Глава 17

С Джесси определённо что-то не так. Так как мы опоздали в кино, нам пришлось припарковаться в задних рядах. И несмотря на внешнюю нежность, внутри Джесси накопилась скованность. Он скачет взглядом по машинам, как будто пытаясь найти кого-то.

— Хочешь попкорн? Угощаю. — Не могу придумать другую фразу, чтобы разрядить обстановку.

— Нет, я угощаю.

В моей руке оказывается двадцатка до того, как я успеваю вставить хоть одно слово. Джесси отходит и оценивающе осматривает багажник машины, стоящей перед нами.

Я выхожу, хлопая дверцей. Мимоходом решаю зайти в мерзкий туалет, расположенный за киоском и проектором. Я останавливаюсь под лампой, облепленной мухами, высматривая пикап Кэт. Он обнаруживается на своём извечном месте. Интересно, здесь ли Кеньон? Продолжает ли он хранить секреты, о которых не рассказал мне? Что бы Рианона сказала на то, что он до сих пор сохнет по ней? Я отчётливо слышу её сухой смех, подмигивание каре-зелёных глаз, так и намекающих насколько Кеньон жалок. Она всегда так выглядела, когда мы сплетничали. Наверное, Рианона доверяла ему.

Выходя из туалета, замечаю Кэт, стоящую на кромке света, излучаемого фонарём. Она покачивается, как будто собираясь отступить в темноту, но всё же обращается ко мне:

— Как делишки, малышка?

— Да так.

На ней надет чёрный комбинезон, к верхней части которого булавкой приколот клочок ткани с черепом и костями, а под комбинезоном провисает тонкая майка, оголяющая грудную клетку. Кэт засовывает руки в карманы.

— Ты с девчонками?

— Нет. — Я не настолько глупа, чтобы сказать, с кем приехала.

Кэт ерошит волосы пальцами, оставляя их в смешном беспорядке.

— Прости за тот день. Я вышла из себя.

— Он же твой брат. Я всё понимаю.

Она бросает на меня косой взгляд в попытке разглядеть, говорю ли я правду. Наверное, после захода солнца она уже много выкурила, но всё-таки замечает во мне что-то, заставляющее её успокоиться. Однако на лице сразу же появляется маска безразличия — такая привычная, как пара любимых кроссовок.

— Подходи к нам, если хочешь. При желании можешь заставить Брейдена Мосье выпить Егермейстер из своего пупка.

— Да ладно, разве это вызов? — Мы слегка улыбаемся друг другу. Может, мы и не будем лучшими подругами, но за связь между нами стоит держаться. Я могу отпустить её, но всё-таки не готова на это решиться. — Слушай... Как ты думаешь, кого Рианона ждала той ночью?

Кэт пожимает плечами.

— Наверное, кого-то близкого. Рианона была умной девочкой и поэтому не стала бы встречаться с каким-то чудаком. Я не говорю, что она тогда была паинькой, но... — она скользит по мне взглядом.

Я отчётливо помню выражение лица Кэт той ночью, когда у неё зазвонил телефон, и она передала мне трубку, прочитав имя на экране. «Это тебя. Наверное». Внутри меня всё перевернулось. Мишо. Я записала номер Кэт в телефон Нелл на случай «жизни или смерти».

«Дарси?» Её далёкий голос, пропитанный слезами и плачем. «Пожалуйста, пожалуйста, забери меня». Вздох. «Я хочу домой». И она начинает рыдать навзрыд.

Потребовалась вечность, чтобы, наконец, найти её у круглосуточного магазина на Айриш-Лэйн в Хэмпдене, в тридцати минутах езды от дома. Но я так и не смогла узнать от Нелл, как она там оказалась и случилось ли с ней что-то. Я рявкнула: «Позвони домой. Мне не на чем тебя подвезти».

Она заплакала. «Не могу. Не могу рассказать. Мама не должна узнать. Дарси, пожалуйста».

По моей коже пробежал холод.

— Жди, — бросила я. — Сама приеду.

Кэт была слишком пьяна, чтобы ехать со мной. Когда я попросила одолжить её машину, Кэт рассмеялась и растянулась на траве. У многих была такая же реакция: «Ха-ха, Дарси же не умеет водить. Она по-любому улетит в кювет». Я испугалась, не могла дышать и была готова звонить домой, когда ко мне впервые за год подошла Рианона. Я уже и забыла, как она выглядит вблизи: лицо в форме сердца, высокие скулы и искусственно-пухлые губы, подведённые карандашом. В свете костра Рианона протянула мне ключи от машины. Я замерла в изумлении, предполагая, что меня опоили, жалея о поездке сюда, но Рианона просто сказала:

— Возьми.

Несмотря на все подлости, что я ей желала, и мою ненависть — такую особую ненависть к лучшему другу, — я взяла ключи. Не поблагодарив её, я побежала к «Фиту», но только потому, что Нелл нуждалась во мне.

— Почему она это сделала? Почему дала мне ключи? — спрашиваю я не столько Кэт, сколько себя дрожащим голосом.

Кэт пробегает взглядом по отслаивающемуся сайдингу, на котором ещё с семидесятых писали номера телефонов для проведения хорошего вечера. Половина из девчонок на этой стене, наверное, давно стали бабушками. Я там тоже есть: имя выведено синей ручкой около грязного комментария о какой-то Дженни, слева четвёртое снизу.

— Не знаю. Может, она слышала, что карма — та ещё сволочь.

Так что, может быть, Кэт знает обо всём. Может быть, Рианона рассказала ей, что на самом деле произошло между нами в десятом классе. Только она могла это сделать. Я отступаю на пару шагов назад с чувством, что меня раздевают догола перед Кэт. Не знаю, что лучше — правда или ложь.

— Дама, не попадите за решетку.

Она наблюдает, как я ухожу, обнимая себя за тонкую руку.

— Не обещаю.

Я покупаю больше еды, чем планировала, и возвращаюсь к Джесси в кабину, прокручивая в голове разговор. На экране показывают порочный и напряжённый город под названием Пейтон-Плейс, в котором люди устраивают пикник с различными играми: бег со связанными ногами, соревнования по поеданию пирогов и всё в таком духе. Я подаю Джесси упаковку жевательных конфет. Откусываю от одной пластинки, а Джесси до последнего прожигает меня взглядом, пока я больше не могу этого вытерпеть.

Сегодня он целует меня, как в последний раз или будто не может насытиться поцелуем. Он прижимает меня к двери, затем мы перемещаемся на сиденье, опрокидывая попкорн под него в темноту. Его руки скользят под моей рубашкой — от живота к лифчику и застёжке, которую он, как и любой другой парень, не сможет расстегнуть, так что я помогаю ему.

Пару секунд я лежу с закрытыми глазами, пока не осознаю, что Джесси отстранился от меня. Он сидит напротив руля, откидывая назад волосы одной рукой. Я опираюсь на локоть.

— Что теперь?

— Мне не следует... — Он замолкает, качая головой. — Не нужно этого делать.

— Почему?

Он удивленно смотрит на меня и снова качает головой.

— Сегодня всё должно было быть по-другому. Я пообещал себе, что мы поговорим и... — Он ругается, смотря в окно. — И я снова это сделал.

— Сделал что? В чём проблема?

— Как ты думаешь, Дарси? — Когда я вскидываю руки, он отвечает. — Я дерьмово себя чувствую из-за нашей интрижки. Но ты такая... — Он опять прерывается. — Никто не знает про нас. Ну, разве что Мейсон. Больше я никому не говорил про наши отношения.

Из моего горла вырывается краткий звук. Мудак. Вот значит, как он себя чувствует из-за меня.

Глаза Джесси темнеют в полутьме.

— Раньше я никогда не изменял. Не думай, что я святой, но я не буду спать с кем попало. И всегда так говорил.

Я сглатываю горечь, понимая, почему у него так часто менялось настроение.

— У тебя есть девушка.

— Что? Нет. Я говорю о тебе и Шэе. — Я недоуменно моргаю. — Да ладно, он всем рассказал, как вы переспали Четвёртого июля на карьере. Как это он ещё на рекламных щитах не написал, какой он жеребец?

Для меня это не новость, но всё равно краснею — это чувство стыда или ярости? Я стараюсь говорить спокойно.

— О чём ты?

— Он всегда хотел тебя. Не перестаёт говорить о том, что хочет сделать тебе, с тобой и всякое такое. Говорит, что он тебе нравится, и ты с ним постоянно флиртуешь, клеишься.

— Нет, — отрезаю я, вспоминая о Четвёртом июля.

Тогда мы сильно напились: я с трудом держала голову, а Шэй оказался рядом со мной, улыбаясь белоснежными зубами и рыжевато-карими глазами, весь такой милый. Но я понимала, кто он такой — в седьмом классе Шэй с парнями обкидал нас с Рианоной гнилыми яблоками, отчего её новая белая толстовка полностью испачкалась, также он готов сказать любую гадость или сделать что-нибудь подлое, только чтобы посмеяться, однако в тот момент все эти доводы были слишком туманны. Не уверена, что начала с ним флиртовать в ответ, но даже если так и было, то я точно шутила, даже когда он начал целовать мою шею. Шэй пригласил меня прогуляться, но я отказалась, на четвёртое приглашение я поддалась и была благодарна за что, что он поддержал меня за талию. Я не намеревалась переспать с кем-то. Не за этим я пошла на карьер.

— Чушь, я никогда с ним не флиртовала, — слова так и льются из меня. — Могу поспорить, что этот Крутой Жеребец не говорил вам, что я ему даже не звонила и что не хочу иметь с ним ничего общего. — Джесси молчит. — Да. Так и думала.

— А что насчет степей? Вы там как сумасшедшие друг перед другом носитесь.

— И?

— Ну, я решил, что вы до сих пор проводите время вместе.

— То есть, мутим? — Я застёгиваю лифчик. — Нет. Мы постоянно ругаемся, потому что он придурок. Я объявила, что могу собрать больше него, вот он и взбесился.

— Ты не можешь выиграть.

— Боже, Джесси. Спасибо за поддержку.

— Нет, ты не понимаешь. Ты не можешь соревноваться с ним. — Я перевожу на него взгляд — голова опущена вниз, ладони сжаты в кулаки и покоятся на бёдрах. — Дьюк... Помогает ему каждый сезон. Он подтасовывает количество собранных им ящиков, так что их получается больше. Как, думаешь, Шэй платит за обслуживание своего мотоцикла? — Я не отвожу взгляда от Джесси. Мотоцикл Шэя — чёрно-зелёный «Ниндзя» — отполирован до блеска. Я опускаю взгляд на собственные сжатые кулаки.

— Давно ты об этом знаешь? — мягко спрашиваю я.

— С первой недели этого сезона. Шэй рассказал нам с Мейсоном и заставил нас держать рот на замке.

Я медленно киваю, сильнее сжимая кулаки — ногти впиваются в ладони.

— Не удивительно, что надо мной смеялись все парни.