— Вы с Кридом братья, но такие разные. Почему? — заметила Ангел.

— Наш младшенький рос со стражами, а потом на долгие годы был отправлен в бесплодную пустошь, где не было никого, с кем можно было поговорить, — Лед поморщился. — Придурок убедился, что он останется один. Пока Крид страдал на севере, мы пытались как можно дальше держаться от дома.

— А если точнее… то как можно дальше от нашего отца, — фыркнул Бур. — Вот так младший братишка предпочел более формальное общение, нежели мы. Короче, он стал занудой. Мы надеемся, что ты поможешь ему немного расслабиться.

Для Ангела это объяснение многое прояснило.

— А как насчет имени Крида? Почему ваша мама решила выбрать именно его? — Ангелу было любопытно.

Лед заговорил:

— Пока мама была беременна младшим, то часто читала книги про разные религии. В то время придурок превратил ее жизнь в сущий ад, потому что был в ярости из-за незапланированной беременности. Она дала Криду[3] это имя, потому что знала, что он вырастет хорошим человеком, несмотря на влияние отца, и будет следовать по жизни только собственным правилам. Ну или что-то в этом роде.

Бур кивнул.

— А мне бы хотелось, чтобы она назвала его Вера, тогда не только я застрял бы с девчачьим именем. Но путем голосования мое предложение отклонили.

Лед подмигнул Криду.

— Мы с Небом отговорили маму. Можешь не благодарить. Твое нынешнее имя было лучшим из всех предложенных вариантов. И оно хотя бы мужское.

— Хрен, — пробормотал Бур. — Где ты был, когда родился я?

— Учился летать и представлял, как буду мучить тебя, когда ты станешь старше, Буря.

Крид все же дал им ножи, вилки и салфетки.

— Вот. Только не заколите друг друга.

Ангел усмехнулась.

— Мне нравится твоя семья.

Крид подошел к ней и обнял за плечи.

— Не произноси это вслух. Все же мы застряли здесь на шесть месяцев, а после твоих слов Лед и Бур будут постоянно нас навещать.

Бур кивнул.

— Только в следующий раз не забудь приготовить гарнир. Неплохо было бы еще получить торт или пирог. Ты готовишь, Ангел?

— Готовлю. Меня научила мама.

— Наконец, хоть кто-то в этой семье умеет готовить. Теперь каждый раз по приезду на утесы я буду приходить к вам, — Лед подмигнул.

— Он и так слишком часто заглядывает, — пробормотал Крид. — Лед до сих пор одинок, но совсем не понимает, что все, по нашему мнению, из-за постоянного тика левого глаза. Ему кажется это милым.

Бур рассмеялся.

— А еще его глаза чертовски сильно пугают ликанов. Расскажи, какое прозвище ты получил при последнем посещении стаи.

Лед откусил еще кусочек и тихо зарычал.

— Может, меня и прозвали Буром, но это намного лучше, нежели Глаза Призрака. А еще его сравнивали с сибирской лайкой. Ты видела хоть одного ликана с такими глазами? В общем его спросили, не превращается ли он в собаку такой породы.

Ангел подавила смех, но Крид не потрудился скрыть свое веселье, расхохотавшись.

— Ненавижу тебя, — проворчал Лед. — Честно. Вот почему мы не встречаемся так часто и просим задания подальше от утесов. Кому нужны враги, когда есть братья?

— Ты любишь нас, — насмешливо заявил Бур. — На самом деле в самой, самой глубине души тебе нравятся наши подколы.

— Я хочу поблагодарить вас обоих за то, что вы сражались на моей стороне, — Крид стал серьезным. — Вы спасли мне жизнь.

— Спасибо, — добавила Ангел. — Крид очень дорог мне.

Ее пара улыбнулся.

— Ты тоже очень дорога мне.

— Черт. Сейчас они окончательно погрязнут в нежностях и начнут целоваться. Ешь быстрее, — поторопил Бур брата.

Лед кивнул.

— Ага, нам не место среди сюсюканий, — затем он посмотрел на Крида. — Мы всегда прикроем твою спину, братишка. Теперь, когда придурок мертв, нам больше не нужно скрывать наши взаимоотношения.

— Если бы мы показали Кадо истинное отношение к тебе, то он бы еще сильнее усложнил твою жизнь, — Бур сделал паузу. — Только за одну твою принадлежность к клану Кадо испоганил тебе все детство.

Ангел наблюдала, как в течение следующего получаса братья дразнили друг друга и шутили, а затем все разошлись по домам. Крид запер дверь на засов. Ангел подошла к своему мужчине и обняла за талию.

— Я чуть не потеряла тебя.

— Никогда, — он поцеловал ее в макушку. — Ты застряла со мной на тысячелетия.