ГЛАВА 27

Мэтт

На следующее утро на всю громкость звучит рождественская музыка, снаружи свежий слой снега покрывает землю, кофейник с горячим кофе ждёт, когда его нальют, и я пытаюсь вырвать деревянную лопатку из рук Бэйли.

— Отдай её, Мэтт, или да поможет мне бог.

Дразнит она, и я могу только смеяться. Бэйли миниатюрная. Я могу схватить её двумя пальцами и переместить в другое место.

Выгибаю бровь и одним рывком выдергиваю лопатку из её рук и держу её над своей головой. Она подпрыгивает, чтобы достать лопатку, а я убираю её ещё выше. Внезапно, я становлюсь хулиганом с средней школы. Потом запихиваю её в шкафчик.

— Разве ты не хочешь просто пойти в гостиную и насладиться чашечкой кофе? — Прижимаю руку к её груди. — Иди, обернись в одеяло и наблюдай, как падает снег. Разве не здорово звучит?

Ей трудно из-за того, что я делаю завтрак. Вместо того чтобы послушать меня, она остаётся на кухне, спрашивая, нужна ли мне с чем-то помощь. Я взбиваю яйца и жарю немного бекона, всё это я купил, сбегав вниз по улице в магазин, пока Бэйли и Джози спали. Когда открыл сегодня утром холодильник, в нем было всего четыре предмета, и ни один из них не был пригоден для приготовления пищи.

Я кладу хлеб в тостер, и она подбегает, объясняя мне, как он работает.

— Оо, я вижу, — отвечаю я, словно впервые в жизни посвящён в искусство приготовления тостов. — Ты кладёшь хлеб в две маленькие щели и нажимаешь прямо сюда. Понял. Я всегда думал, что это не все.

Не обращая внимания на мой сарказм, девушка летит к холодильнику.

— Почему бы мне не сделать нам свежевыжатый апельсиновый сок?

Она наклоняется и роется в ящиках, без сомнения пытаясь найти апельсин, который я видел там ранее. На нем росла плесень размером с чашку Петри. Сейчас он в мусоре.

— Бэйли, — упрекаю я, опуская руки на её плечи и направляя в гостиную. Она пытается вывернуться, но мой рост делает эту её борьбу бесполезной. — Когда в последний раз тебе кто-то готовил?

Она хмурится, сильно задумываясь.

— Несколько месяцев назад Джози пыталась приготовить мне блинчики, но затем сработала пожарная сигнализация, и появилась целая дюжина пожарных. — Она машет рукой. — Это целая история.

Джози, которая сидит на диване и ест хлопья (которые я тоже купил), гордо улыбается.

— Это было действительно круто. Один из них разрешил мне померить свою униформу.

Я усмехаюсь и поворачиваюсь обратно к Бэйли. Её глаза говорят: пожалуйста, разреши мне помочь. Я качаю головой, наклоняю её подбородок ближе к себе и хочу оставить целомудренный поцелуй, когда вспоминаю, что её сестра смотрит на нас. Вместо этого выпрямляюсь и аккуратно подталкиваю её к дивану.

— Сидеть. — Бэйли пытается встать. — Нет. Я сказал сидеть. — Отступаю назад и поднимаю руки. — Не двигайся.

— Ты разговариваешь со мной, словно я собака, — демонстративно говорит она.

— И, если бы ты была ею, ты бы точно слушалась.

Девушка щурит свои глаза, прежде чем я возвращаюсь на кухню. Нужно отдать Бэйли должное, она остаётся на месте на протяжении десяти минут, позволяя закончить готовить мне бекон и яйца. Я кладу еду, наливаю кофе и накрываю на стол.

Бэйли необъяснимо тронута этим жестом.

— Ты не должен был все это делать, — говорит она, указывая на еду и букет цветов, которые по прихоти я взял у кассы. Мне было слишком неловко, когда я принёс их раньше, возможно, это слишком, но, когда Бэйли вышла со спальни, потирая глаза и еле волоча ноги, она остановилась с застывшим лицом и открытым ртом, а затем очень медленно спросила:

— Это для меня?

Миллион ответов пришло мне в голову в тот момент, но ни один из них не казался мне подходящим, поэтому я остановился на простом:

— Счастливого Рождества.

Я никогда не видел, чтобы кто-то так суетился из-за нескольких чёртовых роз. Бэйли тщательно их подстригла и поставила в вазу. Сейчас они стоят между нами на столе, и она пристально смотрит на них, когда берет большой кусок омлета.

Джози решает доесть свои хлопья в гостиной. Скорее всего, по телевизору показывают какой-то праздничный киномарафон, который она не хочет пропустить.

— Мэтт, это потрясающе, — усмехается Бэйли.

— Пустяки, каждое утро я сам себе готовлю завтрак.

Она смотрит на меня.

— Ты знаешь, что я имею в виду. Я правда это очень ценю.

— Как ты меня отблагодаришь? — спрашиваю я, надеясь, что Джози сильно очарована своим банальным фильмом, чтобы уловить мой намёк.

У Бэйли загораются глаза.

— Я должна подарить тебе подарки!

— Подарки, больше, чем один?

Бэйли вскакивает и выбегает из комнаты. Спустя секунду, на мои ноги падает упакованная коробка. Наверху розовый бант.

— Открывай его, открывай его! — настаивает она.

У меня странное желание протестовать. Если я открою его сейчас, что буду открывать рождественским утром? Но потом вспоминаю, я взрослый, а не десятилетий мальчик. Не говоря уже о том, что я не хочу убивать энтузиазм Бэйли. Начинаю его разворачивать, и я очень аккуратен с бантиком и оберточной бумагой, словно собираюсь идти домой и положить все это в альбом. Бэйли замечает.

— Боже, ты во всем дотошный? Я должна была догадаться, что хирург просто не будет разрывать на части подарок.

— Ха-ха, — насмехаюсь я, выравнивая оберточную бумагу на столе только для того, чтобы поиздеваться над ней. Затем складываю её пополам, и снова, в стиле хот-дога.

Бэйли почти подпрыгивает от нетерпения.

Наверху коробки есть лента. Я протягиваю руку к Бэйли и требую:

— Скальпель.

Она волнуется, теребит свои волосы, явно из-за моих шуток, поэтому быстро открываю подарок и в замешательстве смотрю на его содержимое.

Она застенчиво улыбается.

— Это маленькое табло, ну знаешь, для баскетбольного кольца в твоём офисе.

Я смеюсь.

— Потрясающе.

Я беру его, чтобы посмотреть, как он устроен, и вдруг замечаю вторую вещь, которую Бэйли положила в коробку.

Моя фотография.

Моя фотография с рогами дьявола и маленьким красным хвостом.

Она сжимает вместе губы, прежде чем объяснить.

— Это, ну... ты, должно быть, слышал, но это та фотография, которая висела в комнате отдыха персонала.

— Какой прекрасный подарок, — сухо отвечаю я.

— На самом деле это не подарок, — размышляя, она наклоняет голову. — Полагаю, то, что я его сняла, это своего рода подарок, но думаю, что тот факт, что я, ээм, тот человек, который повесил его, отчасти отрицает это. Ты так не думаешь? — Я ловлю её взгляд, и Бэйли беззащитно улыбается. — Это было до того, как я начала работать на тебя. Кирт плакал, на самом деле плакал, и я сделала это, чтобы развеселить его.

— Ты нарисовала дьявольские рога?

Она гримасничает.

— Виновата. Пожалуйста, не ненавидь меня.

Если честно, на самом деле это забавно, что Бэйли виновница этой фотографии. Я имею в виду, поговорим об иронии судьбы.

— Если хочешь, ты можешь нарисовать меня и повесить в комнате отдыха врачей! — поспешно добавляет она. — Просто, чтобы сравнять счёт.

Я внимательно смотрю на неё и отвечаю максимально серьёзно.

— Ты права. Попозируешь мне после завтрака.

Её глаза расширяются, когда до неё доходит смысл моих слов, и она краснеет с головы до ног.

— Мэтт.

Я ухмыляюсь и кладу фотографию обратно в коробку.

— Считай, что мы в расчёте.

— Ты не злишься?

— Ни в коем случае. На самом деле мне нравятся оба моих подарка. А сейчас доедай свой завтрак. Мне нужно пойти и проверить Джун, пока дороги еще чистые и, если хочешь, можешь пойти со мной.

Она хватает свою вилку.

— Да!

***

Дни, предшествующие Рождеству, проходят быстро. Я планировал в полной мере воспользоваться пустым офисом и наверстать упущенное, но так или иначе этого никогда не случится. А всё потому, что я не способен отказать Бэйли. В первый день, после того как мы проведали Джун, мы проезжали мимо праздничной ярмарки, где продают праздничные подарки, которые можно купить в последнюю минуту. Там был рождественский концерт, грузовики с едой и даже небольшой каток.

— Мы должны забрать Джози! — восклицает Бэйли, прижимая лицо и руки к моему пассажирскому окну. — Она это любит!

Так что, естественно, мы так и делаем. Но сначала останавливаемся возле моего дома, чтобы я принял душ и переоделся в чистые вещи. После того как я ополоснулся, захожу в комнату с обернутым полотенцем на бёдрах и нахожу Бэйли, укладывающую часть моей одежды в спортивную сумку.

— Что ты делаешь? — спрашиваю я, заглядывая вниз, чтобы посмотреть, что она упаковала. Там примерно сорок пять пар носков, и ничего больше.

— Я решила, что будет проще, если твоя одежда будет у меня дома.

— Оу?

Бэйли в панике поворачивается ко мне, её лицо бледнеет.

— Или я неправильно поняла ситуацию? Вот дерьмо, это всего однодневная интрижка.

Прежде чем я успеваю ей ответить, она переворачивает мою сумку и вытряхивает все её содержимое на кровать. Как я и думал, там одни носки. По крайней мере, разнообразие.

Я смеюсь.

— Нет, Бэйли. Я действительно хотел упаковать немного одежды, но ты положила хороший старт.

Она наблюдает за мной, пока я иду к своему шкафу, чтобы взять джинсы и фланелевую рубашку.

— Подожди, Эмм... до того, как ты оденешься...

Её голос утихает, пока она трёт руку и прочищает горло. Я несу свои вещи обратно в спальню и кладу их на пуфик перед кроватью. Я знаю, она предлагает заняться нам сексом, и мысль, что она думает, что я не планировал выйти из дома и не сделать это впервые, — просто очаровательна.

Я пугающе улыбаюсь.

— Закончи предложение.

Бэйли отворачивается и щурит нос, а затем смотрит на изголовье кровати, словно глубоко в мыслях.

— Я просто собиралась сказать... Потому что у тебя королевская кровать, а у нас прошлой ночью была моя одинарная кровать... — Я подхожу к ней и начинаю тянуть её рубашку к груди и животу. — Не говоря уже о том, что у тебя пустой дом, а Джози думает, что мы проведываем Джун... — Я расстёгиваю пуговицу на ее джинсах и начинаю стягивать их вниз по её ногам. — Это действительно имеет для нас смысл заняться сексом прямо сейчас! — наконец заканчивает она на тяжёлом выдохе.