, — тихо сказала она. — Как твоя рана?

— Далеко в прошлом, — он пренебрежительно махнул рукой. — Меня она не беспокоит.

— Это мои друзья, Николь и Сисси. — Она указала на двух женщин позади нее, обе хорошенькие и, без сомнения, уже обсуждаемые гангстерами за столиком в углу. Из всех вечеров, в которые она могла прийти, именно сегодняшний вечер Нико выбрал для ужина в ресторане со своими лучшими капо и солдатами.

— Я должна была позвонить заранее, — продолжила она. — Но я не знала, что нам необходимо сделать предварительный заказ. Насколько я понимаю, тут занято сегодня вечером.

Они были полностью заняты, но он никак не мог позволить своему Ангелу выйти за дверь.

— У меня всегда есть свободный столик для моих друзей.

Положив руку на поясницу Габриэль, он повел ее к одному из столиков, зарезервированных исключительно для членов его преступной семьи, которые сделали его ресторан своим постоянным домом.

— Лука, дорогой, мы с девочками должны ждать выпивку вечность? — Марта, сидевшая со своими друзьями за столиком в центре ресторана, перехватила их и обвила рукой его руку, впиваясь длинными красными ногтями в его бицепс. Она была его любовницей, когда они с Джиной поженились, но он перестал видеться с ней после смерти Джины, не в силах отделить ее от того ужасного периода своей жизни. Они остались друзьями, но Марта никогда не переставала стремиться к большему.

— Я буду через минуту после того, как разберусь с гостями.

— Кто она такая? — Марта пристально посмотрела на Габриэль, как будто почувствовала, что та не обычная гостя.

— Друг. — Его резкий тон заставил ее глаза широко раскрыться, но она знала его достаточно хорошо, чтобы оставить эту тему.

— Я не хотела причинять тебе неприятности, — тихо сказала Габриэль, когда Марта вернулась к своему столику.

— Ты этого не делала. — Его взгляд задержался на ней слишком долго, и она покраснела.

Черт. Он хотел заставить ее покраснеть по другой причине, которая не предполагала, что они будут одеты.

Ленни, помощник управляющего и метрдотель, принес меню после того, как Лука усадил Габриэль и ее друзей.

— Меню им не понадобится, — сказал Лука, отмахиваясь от папок в кожаных переплетах. — Принеси антипасты (итал. — закуски), немного прошутто (итал. — вяленная говядина) с мелоне (итал. — дыня), саламе (итал. — салями) и формаджи (итал. — сыр). После этого у них будет немного лингвини ди маре (итал. — спагетти с морепродуктами) и паста аль форно (итал. — запеченная паста). Потом немного аньелло (итал. — ягненка) и полпеттоне (итал. — мясной рулет), инсалата миста (итал. — салат) и паперони аль форно (итал. — запеченный перец). На десерт у них будет пастиччини (итал. — торт) и баба (прим.пер. — ромовый кекс). Я сам выберу вино. — Он посмотрел на Габриэль, которая смотрела на него с восхищением.

— Как тебе?

— Красиво. — Она покраснела и опустила глаза. — Я имею в виду... еду. Еда звучит красиво, но мы не можем…

— За счет заведения, bella, — твердо сказал он, заметив, что ее взгляд упал на сумочку.

— Спасибо. — Ее голос был таким же сексуальным, как и ее чертовски красивое лицо, и он задумался, как он проведет остаток вечера, держась подальше от ее столика.

Какой черт в него вселился? Ему и раньше приходилось иметь дело с красивыми женщинами. Черт возьми, он всегда старался быть окруженным красивыми женщинами. Так почему же, находясь рядом с Габриэль, он снова чувствовал себя неуклюжим подростком?

Он услышал шум у двери. Прибыли Нико и капо.

Хотя Лука и ждал их, он был почти раздосадован тем, что бизнес вторгся в то, что могло было стать вполне приятным вечером.

После посещения стола Нико, Лука выбрал вино и вернулся к столику Габриэль.

— Тебе не обязательно проводить все свое время с нами, — сказала она, бросив взгляд на шумный стол с гангстерами в углу. — Я уверена, что у тебя есть дела поважнее.

— Вот как поступают мужчины — они заботятся о своих женщинах. — Лука озадаченно нахмурился. — Они охраняют их и обеспечивают едой.

— Может быть, в каменном веке. — Ее губы изогнулись в усмешке. — Женщины сегодня могут сами о себе позаботиться.

— Позор. В те дни все было проще. — Лука вывернул пробку из бутылки с вином. Ты видишь женщину, которая тебе нравится, и, если она тебе улыбается, ты хватаешь ее за волосы, тащишь в свою пещеру и делаешь с ней все, что хочешь.

— Я постараюсь не улыбаться рядом с тобой, — уголки ее губ дрогнули.

— Слишком поздно, bella. — Лука рассмеялся. Твоя улыбка озаряет комнату.

Она снова покраснела, ее щеки стали восхитительно розовыми, и он начал жаждать большего. Он хотел знать, кто она такая, чем зарабатывает на жизнь, чего боится, как ее подстрелили и какое из блюд, которые он ей преподнесёт, ей понравится больше всего. В этом не было никакого смысла. Обычно он не тратил время на знакомство с женщинами, которых хотел трахнуть. Не было ни шуток, ни легких разговоров, ни риска влюбиться в женщину, которая могла бы его предать. До этого момента его жизнь была вполне удовлетворительной, но теперь он почувствовал желание чего-то большего.

— Интересно, ты бы так же мило покраснела, если бы я отвел тебя сегодня в свою пещеру? — Он поднял ее руку и поднес к губам.

Обычно это все, чего требовалось. Соблазнение давалось ему так же легко, как дыхание.

Он не мог вспомнить, когда ему в последний раз отказывали. Поэтому он изо всех сил старался сдержать свой шок, когда она покачала головой.

— Ты никогда этого не узнаешь.

— Мы сегодня будем в клубе «Гламур», — добавила Николь. — А вы там бывали? Это прямо через дорогу.

— Я не имел такого удовольствия. — Его не интересовали ночные клубы, где все были пьяны или под кайфом, а музыка звучала так громко, что разговор был почти невозможен. Он предпочитал общаться в местах с более интимной атмосферой — бары, кафе и рестораны, клуб Тоскани или семейные сборища. Возможно, именно итальянское происхождение заставляло его ценить теплоту интимной близости, а не холодную анонимность, но, если его Ангелу нужно в «Гламур», он сможет забыть о своих предубеждениях хотя бы на одну ночь.

— Очень жаль, — вздохнула Николь. — Мы мало о нем слышали. Надеюсь, мы не потеряем времени даром.

Гарантирую, что они не будут тратить свое время впустую, потому что в ту же минуту, как они войдут в дверь, половина мужчин набросится на них, а другая половина пожалеет, что у них нет яиц.

Он неохотно покинул их, чтобы присоединиться к Нико и капо, хотя реальные дела не будут обсуждаться до тех пор, пока не будет прикончена еда.

— И какая моя? — спросил Фрэнки, когда Лука занял свое место. Темноволосый головорез редко связывался с женщинами, по крайней мере, насколько знал Лука. Если у него и была девушка, он держал это в секрете, хотя Лука не мог представить себе женщину, которая хотела бы проводить время с таким холодным и жестким человеком, как Фрэнки. Головорез Нико мог заставить даже айсберги нервно курить в сторонке.