Белые стены поднимались на пятьдесят футов, достигая стеклянного потолка, такого прозрачного, что его никто не заметил бы, если не обращать внимание на три огромных люстры, подвешенные к нему. Каждая люстра шириной в двенадцать футов была соткана из тонких, как волос, металлических и стеклянных нитей, идеально имитируя облако, подсвеченное солнечным светом. Тысячи кристаллов, подвешенных на тонких проволоках, каскадом ниспадали с люстры, словно радужные капли дождя. Проволока была невидима с пола, и, глядя вверх, можно было подумать, что стоишь под весенним душем.

Пол был из гладкого кремового мрамора с прожилками серебра и золота. Красивые витиеватые лозы, отлитые из бронзы, взбирались по стенам, неся цветы, усыпанные хрусталем и драгоценными камнями. Тот же виноградный узор украшал стулья и столы, покрытые шелковой тканью. Книга утверждала, что в столовой нет двух одинаковых стульев. Глядя на мельчайшие листочки и бутоны, Джордж поверил. Тарелки были серебряные, а столовое серебро имело золотой оттенок. Сама комната была огромной, и зеркало от пола до потолка справа отражало пространство, делая его еще больше.

Это пространство было не просто старым, оно было вне времени. Оно никогда не выйдет из моды благодаря богатству, сосредоточенному в нем. Это была комната, созданная богатыми мужчинами и женщинами, чтобы развлекать других богатых мужчин и женщин, ни один из которых никогда не знавал бедности. Только один из этих цветов или тарелок мог бы прокормить семью Эджеров в течение недели. Количество еды, которое они выбрасывали после того, как голубокровные заканчивали ковырять в своих тарелках, могло прокормить небольшой городок в Грани в течение дня.

Он знавал сокрушительную нищету. Он отчетливо помнил ее, и от этой демонстрации роскоши его затошнило.

Вокруг плыли обрывки разговоров.

— … нашли тело….

— … воде. Ударили ножом дюжину раз…

— Боги, как ужасно…

— … свадьба может быть отложена…

Он заметил Шарлотту и Софи. Софи выгуливала собаку на красивом поводке из серебристого металла. Поводок выглядел так, словно принадлежал пушистому десятифунтовому щенку с изящными лапками и ухоженными когтями. Вид большой, мускулистой собаки на ее конце приводил в замешательство.

Шарлотта и Софи заняли свои места рядом со светловолосым голубокровным. Он повернулся, демонстрируя знакомый профиль. Паук. Также известен как граф Белидор. Софи что-то пробормотала. Он наклонился к ней с почти отеческим выражением лица и что-то сказал. Она кивнула.

Должно быть, ей было больно сидеть рядом с ним. Джордж пытался поговорить с ней об этом прошлой ночью, насколько это вообще было возможно, когда общаешься с помощью мертвой белки и голосовой проекции. Она сказала, что это было так больно, почти сладко. Он немного подумал, но так и не смог понять, что она имела в виду.

Он увидел, как в дверь вплыл Джек. Он двигался тихо, скользя между группами людей, и никто не обращал на него внимания, словно он был невидим. Через мгновение он остановился рядом.

— Привет, урод.

— Привет, дурачок.

— Ты чувствуешь эту вонь на мне?

Джордж взглянул на него.

— Нет.

Последние три часа они провели в комнате за зеркалом. Это было узкое помещение, используемое в основном персоналом и в настоящее время пустое. Они вдвоем с Кальдаром раздвинули тонкие деревянные панели до тех пор, пока не обнажилась задняя часть зеркала, сняли защитный слой краски, затем распылили серебряный растворитель на заднюю стенку зеркала, превратив отражающую поверхность в простое стекло.

Кальдар совершил набег на тайник с гаджетами «Зеркала», и они прикрепили четыре генератора барьера к задней стенке теперь уже прозрачного стекла, растянув заклинание по его задней поверхности. Пока комната оставалась нетронутой, никто не мог сказать, что зеркало было поддельным. Сразу же после того, как они закончили работу, Джек стал одержим тем, что к нему пристал химический запах. Обычно Джордж терпел причуды брата, но в данный момент у них были более серьезные причины для беспокойства.

— Как думаешь, это сработает? — спросил Джек.

— Если это не сработает, я сам его убью.

Джорджу не нужно было уточнять, что «его» означало Бреннана. Бреннан был корнем зла, которое разрушило их жизни. Слишком много людей пострадало, слишком много погибло. Нельзя допустить, чтобы он существовал.

— Согласен, — сказал Джек. — Мы сделаем это вместе.

Из холла вышел Ричард. Он увидел Рене и Анжелию, стоявших вместе в углу, и пошел в противоположном направлении, заняв позицию у колонны, очень похожую на колонну Джорджа.

Великий тан вошел в вестибюль под руку с маркизой. Разговоры замерли. Старик провел свою невесту в центр комнаты к их столику, и сел. Бреннан последовал за ним среди других голубокровных, заняв место за соседним столиком. На его лице застыло торжественное выражение.

Джек оскалил зубы, острые, как лезвие ножа, и снова спрятал их.

— Пошли. — Джордж оттолкнулся от колонны, и они направились к своим местам за столик рядом с герцогиней Южных провинций.

— Мальчики, — поприветствовала она их с улыбкой.

— Миледи. — Они оба поклонились.

— Садитесь, пожалуйста.

Они сели.

— Как все проходит? — тихо спросила леди Оливия.

— Пока что хорошо, — ответил Джордж. Самым трудным в Бреннане было то, что он был непредсказуемым противником. Убийство Маэдока доказало это. То, что они собирались сделать, было рассчитано на то, чтобы вывести его из равновесия, заставить его сойти с орбиты, и как только он это сделает, он станет ходячей катастрофой, разрушающей все на своем пути.

Высокий человек в форме замковой стражи вошел в комнату и поднялся на возвышение перед входом.

— Милорды и миледи, уделите мне пожалуйста минутку.

На собрание опустилась тишина.

— Меня зовут Селир Лакита. Я отвечаю за безопасность Пьер де Риви. Сегодня утром в этом доме произошло убийство.

Никто не ахнул. Все уже слышали эту новость.

— Я хочу заверить вас, что ваша безопасность не подвергается сомнению. — Селир замолчал. — Мы знаем, что убийство произошло на верхнем северном балконе. Мы знаем, что нападавших было четверо. Мы знаем, почему это произошло. Мы знаем, кто виноват.

Джордж сосредоточился на Бреннане. Здоровяк сидел совершенно неподвижно, его лицо превратилось в холодную маску.

— Теперь я говорю с убийцами напрямую. — Селир посмотрел на собравшихся. — Мы знаем, кто вы. Будьте уверены, что этот вопрос будет решен к концу дня. Попытка сбежать бесполезна… вы заметите повышенное присутствие охраны в коридорах. У вас есть время до сегодняшнего вечера, чтобы облегчить себе жизнь и сохранить хоть немного достоинства. Если вы не будете сотрудничать, это сделают ваши товарищи-заговорщики. Мера моей милости мала и уменьшается с каждой минутой. Всем остальным приятного аппетита.

Он шагнул вниз.

Зал гудел от десятка одновременно начатых разговоров. Это была тщательно продуманная речь. Кальдар и Ричард потратили на ее написание сорок пять минут. Как только Кальдар сверкнул своими верительными грамотами «Зеркала» и замахнулся перед Селиром на возможный арест убийц Маэдока, глава службы безопасности замка оказался более чем готов сыграть свою роль в расставлении ловушки. Теперь Бреннан должен был отреагировать.

Сделай это, мысленно приказал Джордж, глядя в спину Бреннана. Сделай это. Ты же знаешь, что хочешь с ними поговорить.

Бреннан достал ручку.

— Ручка, — пробормотал Джек.

— Вижу.

Бреннан написал что-то на листке бумаги и подозвал официанта. Официант направился к столику за которым сидели Рене и Анжелия. Официант бросил записку. Рене посмотрел на нее. Его лицо побледнело. Он передал записку Анжелии.

Через пять минут он послал еще одну. На стол Ричарда легла вторая записка. Он сложил свою салфетку, встал и вышел.

Через три минуты поднялась Анжелия. Рене осторожно проводил ее до двери. Бреннан ушел последним.

Ему пришлось отвести их в боковую комнату. Это была единственная отдельная комната, куда можно было быстро добраться из Большого обеденного зала. Охрана блокировала коридор слева, а коридор справа открывался в служебные помещения и кухни, заполненные людьми.

Зеркало задрожало. Кто-то открыл дверь в боковую комнату, и сквозняк потревожил тонкую паутину заклинания.

— Да, — прошипел Джек.

Заклинание разорвалось, как маслянистая пленка, смытая с поверхности воды. Зеркало исчезло, открыв совершенно прозрачный лист стекла и Бреннана за ним. Ярость исказила его лицо. Анжелия прижалась к стене. Рене ощетинился. Ричард оставался бесстрастным, как тень. Он смотрел прямо на столовую. На его лице не отразилось никакой тревоги. Заклинание, должно быть, сработало, как и было задумано — изнутри боковой комнаты стекло все еще казалось зеркальным.

— Они ничего не знают, — прорычал Бреннан, его голос был слегка приглушенным, но отчетливо узнаваемым, поскольку он исходил из решетки, скрытой среди украшений на стене. — У них ничего нет, они ничего не знают, они лгут.

Великий тан поднял руку. Шум в столовой стих, словно его отрезали мечом.

— Очнись! — рявкнул Рене. — Они знают. Мы должны договориться.

Бреннан ударил Рене кулаком в челюсть. Блондин отшатнулся.

— А теперь все слушайте меня, — рявкнул Бреннан. — Никаких сделок не будет. Ни с кем не разговаривайте, ничего не говорите, даже не поднимайте ветер, не объяснившись сначала со мной. Если вы это сделаете, я раздавлю вас. Ни на секунду не думайте, что вы выйдете сухими из воды. Я королевский пэр. Вы ничто. Вы дрянь.

Он повернулся к Анжелии.

— Ты шлюха, которая не может держать ноги вместе. Ты, — он повернулся к Рене, — щеголь и слабак. — Он повернулся к Ричарду. — Ты жадный трус. Я могу заменить каждого из вас, и будет дюжина сражающихся, чтобы занять ваши места. Я сделал вас теми, кто вы есть. Я собрал разрозненных бандитов и отбросов и превратил их в военную силу. Ни один раб не был продан на этом побережье за последние пять лет без того, чтобы я не получил свою долю. Я командую тремя сотнями работорговцев. Я владею побережьем. Я настоящая сила.