ГЛАВА 18

— Сегодня мой день рождения, — сказал Парис, когда глухая железная дверь их новой тюрьмы закрылась. — Что ж, не так я его представлял.

Элиас, который стоял прислонившись к стене, выглядел паршиво — таким Парис его ещё никогда не видел. Он то и дело нервно теребил и без того взъерошенные волосы, на щеках красовалась как минимум трёхдневная щетина. Одна пола белой рубашки, обычно идеально выглаженной и застёгнутой до самого горла, всегда с обязательным галстуком, теперь болталась поверх костюмных брюк, а её ворот был расстёгнут на три пуговицы. Ткань смялась. Элиас как будто провёл неделю в Вегасе и едва выжил.

Жаль, что истинная причина была совсем в другом. Его запястья сковывали толстые наручники, такие же, как и у Париса.

— Элиас, — позвал парень, подходя к другу. — Ты должен мне помочь выбраться отсюда. Скажи им то, что они хотят знать. Они… они же хотят тебя убить.

Элиас поднял голову и встретились с Парисом взглядом.

— А теперь и тебя, — прозвучало в ответ.

Парис отшатнулся, его руки задрожали.

— Меня? Что… Почему?

— Ты не виноват, — сказал Элиас. — Ты не знал.

Парис нахмурился так сильно, что от напряжения заболела голова.

— У меня не было времени рассказать тебе всё, — пробормотал Элиас, окидывая взглядом тесную камеру.

Противно ударив по нервам — будто кто-то провёл ногтями по стеклу — заскрежетала цепь, что соединяла их закованные в наручники запястья с металлическим крюком в каменном полу.

— Чёрт, так расскажи наконец, пока они тебя не выволокли отсюда и не убили.

Элиас посмотрел на друга в упор. В его глазах читалось сомнение, словно он не был уверен, что его слова смогут что-то изменить.

— Парис, они умеют слышать чужие мысли. Если они прислушаются, то могут услышать, о чём ты думаешь. В тот раз, когда он спрашивал, о чём ты…

— Я сразу вспомнил твои слова. — Парис опустил голову и уставился в пол. — Но это нелепо, — продолжил он, возвращаясь мыслями к разговору о полубогах. — Это нелепо.

— Всё должно было быть иначе. Сначала должен был узнать Лео, затем ты. Потом мы должны были найти их. Вот только…

— Тот вампир нашёл Лео первым, — проговорил Парис, с трудом веря, что ведёт эту безумную беседу.

«Вампиры? Полубоги? Какого чёрта? Когда моя жизнь успела превратиться в фантастический роман?»

Но чем больше Парис думал обо всём увиденном, тем больше начинал верить.

— Да.

— Если всё должно было произойти в определённом порядке, то что теперь, когда этот порядок разрушен? И уж прости, но какая у меня роль? Быть идиотом, который ничего не знает? Как у героя фильма, который узнал всё только перед самой смертью?

Элиас решительно покачал головой.

— Нет. Никто из нас… мы не должны умереть. Что вообще происходит? В этом нет смысла.

Парис только усмехнулся.

— Неужели? Но тогда, может, ты заново всё переосмыслишь? Потому что я, например, чётко вижу: очень скоро нам с тобой достанется роль мертвецов.

— Нет. Ты последний элемент пазла. Когда всё случится, а это должно быть очень скоро — чёрт, просто обязано случиться очень скоро — всё изменится.

— И что же должно случиться?

Элиас открыл рот, собираясь ответить, но прежде чем успел вымолвить хоть слово, распахнулась дверь. Вошёл уже знакомый вампир-гигант и открепил цепь Элиаса.

— Ты. Пошли.

Парис хотел что-то сказать, но Элиас покачал головой.

— Помни, что я сказал про мысли, — произнёс он, уже выходя из камеры.

Парис кивнул в ответ на более чем очевидное: «Не думай. Совсем!»

Парис смотрел, как закрывается дверь за Элиасом и вампиром, и думал, увидит ли своего друга когда-нибудь снова.

Элиас поморщился от боли, когда цепь, прикованную к наручникам на запястьях, дёрнули сильнее. Он был уверен: впереди его ждёт вряд ли что-то хорошее. Или, раз уж на то пошло, хотя бы приятное.

Пришедший за ним громила походил на каменную стену и был столь же хладнокровен. Когда он, выглядя совершенно непробиваемым, остановился перед высокими двустворчатыми дверьми и снял цепь, Элиас постарался отогнать сомнение, которое начало поднимать свою уродливую голову.

Запястья остались закованы в тесные наручники, и вряд ли эта боль окажется единственной — Элиас был бы удивлён, зная, на что способны вампиры.

Стражник, или кем он там был, отошёл и встал позади. Ожидая, когда двери откроются и освободят путь к месту казни, Элиас вспоминал всё, что ему показывали и говорили последние десять лет. Чёрт, и как вот это вписывается в их планы? О его смерти не говорилось ни слова. Совершенно точно, он бы не забыл.

«Элиас Фонтана, ты должен мне доверять, — раздался в голове властный высокий голос. От знакомого мелодичного звучания колотившееся сердце забилось спокойнее и ровнее. — Как верил до сих пор».

Элиасу хотелось верить ей, своей богине. Как и в свою миссию. Но слепая вера — дело трудное, тем более когда все вокруг пребывают в сомнениях. Поэтому Элиас не сдержался: «Моя смерть — часть твоего плана? Или…»

Скрип массивных дверей заглушил все будущие мысли, створки распахнулись, открывая Элиасу путь к гибели.

В спину толкнули. Элиас споткнулся и сердито глянул на стоявшего сзади ублюдка. Потом взял себя в руки и глубоко вдохнул — он верил в то, что делает, вера должна помочь пройти любые испытания.

Войдя в огромное помещение, Элиас отметил, насколько сегодня оно выглядело по-другому. В отличие от пустого зала из снов, это место встречи было заполнено до отказа. С каждой стороны до самого потолка, как на стадионе, возвышались трибуны с сотнями зрителей. Вампиры всех возрастов, мастей и полов стояли, стараясь увидеть, как его, человека, ведут на смерть.

Элиас не хотел показывать страх, который явно ждали, он расправил плечи, с уверенностью, которую совершенно не чувствовал, оглядел толпу и твёрдым шагом направился в зал. В ответ на дерзкую отвагу разъярённые существа вокруг мерзко зашипели и обнажили клыки, источая чистую ненависть. Элиаса провожали налитыми кровью глазами и, судя по рычанию, каждый вампир с радостью поквитался бы за своих собратьев, разорвав его на куски. Но когда он оказался перед тремя искусными тронами, стало понятно, что эта честь, без сомнения, достанется восседавшим на помосте. И да, сегодня их было трое.

Элиас узнал мужчину в центре, того, кто, похоже, был главным. Именно с ним Леонид заключил какой-то странный и извращённый союз. Его звали Василиос. Слева от него сидел старейшина Айседоры — это он повалил его вчера на пол. Третий же — по правую руку от обманчиво спокойной центральной фигуры — в прошлую их встречу отсутствовал. По сравнению с двумя другими вампирами он выглядел значительно моложе. Одет он был, как и его собратья, однако имел измождённый вид: щёки впали, в глазах стоял холод, волосы нечёсаны, а на скулах красовалась недельная щетина.

— Элиас Фонтана, — произнёс Василиос, вставая.

Элиас поднял глаза на вампира и стал ждать.

— Не могу передать словами, как мы рады встрече с тобой. Человеком, которому удалось одолеть двух наших самых зрелых и почитаемых собратьев.

Похоже, ублюдок планировал уморить Элиаса своими речами, и только потом убить, но его ждёт разочарование.

— А меня они что-то совсем не впечатлили, — ответил Элиас. — Забавно, последние мгновения жизни могут изрядно удивить.

На этих слова весь зал дружно ахнул, но вампир поднял руку, заставляя толпу умолкнуть. Когда шёпот стих, Василиос щёлкнул пальцами, и громкий треск эхом отразился от стен. Элиас вскрикнул. На его левой руке свободно болтался сломанный указательный палец.

— Интересно, не находишь? — задумчиво произнёс Василиос. — Ты такой бесстрашный…

— Да, — прервал его Элиас, прижимая повреждённую руку к груди. Он отказывался склоняться перед высокомерным выродком. — Полагаю, так. Как смею я обращаться ко всемогущему Василиосу. Я прав?

Вампир едва заметно прищурил глаза, — это был единственный знак возмущения — а потом снова заговорил:

— Мистер Фонтана, я старался быть любезным. Чего никогда не делал. Прошу не спрашивать почему. Интересно, покинет ли тебя смелость, когда ты будешь корчиться на полу в агонии?

Вслед за вопросом Элиас почувствовал, как чья-то рука стальной хваткой сжала горло, и доступ воздуха перекрыли так же легко, словно наступили на садовый шланг. Брызгая слюной, Элиас закашлялся и попытался вдохнуть, вены на шее вздулись.

— Василиос! — выкрикнул Лео.

Вампир, который находился в центре внимания, угрожающе рыкнул и скомандовал:

— Аласдэр, не спускай его с поводка.

Элиас отпустил пульсирующую от боли руку и здоровой рукой схватился за горло. Он снова пытался вдохнуть, слезившиеся глаза налились кровью. Элиас слышал голос Лео, который звал того, кто устраивал представление, но найти парня взглядом уже не было сил. Он смог сделать единственное: уставиться на Василиоса, который неспешно спустился с лестницы и пошёл в его сторону.

— Как я и говорил, когда ты меня очень грубо прервал, ты такой бесстрашный, потому что, скорее всего, заблуждаешься насчёт того, что ты такое.

«Блядь, Фонтана, соберись!» — скомандовал себе Элиас, когда Василиос, сделав ещё один шаг, остановился почти вплотную. Взгляд жутких чёрных глаз, от которых невозможно было оторваться, даже не дрогнул, когда от нехватки кислорода у Элиаса закружилась голова. Вампир, внешность которого была близка к совершенству, пристально изучал каждую чёрточку на лице человека.

Элиас попытался найти в толпе того, кого когда-то считал своим другом, и увидел его рядом с ублюдком Аласдэром. Тот сидел, зажимая Лео рот.

Видимо, вампирам было всё равно, кто или что такое Лео: раз они уже знали об Элиасе, то определённо поняли, что Лео такой же. Но на его друге было надето что-то вроде чёрно-золотой мантии, которая при каждом движении Лео на сиденье переливалась в лучах света.