Глава 42

Джулиан

Мне казалось, я зашел слишком далеко.

На самом деле это всего лишь была небольшая ошибка. Я должен был подождать, чтобы устранить ее друзей. Или, возможно, я мог бы сделать это немного по-другому.

Если бы я просто сказал ей, что Тони мертв, она бы опечалилась и вернулась к своему обычному состоянию через два дня, а не увяла и не находилсь бы две недели на принудительном вскармливании, как теленок без матери.

Я сделал самую радикальную вещь, какую только мог придумать, и перевез ее в гостевой домик на краю участка. Нанял гребаного сторожа-терапевта, который, как я знал, будет держать рот на замке.

Не видел свою жену уже месяц, но, судя по ежедневным отчетам, она снова стала прежней. Болтливой, упрямой и немного не в себе. Она также отказывалась видеть меня, пока я не дам ей все ответы, которых желало ее сердце.

Забавно, она думает, что у нее есть выбор.

Я бы дал ей ровно столько, столько нужно. Потом я бы трахал ее до тех пор, пока мой член не натерся, а яйца не высохли.

Между нами никого не было. Теперь они все ушли. Тони и Эллисон сгорели вместе в старой мусоросжигательной печи. Женщина, которую Портер спрятал в моем багажнике, завтра вечером будет использоваться для трансляции.

Лука вошел в мой кабинет без предупреждения и сел напротив моего стола.

— Что-нибудь новенькое? — он покрутил обручальное кольцо, закинув ногу на ногу.

— Я расскажу ей все, что она захочет. Я просто подправлю кое-что на свой лад

Это все еще останется правдой, ведь так?

— Тебе не следовало приглашать сюда Белль. Это бомба замедленного действия, — предупредил меня Лука, должно быть, в миллионный раз.

— Белль знает, что если она еще хоть слово скажет моей жене, я отрежу ей язык.

Я не хотел убивать ее, пока у меня не останется других вариантов. Она отчаянно хотела занять место Морганы.

Хотя это было бы намного проще, если бы стабильная женщина взяла на себя все, что должно быть у Морганы, но я не мог заменить ее.

Моргана

Я получала одно письмо за другим, люди задавались вопросом, почему я не была введена в «внутренний круг», почему хозяйка своего же заведения казалась призраком. Да потому что я не была готова к этому.

Держала руки на коленях, глядя поверх перил на высокие деревья, раскачивающиеся осенним ветром.

Джиа, некая форма помощи, которая плохо справлялась со своей работой, сидела в кресле напротив меня. Она думала, что я вернулась к нормальной жизни, что со мной все в порядке.

Еще одно доказательство того, что она отстой. Она улыбнулась мне, ее зеленые глаза сияли радостью, которую я не могла понять.

Я представляла себе, как она умирает множеством способов. Если я попрошу Джулиана, он убьет ее ради меня. Я знала, что, если попрошу что-нибудь, он выполнит это без лишних вопросов. Если бы я хотела, чтобы он причинил мне боль, сделал бы это с радостью. Если бы я была его послушной куколкой, все было бы прекрасно.

Целый месяц наедине с со своим разумом, которому нельзя доверять, дал мне некоторую ясность. Джулиан любил меня так, как только умел любить. Я любила его, хотя должна была ненавидеть за то, как он вошел и разрушил мою жизнь.

Убил моих друзей.

Обманул меня.

И не испытывал никаких угрызений совести.

Но я была здесь, все еще верхом на карусели того, что я называла своей жизнью.

В тот самый момент, когда он ступил на террасу, моя голова повернулась к нему.

Одетый и выглядевший так же хорошо, как и всегда. Казалось будто бы прошло несколько дней, а не месяц. Он изучал меня, оценивая мою внешность. Видел то, что никто другой не мог увидеть.

Джиа смотрела на него так, словно меня больше не существовало. Он проигнорировал ее и направился прямо ко мне.

— Вы можете идти, ваши услуги больше не нужны.

Он опустился передо мной на колени, положив свои руки поверх моих.

— Сейчас же, — отрезал он, когда она осталась сидеть.

Как испуганная маленькая мышка, она вскочила со стула и метнулась за угол дома.

Не спрашивая, он приподнял мое платье, чтобы посмотреть, нет ли у меня новых отметин, его лицо осталось непроницаемым, когда он увидел, что я только обводила его имя.

— Она помогла мне.

В каком-то смысле так оно и было. Из-за ее постоянных придирок я почти каждый день вылезала из постели. Я даже перестала себя жалеть.

— Ты немного прибавила в весе. Это хорошо, — он погладил мою щеку кончиками пальцев.

Я удержалась от того, чтобы сжать бедра вместе, чтобы запустить руки в его волосы.

— Я знаю, что она тебе не помогла. Только я могу. Я — то, в чем ты нуждалась с первого раза, когда я заставил тебя почувствовать боль. Я дал тебе свободу действий, Моргана. Дважды. Ты никогда больше не уйдешь от меня.

Я удивила его, схватив за лицо и прижавшись губами к его губам. Легкий поцелуй превратился во что-то лихорадочное. Я притянула его ближе, отчего наши зубы клацнули.

Мы должны были поговорить обо всем, что произошло между нами. Он должен был дать мне ответы, которые я так долго искала.

— Джулиан.

Отстранившись от него, покусывая нижнюю губу, я положила руки ему на грудь и попыталась оттолкнуть.

— Пойдем в дом.

Он взял меня за руку, помог встать и провел через заднюю дверь. Гостевой дом был приличных размеров, уютный и домашний. В отличие от особняка.

Я сидела на сером диванчике, Джулиан — в таком же кресле.

— Почему бы тебе не рассказать мне, что ты знаешь?

Он уперся локтями в колени и наблюдал за мной.

— Я знаю, что твоя мать училась в одной школе с моей, и там была женщина по имени Лейси Тидуэл, очень похожая на меня. Я знаю, что мой отец не тот, за кого я его принимала, — я пожала плечами. — Все, что я знаю, — обрывки информации. Никто не хочет говорить мне правду. А ведь это все, чего я хочу.

Он потер подбородок, без сомнения, размышляя о том, как много он хотел мне рассказать и чего не ожидал от меня.

— Мне кажется, что ты все уже поняла.

— После всего, что я тебе только что сказала, ты решил, что я уже все поняла?

— Похоже на то. Я думаю, что самый важный ответ заключается в том, что теперь ты знаешь, что твоя семья ничего не стоит.

Я откинулась назад и посмотрела на него сверху вниз.

— Ты сказал, что дашь мне ответы. Хватит кормить меня дерьмом! Я не вернусь в ту адскую дыру, которую ты называешь домом.

«Георгин» был как частный остров. Только те, у кого проблемы с головой могли посещать. Особняк был изолирован от всего остального мира. Совершенная внешняя оболочка скрывала уродство, обитавшее внутри. Я ненавидела это место.

Я не могла позволить втянуть себя обратно в этот водоворот. Было трудно переступить через преграду между тем, чтобы позволить моему мужу делать то, что он делал, и попыткой встать в одиночестве по другую сторону и изменить его.

— Это наш дом.

Он повернулся и посмотрел на меня.

— Я... мы не можем продолжать так жить, Джулиан. Ты не можешь продолжать убивать людей и думать, что все в порядке.

— Неужели планета перестала вращаться? Неужели бедность больше не является проблемой? Неужели кто-то вылечил рак? Потому что то, что я делаю в нашем доме, не имеет никакого значения ни для кого другого. Никто не скучает по этим людям, когда они исчезают.

Смиренная печаль поселилась во мне. Я ненавидела ту неопределенность, в которой мы постоянно оказывались.

Невозможно было избежать порочности, которая была частью каждого из нас. Чувство вины хлестало меня в грудь каждый раз, когда я думала о невинной жизни, которую мы, возможно, уничтожили.

— Нас теперь не только двое, Джулиан, — тихо сказала я, проводя пальцами по волосам.

Он молчал. Когда мои слова дошли до него, его взгляд упал на мой живот, будто у него было рентгеновское зрение.

Я не винила его за то, что он не знал. У меня не было токсикоза. Мое тело претерпело минимальные изменения, если не считать небольшого увеличения веса, и мы были врозь в течение последнего месяца.

— Как давно ты узнала?

— Когда сбежала в первый раз.

Он подошел ко мне и обнял. Его спокойствие было хуже, чем его крик.

— Лейси Тидуэл была неуравновешенной шлюхой, которую трахали наши отцы. Будем надеяться, что ее дочь не закончит так же, как и она.