29 глава

Четверг, вторая половина дня.

— Акулы были вот такими длинными, — рассказывала Кэсси бабушке, когда я вошла в дом. Её голос разносился по коридору из кухни, где я нашла бабулю перед камином, она по-прежнему вязала. — Они плавали кругами в громадном аквариуме с другими маленькими рыбками.

— А они ели маленьких рыбок? — спросила бабушка. Она кивнула в мою сторону, приветствуя меня взмахом вязальной спицы.

Кэсси плюхнулась в кресло рядом с бабулей.

— Я тоже так думала. Знаешь, я все смотрела, не сожрут ли их акулы. Чавк, чавк. — Она изобразила пальцами акулью пасть и глубоко вздохнула, устраиваясь в кресле. — Но они этого не сделали.

— Похоже, тебе было весело.

Кэсси скрестила руки на груди и зевнула.

— Конечно.

— А тебе, Молли?

Я хмыкнула в ответ и заглянула в чугунную кастрюлю на плите. Внутри тушилось жаркое. Лицо обдало паром, оставив на коже влажную маску. Аппетитный аромат говядины, лука, бульона и моркови заполнил кухню. У меня заурчало в животе.

— Я ведь сказала, что приготовлю ужин, — сказала я, раздраженная тем, что бабуля вместо отдыха готовила.

— Да мне совсем не трудно, дорогая. Иди, посиди со мной.

Я перевела взгляд с камина на лестницу. Мне нужно было принять все необходимые меры на тот случай, если завтра мой последний день. Я направилась в коридор, когда зазвонил домашний телефон.

Бабуля встала с кресла. Я жестом показала ей, чтобы она села обратно.

— Я отвечу.

— Это Молли Бреннан?

— Да, это Молли, — с некоторой опаской ответила я.

— Привет, Молли. Это Джейн. Джейн Харрисон.

Я запустила руку в волосы и бросила взгляд на рычаг телефона, раздумывая повесить трубку.

— Я позвонила вам на мобильный, но вы не ответили на мой... — Её голос дрогнул, и я услышала, как она глубоко вздохнула. — Тому, что я сделала, нет оправдания.

Я прикрыла трубку рукой.

— Извините, я на секунду, — сказала я бабушке с Кэсси, затем вышла из кухни. Пройдя в гостиную, я села на диван и повернулась к эркеру.

— Вы дадите мне возможность объяснить? — спросила Джейн.

Мне не хотелось думать о том, что она порылась в личном деле Кэсси, с целью найти адрес бабули. И о том, как очень постаралась, чтобы в учебный день разыскать мою дочь ради собственной выгоды. Сейчас мне стоило повесить трубку и связаться со школьным округом.

Но, несмотря на поступок Джейн, я ей сочувствовала. Она была напугана и, став свидетелем последствий двух предсказаний Кэсси, разыскала мою дочь, чтобы заглянуть в свое собственное будущее.

— Моя бабушка поведала мне о вашей ситуации, — произнесла я.

— Мы с Куинном уже несколько лет пытаемся завести детей. В прошлый понедельник, когда мы с вами встретились, я обнаружила у себя в груди какую-то шишку.

Я оперлась локтями в колени и потерла лоб. Вспомнив нашу встречу, я поняла, почему Джейн была такой рассеянной.

— Это рак?

— Боюсь, что так. На следующей неделе мне назначена биопсия.

— Мне жаль.

— Я думала, что у меня больше не будет шансов родить ребенка. Я думала, моя жизнь может закончиться. Но Кэсси...

— Она дала вам надежду.

— Да, — произнесла Джейн. — Поначалу Кэсси пугала меня. Но, как я уже говорила, она особенная. И не только из-за её экстраординарных способностей. В ней есть что-то магнетическое. Она излучает сердечность и сострадание. Конечно, когда не расстраивается из-за своих ровесников. — В трубке послышался нервный смешок, и на какое-то время мы замолчали.

Я думала о том, как Джейн приняла уникальность Кэсси. Так же, как Оуэн всегда принимал мою. Всего лишь немного потренировавшись, Кэсси продемонстрировала замечательные улучшения в управлении своими способностями. Она вызывала предчувствие по своей воле. Это было позитивное видение. Представьте себе, что она могла бы сделать, если бы продолжала практиковать методы, которым научила ее бабушка. Она могла бы помочь стольким людям. «Как мама», подумала я и вспомнила, как она нашла пропавшего мальчика более двух десятилетий назад. Кэсси была так похожа на неё. Они обе желали помогать другим.

Возможно, развивая свой талант, она сократит и со временем сможет пресечь вызывающие ужас предвестия, которые возникали из ниоткуда. Подобно активному ребенку, который регулярно занимается спортом, давая выход всей этой дополнительной энергии. Таланту Кэсси нужно было дать выход. Она должна регулярно практиковаться.

Сидя в некотором изумлении, глядя в окно и прижимая телефонную трубку к уху, меня вдруг осенило, что, немного потренировавшись, я смогла бы делать то же самое. Моя уникальность нуждалась в высвобождении. Я должна была принять её, а не подавлять и скрывать от посторонних глаз.

Голос Кэсси, мелодичный и успокаивающий, доносился из другой комнаты. Я перевела глаза на дверь, наслаждаясь этим звуком.

Поблагодарив Джейн, я положила трубку. Когда я возвращалась на кухню, мой сотовый оповестил о пришедшем сообщении. Я достала телефон из сумочки. Сообщение от Оуэна:

«У меня для тебя кое-что есть. Вернусь домой поздно. Оставлю на крыльце. Пообещай, что наденешь».

Я сразу же ответила, раздумывая, как это вписывается в его план «не упускать Молли из виду».

«Обещаю».

***

— А мне обязательно есть жаркое? — пожаловалась Кэсси бабушке, накрывая на стол.

— Когда съешь свою порцию жаркого, мы попьем горячего какао с зефирками, — предложила бабушка. Она разложила жаркое по тарелкам и встретилась со мной взглядом над кухонным островом, где я разливала по стаканам молоко. Я оценила иронию того, что наше время с бабушкой может закончится так же, как началось.

У меня резко сдавило грудь, и к горлу подступила тошнота. Возможно, это моя последняя ночь.

— Оуэн обожает это жаркое. Надо и для него порцию оставить.

— Его сегодня нет дома, — напомнила я бабушке. Я надавила на живот, стараясь унять боль в желудке.

— Что ж, тогда надо будет занести ему его завтра утром. Он сможет съесть его на обед.

Бабуля достала из-под столешницы пластиковый контейнер и отставила его в сторону.

Я закрыла пакет с молоком.

— Он вообще когда-нибудь сам готовит?

— Уверена, что готовит, — засмеялась бабуля, — но мне нравится его кормить. Он единственный, кто последнее время был рядом.

У меня скрутило желудок от отвращения к себе. Мне давно стоило вернуться.

На улице тонкий слой облаков закрывал вечернее небо. Задний двор погрузился в дымку легкого тумана. Надвигался новый шторм, если верить новостям, последний в этом сезоне. За кухонным окном закачались «Китайские колокольчики», зазвенев причудливыми нотами, которые вызывали чувство тоски об ускользающем сквозь пальцы времени. Времени для нас с бабушкой.

После ужина мы с Кэсси отправились в соседний дом покормить собак. Мы играли с ними на заднем дворе, пока все не вымотались.

Было уже темно, когда мы вернулись домой. Бабуля стояла у плиты, заваривая чай для Кэсси. Я приготовила горячее какао, и мы втроем сели за стол. Как и двадцать два года назад, когда мы с родителями переехали к бабушке, я не была уверена в своем будущем. Мои способности недавно проявились, и мой отец только начал обвинять нас во всех неудачах в его жизни.

Позже, я не торопясь уложила Кэсси спать. Бабушка принесла ей чай, и Кэсси выпила его без всякого раздражения. Она отставила чашку и усадила рядом с собой Банни.

— Сегодня вечером я тебе почитаю, — сказала Кэсси.

— Хорошо, — согласилась я и растянулась рядом с ней. Кэсси положила голову мне на плечо и открыла книгу. Это была детская книжка о том, как мамы целуют своим детям ранки, чтобы они быстрее зажили. Только, читая, Кэсси поменяла роли мамы и дочки. Дочь целовала коленку своей мамы, обнимала её, пока та плакала, и напевала колыбельную.

Кэсси закончила читать и закрыла книгу.

— Не плачь, мамочка.

Мои веки затрепетали, и я с удивлением обнаружила влагу от слез.

— Мы вернем тебя к жизни, — прошептала Кэсси, держа мою руку. — Мы все тебе поможем.

Я потянула её за руку и крепко прижала к груди.

Кэсси уснула в моих объятиях, и когда её дыхание выровнялось, а лицо расслабилось, я вышла из комнаты.

Бабушка уже уснула с открытой книгой на груди. Я заложила страницу кусочком кручёной пряжи и отложила книгу в сторону, затем выключила ночник. Я поцеловала бабушку на прощание и отправилась в студию.

Впервые за всю неделю я воспользовалась оборудованием, которое установил для меня Оуэн, и провела следующие пять часов, изготавливая для Кэсси подвеску в виде русалки из обмотанного проволокой морского стекла в бирюзовых и небесно-голубых тонах. Я сложила цепочку из чистого серебра и кулон в подарочную коробочку, завязала её желтым бантом и приложила небольшую записку.

«Моей прекрасной русалочке. Счастливого шестнадцатилетия. Я всегда буду любить тебя, мама».

Я мысленно представила себе улыбающуюся блондинку, молодую версию себя с голубыми глазами. Она покружилась, желтый сарафан развевался вокруг её икр. Потом она помахала на прощание рукой и убежала, исчезнув вдали.

У меня сердце разрывалось при мысли о том, сколько всего ей предстоит пережить без меня. Первая влюбленность и первое разбитое сердце. Экзамен на водительские права и вступительные экзамены в колледж. Её первая квартира и первый ребенок. Кто станет её мужем?

Я не могла представить её жизнь без меня, но молилась, что именно Оуэн поведет её к алтарю. Он мог бы стать для неё отцом, которого у неё никогда не было. Который любил бы её так, как мой отец никогда не смог.

Столько вопросов и так много вещей, которые меня интересовали.

Поцеловав бант, я отложила подарок в сторону.

Вместо того, чтобы включить компьютер, я написала Кэсси письмо от руки. Это было самое трудное письмо в моей жизни. Я восхищалась, какой девочкой она стала и какой женщиной еще станет, намного лучше меня. Я написала письмо бабушке, надеясь, что она поймет, почему я хотела, чтобы Оуэн присмотрел за Кэсси. В глубине души я знала, что он будет любить её так же сильно, как отец любит свою дочь, и за тот короткий промежуток времени, всего за неделю, он уже проявил большую заботу о ней.