Глава 15

Они свернули с западной дороги и направились на север к провинции Нин. Нацуко пропала без следа, оставив Ю одну в пути. Ю была рада не продолжать их неудобный разговор. Богиня была чаще всего неплохой компанией, но было в ней что-то, что Ю не могла назвать. Странное напряжение, когда она была рядом. Мир казался четче в присутствии богини. Без отвлечений Ю продолжила вырезать фигурки, закончила маленькую статуэтку Ли Бана. Идеальную, кроме случайной вмятины, которую она оставила на его животе на плато в Бан Пинь. Она вытащила свою фигурку, маленького Героя в латанных лохмотьях, все еще брусок дерева выше талии. Она не могла заставить себя закончить статуэтку. Вместо этого вытащила еще брусок и стала работать над новой фигурой. Она решила сделать Вора, фигурку, которая двигалась ненормально, скрывала истинную силу, но могла перепрыгивать даже самую надежную защиту. Конечно, она уже знала, что это будет Фан. Он был достоин фигурки Вора. Он не только украл фонарь у монахов, но и стащил его у Ю. Он предал ее, и Суазон Ли учил, что только дурак доверяет дважды. Нет! Фан не заслуживал быть ее фигурой. Она не доверится ему снова.

Долины с травой вскоре сменились каменистым пейзажем, и Ю видела на севере на горизонте лес. Она миновала несколько ферм, но многие казались пустыми, поля пожелтели от засухи и солнца. Нацуко не появилась в тот день, и когда наступила ночь, Ю увела коня с дороги и нашла укрытие меж двух больших камней достаточно далеко от дороги, чтобы ее не увидели. Она дала коню немного зерна и сморщенное яблоко из припасов, которые дала старушка, умело уклонилась от его зубов и села, съела немного сухофруктов и полоску мяса, которое когда-то принадлежало буйволу. Одна и без защиты, она не хотела рисковать с огнем. Вряд ли тут были бандиты — их всех стерли при новом Императоре Десяти Королей — но рисковать не стоило. Без спального мешка и костра Ю укуталась в лохмотья и сжалась в комок, прижавшись спиной к камню. Сон пришел быстро и был крепким.

Ю проснулась на рассвете с дрожью, тело болело. Смутное впечатление беспокойного сна осталось в ее разуме, словно отголосок грома вдали. Ком лежал на боку на траве, и на миг Ю подумала, что конь умер, но его грудь поднималась с громким храпом и опускалась с тихим фырканьем. Она опустила горсть зерна и еще одно сморщенное яблоко перед существом и быстро встала, он понюхал пару раз, склонился и зачерпнул еду. Наконец, его глаза открылись, он с трудом поднялся на ноги, посмотрел на Ю с обвинением. Богиня все еще не появилась. Ю и Ком отправились в путь, пока восходящее солнце сжигало туман над землей, и не из-за того, что Ю хотела в путь, а потому что ей было больше нечего делать. И чем раньше она выпьет и возьмет бутылку с собой, тем лучше.

Она то ехала на коне, то шла рядом с ним, давая ему отдохнуть, пощипать желтую траву на обочине дороги, когда он хотел. Она давно не была так далеко на западе Хосы, но Ю думала, что Бамбуковый лес должен был скоро появиться в поле зрения. Говорили, там было полно духов и тех, кто не придерживался троп, отмеченных храмами, и пропал навеки. Новая фигурка получалась неплохо, хотя было сложно передать характер. Ее раздражало, что у нее были две незаконченные фигурки, но что она могла?

Прошла еще ночь, а Нацуко не явила свое морщинистое лицо. Ю почти поверила, что богиня бросила ее, но письмена остались на ее левой руке, убеждая ее в обратном. Она какое-то время смотрела на изящные линии и пыталась перевести хоть часть. Она плохо помнила слова богов, разбирала только кусочки. На ее запястье было что-то о состязании, между пальцев — что-то о связи, другое Ю не могла разобрать. Вокруг костяшки указательного пальца была буква, которая могла означать «бой», но стиль был немного не такой, и Ю не была уверена. Может, это была «картошка», и на ней был рецепт рамена.

Ю не верила, что богиня бросила ее. Нацуко была верна состязанию, и Ю была ее выбранной фигурой. Она не бросила Ю. Но ее отсутствие тревожило. Без подсказок богини Ю не видела способа продолжить поиски. Она могла пройти мимо артефакта и не заметить. Она задремала, ей снился бушующий огонь, армии, оставляющие мир пустым после себя, поля тел, покрасневшие реки. Кошмары, как ни крути.

Она проснулась утром у костра, который не разводила, и запаха чего-то, готовящегося на нем. Нацуко сидела с другой стороны костра, ее морщинистое лицо пугало в мерцающем свете. Ю не обращала внимания, где заночевала, а теперь видела слева скалу, а рядом поле высокой желтой травы.

— Я не знала, что ты умеешь готовить, — Ю выпрямилась и снова ощутила все боли. Она не была создана для этого стиля жизни. Ей нужна была кровать, сытная еда и выпивка в руке, когда она этого хотела. На службе Стальному Принцу у нее было все это и больше.

— Я богиня, а не дура, — рявкнула Нацуко. Котелок висел над костром, содержимое бодро бурлило. Богиня помешала его ложкой и понюхала. — Почти готово.

— Где ты все это взяла?

— Ты удивишься тому, что теряют люди, — сказала Нацуко. — Котелок был любимой вещью Такагавы Тоши. Он был в ее семье три поколения, передавался от матери к дочери. Много любви и заботы ушло на его сохранение, и он видел больше блюд, чем ты дней. Истинное семейное сокровище. Но война поглотила Ипию. Всадники из Нэш напали на западную границу, и семи Исэ и Идо сражаются за Змеиный трон. Деревня Такагавы Тоши стала полем боя, и хоть она выжила, она потеряла все. Еще одна задумка Бату исполнилась.

— А содержимое? — спросила Ю. Котелок был наполнен бульоном с кусочками, плавающими в нем.

Нацуко пожала плечами.

— Ты решила поспать в паре сотен шагов от фермы. Я украла немного овощей. Почему ты не попросила впустить тебя переночевать?

Ю промолчала, не желая признавать ошибку. Она не понимала, что ферма была так близко. Она не видела огней, не слышала шума. «Искусство Войны должна всегда знать, что вокруг нее». Еще один урок бабушки. Ю была тогда на грани пубертатного возраста, и старушка разбудила ее рано утром и вытащила в поле, где росла морковь. Морковь вырвал и забрал сборщик налогов для Императора Десяти Королей, оставив семье морковь короче ее пальцев. Погода стала такой холодной, что ничто уже не росло, и им пришлось страдать еще год на редеющих запасах. Ю была еще одним ртом, еще и не их родным, и приемная семья это не забывала.

В поле расставили препятствия. Бочки, ящики, плуг и несколько грабель. Даже старый бык семьи, уже не работающий, а только воняющий. Они подумывали съесть беднягу, но ни у кого не хватало сердца убить его. Ю дали десять минут осмотреть поле и препятствия, хоть она не знала, зачем. А потом ее бабушка завязала ей глаза черным плотным шарфом и сказала ей пройти с одной стороны до другой. Первый раз она наступила на грабли, и те поднялись и стукнули ее по ключицам, отбросив ее на землю, она вскрикнула от боли. Бабушка говорила сосредоточиться на уроках, привела ее на край поля снова. Во второй раз Ю ударилась носком об ящик и скривилась от боли. Бабушка снова вернула ее на край поля. В третий раз она наступила на другие грабли, так же пострадав. Но в этот раз боль сопровождал хохот, и она убрала шарф и увидела, что двое из трех ее приемных братьев тыкали пальцами в ее сторону и смеялись. Они не упустили шанс посмеяться над ней, но это редко переходило в жестокость. При бабушке, по крайней мере. Бабушка завязала шарф на глазах Ю, вернула ее на край поля. «Искусство Войны должна всегда знать об окружении. Ты видела поле, девочка. Ты знаешь его. Вспомни его». Ю помнила, что день был полным боли и обиды. Она все еще ощущала разочарование бабушки, будто это было вчера.

Они ели в тишине. Ю съела две миски бульона, и Нацуко покормила коня. Тому нравилась богиня, насколько это было возможно. Конь потерся от нее носом, следовал за ней и поднимал случайные предметы, которые она роняла, и возвращал ей. Нацуко радостно брала их, хлопала коня по носу с добрыми словами, а потом тут же бросала вещи. Ложка там, монета тут, кубики, кинжал с резьбой на клинке. Ю не видела, откуда брались предметы, но все оставалось лежать на траве. Потерянные вещи.

— У меня плохие новости, — сказала Нацуко. — И немного хороших. Ян Ян, бог игры и богиня лжи, смог получить пять артефактов. У Сарнай и ее Тикающих Часов четыре. У нас только один. И убийца убрал четырех других чемпионов.

— Законы Надежды? — спросила Ю.

— Не чемпион.

— Он выжил?

Богиня фыркнула.

— Не знаю. Все равно. Количество редеет. Восемь богов выбыли из-за смерти их чемпионов, еще двое сдались, хотя причины я не понимаю. Они пожертвовали ценным для участия, но сдались, потому что стало тяжело? Дураки.

— Может, их чемпионы отказались участвовать, — сказала Ю. Она сама подумывала так сделать. Особенно, когда увидела Тикающие Часы в действии и ощутила поцелуй его ножа. Она потерла место, где он задел ее кожу, а потом нашла нож в карманах. Она отдала бы его убийце острием вперед, если бы был шанс, но она была бы рада больше не видеть его.

— Тогда им стоило выбирать лучше, — продолжила богиня. — Плохие новости, что мы отстаем, — Нацуко налила остатки бульона в миску и поставила перед конем, а потом взяла котелок и швырнула его в подлесок, снова сделав его потерянным. — Хорошая новость, что мы должны добраться до таверны до ночи, артефакт еще там, — конь допил бульон и стал вылизывать миску, но Нацуко забрала ее и тоже выбросила в кусты. Конь тряхнул хвостом и пошел к высокой траве. Он вернулся к костру с миской в зубах.

Нацуко разбросала по очереди миски, ложки и все остальное. Каждый предмет был потерян, как до того, как она притянула их откуда-то.

Богиня была вихрем активности и шума, приносила жизнь и хаос в то, что было холодным промозглым местом. Общество было хорошим, напоминало Ю, что она все еще была частью мира, а не каким-то ёкаем, бредущим с места на место без смысла. Когда она стала такой отстраненной? Такой… потерянной?