Салли рассмеялся, закатив глаза.

— Да ладно. Мы оба знаем, что я самый привлекательный мужчина на планете. — Он шутил, но и говорит правду — для меня он действительно самый красивый парень на планете.

Я наклоняюсь к нему и целую прямо между бровей, а Салли тихо стонет себе под нос.

— Для тебя пришло письмо, — шепчу я ему, все еще находясь в дюйме от его лица. — Это с Козуэй.

— Наверное, из медицинского центра Гейл, гадает, когда я оставлю тебя и вернусь к ней, — говорит он мне, подмигнув.

Он встает, берет со стола свою почту, открывает и внимательно смотрит на письмо, которое держит в руках. В конверте два листка бумаги. Салли молча прочел сначала одно, потом другое, а потом просто стоит в оцепенении и смотрит на оба.

— В чем дело, Салли?

Он даже не шевелится.

— Салли?

Он складывает бумаги вместе и медленно возвращается к дивану, где вручает мне оба листка бумаги.

— Голос из могилы, — тихо произносит он.

Первое письмо от Линнемана. Оно краткое и по существу:

Дорогой Салли,

Перед смертью твой брат пришел ко мне и внес существенные изменения в свое последнее завещание. Как ты знаешь, он предоставил тебе значительную сумму денег, а также дом вашего детства, чтобы ты мог делать с ним все, что пожелаешь. Он также позаботился о том, чтобы дети были финансово обеспечены на всю оставшуюся жизнь, благодаря их контрольному пакету акций в «Флетчер Корпорэйшн». Кроме того, Ронан также оставил мне письмо, адресованное тебе, которое должно быть отправлено тебе, где бы ты ни жил на сегодняшний день, 19 октября. Таким образом, прикладываю его корреспонденцию в соответствии с его инструкциями.

Я желаю тебе всего самого лучшего в твоей новой жизни с Офелией и детьми в Нью-Йорке, Салли. Не могу сказать, что когда-нибудь забуду драму и хаос, которые произошли с семьей Флетчеров, но опять же я не могу сказать, что хотел бы этого.

Может быть, мы и не смогли спасти моего дорогого шурина в ту ночь, когда вместе сели в лодку и отправились в неизвестность, мой дорогой друг, но я считаю себя счастливчиком, что мне выпала возможность пережить бурю рядом с таким человеком, как ты.

С наилучшими пожеланиями,

Роберт Клайд Линнеман. 

Разворачиваю второй листок бумаги, затаив дыхание, не зная, стоит ли вообще смотреть на Салли, чтобы убедиться, что с ним все в порядке.

Брат,

Для меня было величайшей честью называть тебя так в течение тридцати одного года, даже если для тебя было величайшим позором назвать меня так же.

Я больше не могу извиняться. Никогда не мог достаточно серьезно относиться к этому, и поэтому слово потеряло для меня свое значение. Вместо этого пишу тебе это письмо сейчас, зная обстоятельства, при которых ты его получишь, с величайшей благодарностью в моем сердце.

Ты всегда был и всегда будешь лучшим человеком. Я так благодарен тебе за то, что ты будешь отцом для моих детей. Я так благодарен тебе за то, что ты тоже обрел счастье. В тот момент, когда я увидел Офелию, увидел великую и прекрасную историю любви, открывающуюся перед вами. Я знаю это, потому что знаю, что тоже бы влюбился в нее. Разве не в этом всегда была проблема? Мы были обречены любить одних и тех же женщин на протяжении всей нашей жизни. Но не в этот раз. На этот раз счастливое будущее принадлежит тебе, дорогой брат. Во всяком случае я на это надеюсь. Удачи тебе и Офелии.

Прошло уже достаточно времени, и надеюсь, что боль и страдания, которые я причинил тебе, немного притупились, и что по прошествии следующих лет ты даже научишься прощать мои слабости и предательство. Потому что моя любовь к тебе уступает только любви к той женщине, которая умерла у меня на руках в прошлом году. Салли, пожалуйста, знай, что я никогда не рискнул бы драгоценной связью, которую разделял с тобой, ради чего-то меньшего.

Спасибо тебе за то, что ты сделал то, что я не смог, Салли.

Спасибо, что поступил правильно.

Твой брат навсегда,

Ронан.

Складываю листы, долго обдумывая слова Ронана. Он организовал это с самого начала? Он знал, что мы с Салли влюбимся друг в друга? Как он мог знать такое? Но, с другой стороны, возможно, он мог предвидеть это. В конце концов, они оба любили Магду. Возможно, Ронан знал, когда встретил меня, что произойдет между его братом и мной.

— Ты хочешь поговорить об этом? — тихо спрашиваю я.

Салли протягивает руку и берет у меня письмо Ронана. В городе уже холодно — в камине весело потрескивает огонь, и я на мгновение думаю, что он собирается бросить письмо Ронана в огонь. Но он этого не делает. Он кладет его на подлокотник дивана и очень долго смотрит на него, тени играют и мелькают на его лице, пока он думает.

— Нет. Нет, я не хочу об этом говорить, — наконец говорит он, улыбаясь мне. — Я просто хочу почувствовать тебя в своих объятиях, Лэнг. Это нормально?

Придвигаюсь к нему, кладу голову ему на грудь и долго слушаю, как у меня под ухом медленно и ровно бьется его сердце. Салли рассеянно поглаживает меня по руке, потом наклоняется и целует меня.

— Ты счастлива? — тихо спрашивает он меня.

— Да.

— Ты меня любишь?

— Больше, чем когда-либо считала возможным.

Он замолкает на мгновение, затем подносит указательный палец к моему подбородку и поднимает его так, чтобы я смотрела на него снизу вверх.

— Ты хочешь провести со мной остаток своей жизни, Лэнг? — Его глаза изучают мои, ища что-то, что могло быть или не быть там.

Мое сердце замедляется, почти не бьется. Он спрашивает меня… он просит меня выйти за него замуж?

Салли осторожно лезет в карман, что-то выискивая. Когда вынимает руку из кармана, то крепко сжимает что-то в ладони.

— Я собирался сделать это завтра, — говорит он. — Когда бы мы стояли под гигантским скелетом велоцираптора, и оба ребенка смотрели на нас, так что ты не смогла бы сказать «нет». Но теперь понимаю, как это может быть жестоко. Я не хочу, чтобы ты поддалась влиянию Эми или Коннора. Или динозавра возрастом в восемь миллиардов лет. Хочу, чтобы ты приняла решение сама, хорошо? Так скажи мне, Офелия. Мне нужно знать. Ты хочешь быть моей женой?

Я не могу отвести от него взгляд. Столько всего произошло за последний год. Было безумием думать, что Салли так быстро в нас поверил. Но опять же, было ли это на самом деле? Я была уверена в нем. Он был всем, чего я хотела. Всем, о чем когда-либо мечтала.

Кладу свою руку поверх его, улыбаясь.

— Я очень хочу стать твоей женой, Салли Флетчер.

Ослепительная улыбка освещает лицо Салли.

— Правда? — спрашивает он.

Я ухмыляюсь, не в силах скрыть свое счастье.

— Да, Салли. Правда.

Конец