Глава 8

Лия

Можно долго убеждать себя, что с кем-то покончено. Думать, что уже прошла через худшее, и что боль не может быть такой сильной, как в ту секунду, когда твое сердце открылось. Ерунда. Правда в том, что сердце никогда больше не закроется. Не совсем.

Есть трещины и шрамы на поверхности, резкое напоминание о том, что оно никогда снова не будет гладким и нетронутым.

Излишне говорить, что сегодня я устроила себе полномасштабную вечеринку жалости, размышляя о себе, создавая метафорическую фигню. Я становилась креативной, особенно после того, как выкопала бутылку водки Мелани, которую она оставила в моей машине и которую я забыла отнести в квартиру. Я сделала несколько глотков, чтобы заснуть. К сожалению, это не сработало, и я оказалась лицом к стене. Я попыталась закрыть глаза в сотый раз, но тьма не приходила, как бы я ни старалась.

Я хочу большего, сказал он.

Сейчас он спал наверху, пока я тонула в печалях в своей старой спальне. Дежавю. Я знала, что время уходит сквозь пальцы. Что он, вероятно, завтра уедет, и, возможно, это хорошо. Он потряс мой мир, и не в приятном ключе, а больше в святое-дерьмо-я-не-могу-больше-его-видеть.

Было бы хорошо, если бы он ушел, говорю я себе. Он вернется в свой мир, а я продолжу жить в своем. Тогда почему так больно?

Почему то, что он сказал, забилось в мою душу? Я знала, что говорит мне мой мозг. Он предупреждал меня не принимать его слова. Он может снова пойти со мной по тому же пути. Но мое сердце, эта чертова мышца, играет по своим правилам.

Прозвучал слабый стук. Я открываю глаза в темноте и медленно сажусь в постели, стараясь прислушаться. Он снова пришел, и я следую за звуком к окну. Потираю глаза с маленькой улыбкой, уже играющей на моих губах, когда я замечаю, что его лицо вглядывается в стекло.

Какого черта?

Я поднимаюсь с кровати и подхожу к окну. Оно уже было открыто, но воздух был таким сухим и жарким, что это принесло мне немного облегчения в летнюю жару.

— Что ты делаешь, Картер? — шепчу ему в неверии.

— Стучу в окно, — ответил он и добавил, — как раньше.

Я вздыхаю, притворяясь раздраженной, когда это не так.

— Я не знала, что мы будем вспоминать прошлое в два часа ночи.

— Не думаю, что ты спала.

— Как долго ты был у окна?

—Достаточно, чтобы ты подала судебный запрет против меня.

Я разражаюсь смехом.

— Вау, есть что-то безумно крутое в рок-звезде, стучащемся в мое окно, как жуткий тип.

— Ты можешь сделать любого парня жутким, Лия.

Я закатываю глаза, ухмыляясь.

Он улыбается мне через сетку.

— Открой и впусти меня.

Я беспомощно смотрю на сетку перед нами.

— Как мне снять это? Это не похоже на трейлер.

— Ты должна потянуть на пластиковый кончик в нижней части.

— Может, я просто открою тебе дверь?

— Как насчет того, чтобы исполнить мои фантазии и вытащить это?

Проклиная себя под нос, я снова тру глаза и хватаюсь за пластиковую метку в нижнем углу сетки. Я раздражаюсь, когда пытаюсь ее убрать, но она не сдвигается с места.

— Это не работает, — бормочу, выдыхая и снова дергая. — Она застряла.

Он смотрит, как я натягиваю, а потом резко выдыхает, положив лоб на сетку.

— Это должно было быть романтично и легко. Я хотел подняться в твою комнату и покорить тебя.

Я почувствовала, как моя грудь расширяется от его слов. Я улыбнулась ему, как идиотка, и снова попыталась потянуть сильнее. Сетка внезапно выскакивает, из-за чего я отступила и упала на задницу. Удар боли выстрелил в копчик, и я вскрикнула, упав на бок.

— Черт, — воскликнул он, скинул сетку на пол и залез внутрь. Тут же он опустился на колени рядом со мной, и его руки обняли меня. — Ты в порядке?

Я трясусь у него на руках, и не от боли, а от смеха. Он смотрит на меня, его брови в растерянности, и от его взгляда мне становится еще смешнее. Может, я немного пьяна от водки.

— Это было так неловко, — говорю я, полностью покраснев. Слава богу, в комнате темно, иначе бы он видел, как я покраснела.

Он качает головой, когда подносит руку в мою сторону и кладет ее сверху моей задницы. На секунду ему показалось нормальным тереть меня там, где он знал, что мне больно, и мое дыхание истончалось, пока я наблюдала, как его беспокойство исчезает в ленивой улыбке.

— Хорошо сыграно, — заметил он. — Теперь мы, вероятно, разбудили весь дом.

— Ты должен был просто постучать в дверь, — говорю ему.

— Знаю. Я долбаный идиот, пытающийся быть Казановой. Романтика намного сложнее, чем я думал.

Я прикусываю нижнюю губу, чтобы удержаться от хохота.

— Ты приложил много стараний, особенно для парня, который не должен быть здесь.

— Ты хочешь, чтобы я был здесь, не лги.

Мой смех стихает. Он, возможно, и появился шутя, но я вижу, как его взгляд становится мягче, и он нерешительно улыбается. Едва двигаясь, мы вдыхаем друг друга на короткое время.

— Ты — плохая новость, — бормочу ему.

Он разглядывает мое лицо, останавливаясь на моих губах.

— Тебе это нравится.

Я чувствую шевеление в самом низу живота. Как крошечное пламя, перерастающее в огненный шар, оно усиливается. Я прекрасно знаю это чувство.

Желание.

Покинув Картера, я почувствовала то, что давно уже не испытывала, хотя видела его только жалкие несколько часов.

— Я не знаю, — отрицаю, но, очевидно, это ложь. Я даже не пыталась притвориться.

— Почему от тебя пахнет алкоголем? — спрашивает он, морща нос.

Я взглянула за его спину, и его взгляд последовал к ночному столу. Продолжая обнимать меня рукой, он подвинулся и схватил ее. Он осмотрел бутылку, его брови поднялись от удивления.

— Серый Гусь, — прочел он. — Мило.

— Благодарю.

— Какого черта ты пьешь «Серого гуся» прямо из бутылки одна, Лия? Ты алкоголик?

Я снова хихикнула. Ебаные хихиканья.

— Нет. Мне просто... нужно было что-то сильное, чтобы заткнуть мозг.

Он смотрит на меня с любопытством, рот дергается вверх.

— И что происходит в твоем мозгу?

Я закатываю глаза.

— Не играй со мной, Картер. Ты уже знаешь.

Он смотрит на меня мгновение, а потом кивает. Удивительно, но он быстро отпивает водку и ставит ее на ночной стол. В темноте я наблюдаю, как его язык проходит по нижней губе.

— Очень мило.

— Мягко, — добавляет мой подвыпивший зад. — И сливочно.

— Сливочно, да? — Он держит меня в плену взглядом, и я чувствую это вплоть до костей. Я чувствую желание в моем пульсирующем центре. Я хочу его уничтожить.

Тогда он отпускает меня, и я немного разочарована моментом, когда он ставит меня на ноги. Схватив сетку, он прислоняется к стене.

— Отремонтирую утром, — говорит он, прикрыв окно.

Тишина снова начала подкрадываться к нам, и я хотела уничтожить эту сучку.

— Что ты здесь делаешь, Картер? — спрашиваю, внимательно изучая его.

— Вспоминаю прошлое, — отвечает он, сняв обувь. — И это завело меня к твоей кровати, как раньше. С бутылкой «серого гуся» в багажнике.

Я поднимаю бровь, выглядя скептически.

— Мы были в твоей постели, Картер, не моей, и мы никогда не пили водку в ней.

— Да, ну, моя кровать в Лос-Анджелесе, и так как мы здесь, я должен импровизировать. Плюс твой мозг орет, так что бутылка должна помочь. — Схватив бутылку, он делает еще один глоток и провозглашает, — За новые традиции.

Затем он ставит ее, двигается к моей постели, убирает покрывало и падает на нее.

Я не могу заглушить смех, когда он уютно вздыхает и хлопает по пространству рядом с ним, ожидая меня.

— Давай, — зовет он меня. — Иди полежи в моем любовном гнездышке.

— Твое любовное гнездышко, — повторяю я на вздохе.

— Ну, это может быть наше любовное гнездышко, если ты захочешь. — Он подмигнул, усмехнувшись, когда я смотрю на свои ноги, борясь с чертовым румянцем. — Подходи. Мне обязательно петь, как раньше?

— Не смей!

— Заходи в мою кровать, — прекрасно поет он, — обещаю, ты не забудешь.

Я съеживаю.

— Господи, Картер! Остановить!

— Что?

— Ужасно! Так, так ужасно!

Он усмехнулся.

— Это было довольно плохо, я признаю.

— Это преуменьшение. Я не помню, почему ты выиграл все эти награды.

— Подойди сюда, и я напомню тебе, каким великим может быть мой рот.

Черт возьми, этот румянец снова разогревает меня. Я не должна оправдывать его флирт, но он в таком отличном настроении, и я так рада его видеть. Я не думаю дважды. Я подхожу к постели и ложусь как можно дальше от него.

— Расстояние не удержит меня, — нахально заметил он.

В этой фразе больше смысла, чем я хочу знать.

— Так, что теперь? — спрашиваю его, повернувшись к нему лицом.

Он поворачивается и смотрит на меня.

— Теперь мы поговорим, — ответил он.

— О чем?

— О первой же мысли.

Мои глаза спустились к его паху, прежде чем я смогла остановиться, а затем я застонала:

— Ты — беда.

Он ухмыльнулся.

— Нет, просто ты покладистая.

— Это было просто.

— У есть еще простые мыслишки, если хочешь.

— Нет, не хочу.

Он немного приблизился ко мне.

Я поджала губы в неодобрении.

— Не так близко, Картер.

— Ну, мы должны пошептаться, — ответил он, останавливаясь, когда был в нескольких сантиметрах от меня. — Я не могу шептать с той стороны матраса, Лия.

Я закатываю глаза.

— Как прикажете.

Он ухмыльнулся в удовлетворении.

— Итак, скажи мне, насколько я удивителен.

— Это то, о чем ты хотел поговорить?

Он кивнул.

— О, да. Я мог бы пойти на повышение эго после нашей маленькой ссоры, и ты ранила меня отказом.

Я издаю сухой смех.

— Что я сделала?

— Именно это.

— Хорошо, ну, ты классный.

— Немного больше, чем это.

—Ты — воплощение потрясающего.

— И моя внешность?

— Твой восхитительный внешний вид делает тебя еще более удивительным.

Он вновь немного приближается. Понизив голос, он говорит:

— Ты знаешь, у тебя тоже удивительная внешность. Представь, как будут выглядеть наши дети с нашими генами.

Мои глаза расширились.

— Какого хрена?

— Да, я знаю, верно?

— Ты серьезно говоришь со мной о детях?

— Я быстрый парень.

— Без шуток.

Он задержал взгляд на моем лице на мгновение, его юмор уже начал угасать.

— Со всей серьезностью ты выглядишь потрясающе. Я пытался найти тебя в Фейсбуке тысячу раз, чтобы увидеть, как ты выглядишь, но не смог.