Глава 20. Телефонный звонок

 

Ему не представилось возможности открыть её.

Когда он потянулся к ручке, дверь дёрнулась внутрь, заставляя его напрячься, но Ник не убрал протянутую руку, пальцы которой вот-вот должны были задеть металл.

Он просто стоял там, оказавшись лицом к лицу с Уинтер, которая остановилась, в шоке уставившись на него.

Несколько секунд ему представилась возможность смотреть на неё.

Её сине-зелёные глаза сияли, и этот цвет всегда напоминал ему драгоценные камни, похожие на павлиньи перья. Её глаза раскрылись шире, пока она переваривала тот факт, что он стоит перед ней. Её изящный подбородок был напряжён, словно она обдумывала какую-то серьёзную мысль или, может быть, обмозговывала какую-то сложную, не поддающуюся решению проблему.

Ник чуял её аромат.

Этот запах мгновенно активировал в нём инстинкт хищника, и это вызвало прилив более жарких, более спутанных эмоций и желаний.

Его взгляд метнулся к её волосам, и Ник заметил, что она немного изменила пряди. Волосы по-прежнему были густыми и чёрными, а также отросли длиннее, чем при их первой встрече, но теперь чёрная грива акцентировалась небесно-голубыми и оранжево-золотыми прядями.

Эта комбинация была для неё новой... и так хорошо сочеталась с глазами, что Ник снова пялился на неё, глядя то на её радужки, то на волосы, то на цвет кожи.

Ник видел то самое мгновение, когда она осознала его присутствие.

Он видел крошечную перемену в её глазах, маленькие морщинки от лёгкой улыбки, которая как будто смыла весь слой напряжения, которое она несла в себе.

Gaos. Она рада его видеть.

Он всё ещё чувствовал себя парализованным.

Радость казалась таким неуместным словом для описания того, что он чувствовал при виде Уинтер.

Это скорее сродни облегчению. Когда выдыхаешь после того, как задерживал дыхание.

Это смешивалось со странной неугомонностью и тревогой от досадливого осознания, что он тут не останется, что ему придётся уехать сегодня вечером или даже раньше. Понимание, что он здесь лишь ненадолго, исказило что-то в его облегчении, заставляя беспокоиться о разлуке с ней, хотя он вот только что увидел её.

Ник всё ещё пялился на Уинтер.

Его взгляд скользнул по её тёмно-синему платью, которое он не узнавал — на талии оно украшалось интересными геометрическими фигурами, которые привлекали его глаза, зачаровывали какую-то часть его разума. Платье подчёркивало её узкую талию, затем опускалось вниз по бёдрам и животу, старомодно заканчиваясь на уровне лодыжек, но почему-то всё равно провоцируя его собственнические инстинкты, когда Ник осознал, как сильно видна её фигура.

Верхняя часть платья не имела глубокого декольте, но при этом тоже облегала каждый изгиб, вызывая у него желание содрать ткань, стянуть вниз по плечам и проверить, насколько тянется эта материя, сколько её кожи он сумеет обнажить зубами.

Ник гадал, остались ли у неё следы укусов после...

— Нет, — сказала Уинтер. — Уже зажили.

Взгляд Ника метнулся к её глазам.

Она улыбалась ему, губы изгибались от лёгкого веселья.

Когда он продолжил смотреть на неё, она прислонилась к двери, изогнув своё тело S-образной волной, отчего всё оно казалось более длинным, а платье натянулось в такой манере, за которой его вампирские глаза тщательно проследили.

— Gaos, — пробормотал он, едва замечая, что заговорил вслух.

Ник невольно и не в первый раз подумал, что если бы в детстве у него была такая учительница, он бы завалил все предметы. А ещё он при каждой возможности встревал бы в проблемы, надеясь, что его отправят в её кабинет.

В этот раз Уинтер расхохоталась по-настоящему.

Пихнув его в грудь, она скользнула назад, зайдя за тяжелую деревянную дверь и снова выглянув, чтобы одарить его широкой улыбкой.

— Ты заходишь? — спросила она. — Или нет?

Он последовал за ней в кабинет.

Он уже двигался скорее как вампир.

Встав прямо за дверью, когда Уинтер скользнула мимо него, чтобы закрыть её и запереть, Ник не шевелился, но следил за ней взглядом, когда она прошла обратно, обходя его, стоявшего как особо крупный и странно расположенный предмет мебели.

Он продолжал следить за ней взглядом, когда она направилась обратно к своему столу.

Он думал, что она сядет во вращающееся кожаное кресло, но она этого не сделала.

Вместо этого она села на краешек стола, прямо возле аквариума с живыми растениями и яркой золотой рыбкой, которая проплыла через зеленоватую воду, чтобы выглянуть сквозь стекло. Узорчатый нож, о котором Ник её так и не расспросил, лежал на столе рядом с круглым кристаллом, и они оба располагались на чёрной подставке из кованого железа. Он окинул взглядом стены её личной ведьминской башни, вновь поражаясь количеству бумажных книг, выстроившихся на полке.

Он не подумал спросить, принадлежат ли эти книги ей.

Он задавал ей недостаточно вопросов.

Он до сих пор знал её далеко не достаточно.

Почему-то это тоже спровоцировало укол боли в груди.

— Ну? — сказала Уинтер, по-прежнему ошеломлённо глядя на него и покачивая одной ногой. — Ты собираешься сказать мне, зачем ты здесь?

Когда он не сдвинулся с места, она опять рассмеялась.

— Ты вообще собираешься говорить, Ник? — спросила она, продолжая покачивать ногой.

Он поймал себя на том, что замечает её туфли, которые были такими же синими, как и её платье, и с каблуком высотой как минимум семь сантиметров, и с проблесками дополненной реальности на расшитых бисером боках, отчего смутно казалось, будто туфли плавают под водой. Его взгляд вернулся к аквариуму.

Ник пытался решить, как объяснить своё пребывание здесь.

В итоге он подошёл к ней.

Он дошёл до Уинтер, и её туфля перестала покачиваться.

Он нарочно остановился прямо между её ногами, свисавшими с края стола, и своим телом заставил её шире раздвинуть бёдра. Его ладони и пальцы аккуратно погладили платье так, как ему хотелось с самого первого взгляда.

Ткань оказалась эластичной.

Она также была гладкой и прохладной как шёлк и льнула к телу как вторая кожа. Он ощутил, как уже реагирует, и заставил себя посмотреть ей в глаза.

— Ты скучал по мне? — спросила она, продолжая улыбаться.

— Да, — ворчливо ответил Ник.

— Насколько сильно?

— Сильно.

— Но ты не отвечаешь на мои звонки?

Он поморщился — его на мгновение вернуло на землю воспоминание о том, чем он занимался в последние двадцать четыре часа.

— Ой-ой, — сказала Уинтер, наблюдая за его лицом. — Эй. Это была шутка.

Ник посмотрел на неё, только тогда осознав, что отвернулся. Она взяла его за руку, когда он опустил одну ладонь, поглаживавшую её бок. Переплетя их пальцы, она поднесла их руки обратно к своему бедру и притянула его светом в такой манере, которую он явственно ощутил.

Его язык разбух во рту, стоило ему вспомнить Ану Нуньез и выражение на её лице, когда она висела под тем потолком.

Это вернуло его обратно к Морли и выражению на его лице, когда он сказал, что не может это так оставить.

Ник снова вздрогнул, почти сам того не осознавая.

Уинтер обхватила его ногами, притягивая к себе.

Когда он позволил ей это сделать, его клыки немедленно удлинились.

Всё ещё сжимая его ногами, Уинтер изогнулась, повернулась назад, открыла ящик своего антикварного деревянного стола и вытащила нечто, тихонько звякнувшее — металлическое, подсказал его слух ещё до того, как она чувственно развернулась и подняла этот предмет перед ним.

— Я практически уверена, что сегодня хороший день для них, — сказала она, и с её большого пальца свисали круглые браслеты органических наручников. — Судя по твоему виду, ты нуждаешься в них, Ник. Очень сильно.

Он поморщился во второй раз, отстраняясь.

— Нам надо поговорить, Уинтер, — неохотно сказал Ник. Его взгляд метнулся к наручникам, затем обратно к её лицу. — Поверь мне. Я бы предпочёл не говорить. Я бы предпочёл просто...

— Ну так не говори, — сказала она, всё ещё держа наручники, свисавшие с её большого пальца. — Или поговори со мной после.

— У нас нет времени. Мне надо возвращаться. В город. Практически прямо сейчас.

Уинтер не ответила сразу же.

Краем глаза он наблюдал, как она опустила наручники, по-прежнему свисавшие с её пальца, и позволила им с глухим стуком упасть на деревянный стол. Его взгляд настороженно метнулся к её глазам, когда она не ответила сразу же, и он увидел, что она слегка хмурится, словно размышляет.

Что ж, хотя бы она не выглядела сердитой.

Он не был уверен, что он чувствует по этому поводу.

Ему вроде как хотелось, чтобы эта идея разочаровывала её так же, как его самого.

Ник подумывал попросить её вернуться с ним. Затем вспомнил, зачем Малек изначально притащил его сюда. Он привёз его сюда, чтобы спасти его жизнь.

Нью-Йорк — это последнее место, куда он сейчас должен приводить Уинтер.

— Вау, — сказала она, тихонько хмыкнув. — Ты действительно язык проглотил. Какого чёрта происходит, Ник? Ты собираешься мне рассказать?

Он выдохнул, зная, что с ней этого делать не нужно, но по привычке всё равно поступая так. Заставив себя посмотреть ей в глаза, он постарался определиться, что сказать.

— Я даже не знаю, с чего начать, — наконец, произнёс Ник. — Это бл*дское дело... у меня нет достаточного количества сведений, чтобы сложить хоть сколько-нибудь связную историю. Все врут или рассказывают мне лишь обрывки...

— Расскажи мне основное, — попросила Уинтер.

Отпустив его ногами, она откинулась назад, упёршись ладонями между колодой старинных, вручную расписанных карт (Ник подумал, что это колода Таро) и чашей с разноцветными камушками и кристаллами с одной стороны, а с другой стороны между стопкой бумаг и маленькой моделью вечного двигателя, которую он помнил со времени своего первого посещения этого кабинета.

Она в самом деле была директрисой, которая на самом деле была ведьмой.

— Ник? — подтолкнула Уинтер. — Просто начни говорить. Тебе явно надо высказаться.