Глава 22

«Перегрузка»

Перегру́зка — шахматная ситуация, когда фигуры (фигура) не в состоянии справиться с поставленными задачами, что позволяет сопернику провести типичный тактический приём — использование перегрузки.

Когда Лиза и Блейк отправились в гостиную, чтобы подождать Вэл, Блейк не мог не заметить, как совершенно тихо в большом доме, лишенном обычных домашних звуков, таких как жужжание электроприборов или тиканье часов. Он посмотрел влево, сосредоточившись на блондинке, идущей рядом с ним. Она была нехарактерно сдержанной и напряженной с момента их неприятной встречи в коридоре.

— Мы умрем здесь, — сказала Лиза бесцветным голосом, напугав его.

— Нет, не умрем. — Он осторожно положил руку ей на плечо. — Мы должны мыслить здраво...

— Здраво! — У блондинки вырвался сдавленный смешок. — Не обижайся, Блейк, но думаю, здравомыслие покинуло этот дом около пяти часов назад! — Она покачала головой и сделала несколько быстрых шагов вперед, отчего его рука упала. — Это игра, созданная убийцей, который уже показал, что не уважает свои собственные правила. Если в его безумии и есть какой-то смысл, я его, конечно, не увижу!

В каком-то смысле Лиза права: ГМ не играл по своим правилам. Он угрожал одним игрокам, преследовал других и постоянно исчезал в самые критические моменты игры — и это наполняло Блейка отчаянием. Однако, несмотря на его беспорядочные модели поведения, в его играх была определенная закономерность: общая тема, вокруг которой вращалось все остальное. В некоторых случаях — шахматы. Хищничество, в других.

Блейк выдвинул стул с прямой спинкой, и Лиза рухнула на него, закрыв лицо руками.

— Прости, Блейк. Я просто... так чертовски устала, — прошептала она. — Я хочу спать. — Ее голос стал громче. — Я просто хочу спать, черт возьми! Неужели я слишком многого прошу от этого ублюдка?

— Лиза. Пожалуйста.

— Все неправильно. Все! Джейсон продолжает преследовать меня, — Блейк сильно нахмурился, но Лиза продолжала, — Вэл по-прежнему исчезает, и теперь Джеймс мертв. Я не думала, что это серьезно. Я имею в виду, он напугал меня, но не думала, что он на самом деле собирался убить нас. Не знаю, о чем я думала. Может быть, вообще не думала.

«Никто из нас не думал. Мы все попались в его ловушку, не только ты». Но он промолчал и позволил ей говорить.

— Лучше бы я никогда не приходила на эту дурацкую вечеринку. Если я выберусь отсюда, клянусь, никогда больше не нарушу комендантский час. Каждый день буду возвращаться к четырем домой, из школы и обратно. — Лиза посмотрела на свои руки, а затем на его лицо. Ее глаза были красными. — Джейсон совершил ошибку, — призналась она, — он сказал мне, кто мой убийца.

Не говоря ни слова, Блейк придвинул второй стул и сел напротив нее.

— Скажи мне, — мягко попросил он.

— Чарли. — Лиза скорчила гримасу. — Ты можешь в это поверить? Из всех людей, которых я могла получить...

— Он действительно сказал, что это Чарли? — спросил Блейк, наклоняясь вперед. — Он назвал ее имя?

— Нет. — Она нахмурилась. — Все, что он сказал, было: «Если бы мой товарищ по команде нашел тебя, она бы просто убила тебя, без лишних вопросов». Но он определенно сказал «она».

Блейк глубоко вздохнул.

— Ладно. Давай предположим, что ты права, и она — твоя убийца. Остается только Брент и Джейсон для меня. — Если, конечно, белые играют против черных.

Он все еще не был уверен, как далеко ГМ намеревается зайти со своей маленькой шахматной темой.

— Очевидно, это Джейсон, — сказала Лиза, раздраженная тем, что он вообще поднял этот вопрос.

— Ты говоришь это только потому, что он тебе не нравится, — ее глаза опасно сверкнули, и она открыла рот, чтобы возразить. Блейк быстро продолжил:

— Есть вероятность пятьдесят на пятьдесят, которая падает до тридцати трех и трети, если мы ошибаемся — или если Джейсон лгал — и Чарли все-таки не твоя убийца.

Ее глаза все еще были слишком яркими.

— А если мы оба ошибаемся, и это ни то, ни другое?

— Вероятность двадцать пять процентов, — мрачно сказал Блейк, — или... меньше.

Не очень хорошие шансы. Особенно, когда на кону их жизни.

Они обменялись взглядами.

— Я не думаю, что Джейсон лгал, — проговорила Лиза, поправляя лиф своего платья. — Когда он произнес «она», я почти уверена, что это было непреднамеренно. Не думаю, что он понимал, что говорит. — Она вздрогнула. — К тому же, он полный придурок.

«Придурок». Губы Блейка дрогнули. Вот так, Лиза.

Но в одном она права. Джейсон определенно самый безжалостный игрок из белой команды. Его улыбка исчезла, когда он обвел взглядом комнату, остановившись на нескольких пустых банках из-под газировки и бумажных салфетках, разбросанных по комнате. Трудно поверить, что они начинали вечеринку в таком приподнятом настроении. «Ешь, пей и веселись, — думал он, — Потому что скоро ты умрешь».

Его губы сжались.

Его отец будет ужасно волноваться. Хотя у Блейка не было официального комендантского часа, он никогда не возвращался домой позже полуночи. Негласное правило между ними. По его часам сейчас четверть четвертого.

Что сказал ГМ раньше? У вас есть время до рассвета? Может, это и хорошо. Это означало, что он не рассчитывал на их немедленную смерть. Если они правильно разыграют свои карты, у них будет шанс — пусть и небольшой — выжить.

— Просто из любопытства, — начал Блейк, отбрасывая эти мысли в сторону. — Кто в твоей записке?

— Брент. Недостающее звено, — добавила она, сморщив нос.

— В самом деле? Потому что я начинаю думать, что это он у-убил Джеймса, — его уши покраснели, и он горячо молился, чтобы она не заметила заикания в его голосе, — Я имею в виду, что они оба пропали примерно в одно и то же время. Джейсон, с другой стороны, продолжает появляться. На самом деле, я часто встречался с ним и Чарли, и никаких следов двух других.

— Ты имеешь в виду ГМ? Но Джеймс пропал на какое-то время — любой мог добраться до него.

— Кстати, о пропаже, где Вэл? — спросил Блейк медленно. — Она должна уже быть здесь.

— Который час?

Блейк посмотрел на часы.

— Четвертый. Как думаешь, мы должны пойти за ней? Не думаю, что ее следует оставлять одну надолго.

— Уверена, с ней все в порядке. — Блейк бросил на Лизу взгляд, и ее щеки вспыхнули. — Блейк! Я не это имела в виду!

Блейк только покачал головой, закатывая рукав обратно.

— Нам не следовало отпускать ее в ту комнату одну. Один из нас должен был пойти с ней. Этот Гэвин совсем чокнутый.

— Она сказала, что хочет пойти одна.

— Не думаю, что это так на самом деле.

Лизы скорчила страдальческую гримасу.

Блейк имел в виду себя, так как Лиза явно была не в состоянии идти, но она уже стояла твердо настроенная отправится за подругой.

— Хорошо, — проговорила она, — я пойду посмотрю.

— Будь осторожна.

— С Вэл? — Она выгнула бровь, но Блейк не улыбнулся. — Блейк? Что ты знаешь?

— Джейсон сказал «она». Вэл — тоже девушка, как и Чарли. Будь осторожна.

***

Дверь снова распахнулась, как голодная пасть, готовая поглотить всех, кто войдет.

Не желая заходить внутрь, Лиза просунула голову в дверной проем, осматривая темную комнату. Ей показалось, что она видит на полу темное пятно, которое могло быть кровью. С усилием Лиза оторвала взгляд от этого места.

— Вэл? Ты здесь? Ты… все в порядке?

«Может быть, Блейк прав? Может ли Вэл быть моей убийцей?»

К ее удивлению, комната была пуста — Джеймс исчез, и Вэл тоже. Как будто ничего не произошло, хотя Лиза не стала проходить слишком далеко, все равно не могла не отметит этого, так что, черт возьми, здесь происходит?

— Это становится все более и более жутким, — прошептала она сама себе, надежно закрывая дверь.

Когда она пошевелилась, ее туфля на чем-то заскользила. Конверт. Дрожащими пальцами она вытащила письмо. Когда она прочитала единственную фразу, написанную на гладкой зернистой поверхности, ее глаза расширились.

«Оранжерея. В 3 часа».

Нет, Вэл не стала бы играть в великомученицу, только не в такой игре, как эта. Или стала бы? Лиза устало закрыла глаза, прижимая бумагу к груди. В глубине души она знала ответ на свой вопрос.

***

Пошел несильный дождь, ударяя по стеклянной крыше со звуком, похожим на вежливые аплодисменты. Хотя в теплице было довольно тепло, Вэл чувствовала, что ее тело покрыто несколькими слоями льда, приковывающими ее к мягкому земляному полу. У нее уже было на уме несколько вопросов, каждый из которых казался более заманчивым, чем предыдущий, но эта игра, как и все остальные, на самом деле ужасно односторонняя.

В этой комнате погибли два человека. Если она не будет осторожна, то с таким же успехом может стать третьей.

— Почему я?

— Потому что я лежу без сна по ночам, мечтая обо всем, что хочу сделать с твоим телом, о том, чтобы оставить следы на твоей коже, чтобы все знали, что ты моя. И только моя.

Он прислонился к одному из больших металлических столов.

— Но ты сражаешься с собой так же, как и со мной, и мне это тоже нравится. Мне нравится смотреть, как ты извиваешься, потому что это дает мне некоторое представление о том, как ты будешь выглядеть, когда я буду внутри тебя. Я хочу быть твоей последней мыслью ночью и твоим первым вкусом на рассвете. Я хочу учить тебя, обладать тобой, контролировать.

Вэл не могла говорить. Даже если бы могла, она сомневалась, что знала бы, что сказать.

— Моя очередь, — сказал он, наклоняясь вперед. — Чего ты больше всего боишься? — Странная улыбка. — Кроме меня, конечно.

Этот новый ужас настолько затмил прежний, что она просто переходила от одного к другому, словно переключая передачи. Вэл задохнулась, неразбавленный страх затопил ее кровь, как яд. На мгновение она забыла, как дышать. Она боялась стольких вещей: потерять своих друзей, не выбраться отсюда живой, его.

И этот страх был вездесущим, притворным и угрожал поглотить ее с каждым мгновением, потому что она знала, что не может контролировать себя — не полностью — когда рядом с ним.