Он посмотрел на кубик. Что-то подсказывало ему, что на самом деле ему не хочется знать, что там. «Зеркало» было сорокой королевства: оно собирало кусочки информации, некоторые ценные, некоторые бесполезные, и тащило их в свои архивы, как глупая птица тащит в свое гнездо попавшиеся на глаза безделушки. Неизвестно, что он увидит.

Когти ждали.

Он предпочел бы знать. Ричард бросил кубик в когти. Зубцы сомкнулись вокруг него. Внутри куба вспыхнул тусклый синий свет, и над ним возникло изображение Шарлотты. Она сидела на балконе, где-то высоко наверху. Она выглядела моложе, как-то мягче. Ее волосы были собраны в пучок, как корона на голове, а бледно-зеленое платье, рассыпалось по полу. Она действительно выглядела как принцесса.

Рядом с ней стоял мужчина. Он был худощав, со светло-каштановыми волосами. Он был одет в легкую куртку, идеально подогнанную по его фигуре, такие же брюки и мягкие ботинки. Одежда говорила о деньгах и хорошем портном.

— Ты очень хорошо выглядишь, Элвей, — сказала Шарлотта.

— Спасибо. Ты как всегда выглядишь божественно.

Элвей. Ее бывший муж. Ричард вгляделся в лицо мужчины, оценивая его, как один боец оценивает другого. Если только этот человек не был невероятно одаренным вспыхивателем, Ричард был вполне уверен, что сможет положить его на лопатки. Он не мог найти никакого сходства между собой и Элвеем. Они совсем не были похожи. Возможно, это и было частью притяжения. Эгоистичная часть его говорила, что не имеет значения, почему он ей нравится, но все же он хотел, чтобы она была с ним из-за того, кем он был, а не из-за сравнения с мужчиной, которого она выбрала раньше.

Элвей сидел в кресле рядом со скамейкой.

— Надеюсь, ты не будешь возражать, если я полюбопытствую.

— Я не могу ответить на это, пока ты не задашь мне этот вопрос.

— Тогда я просто спрошу прямо. Почему леди Августина эль Рен должна одобрить наш союз?

Шарлотта откинулась назад.

— Я рассказывала тебе историю о том, как попала в Колледж. Меня забрали из семьи, когда я была совсем маленькой. С годами я стала думать о леди Августине как о своей наставнице. Ее мнение очень важно для меня. Почему это тебя беспокоит?

Элвей улыбнулся.

— Похоже, сегодня мой день, чтобы быть прямолинейным. Я хвалю тебя за твою преданность своей наставнице, но объем расспросов леди эль Рен о моем прошлом был исключительно… обширным. Она запросила досье на первые семь поколений моих предков.

— Тебе есть что скрывать? — спросила Шарлотта.

— Конечно, нет.

— Тогда не утруждай себя. — Она улыбнулась и протянула руку, чтобы погладить его по лицу. Мышцы на руках Ричарда напряглись.

— Ты слишком волнуешься, Элвей.

— Шарлотта, ты совершеннолетняя, и уже довольно давно. На самом деле тебе не нужно ее разрешение на брак.

— Элвей, я никогда не рассматривала бы длительные отношения, не говоря уже о браке с мужчиной, который не получил бы одобрения леди Августины. Она для меня как мать, и ее мнение жизненно важно.

— А если она меня не одобрит?

— Я разорву нашу помолвку. Боюсь, это цена, которую тебе придется заплатить за то, чтобы быть со мной.

— Тогда я с радостью заплачу.

Шарлотта улыбнулась. Изображение растаяло.

— Теперь ты понимаешь, — сказал Кальдар. — Если ты хочешь жить с Шарлоттой, тебе придется сразиться с леди Августиной, а эту войну тебе не выиграть. Когда она спросит о твоем прошлом, что ты ей скажешь?

— Что я крыса из Трясины, — усмехнулся Ричард. — Что мой отец был болотной крысой, а до него его отец, и так далее, вплоть до начала нашей семьи, когда древние легионеры, впервые заселившие континент, попали в Трясину и смешались с туземцами.

— Ага, тебе следует упомянуть Вернарда, раз уж на то пошло, — покачал головой Кальдар.

— Да, как я мог забыть. Дорогая леди, мой двоюродный дедушка был изгнанником, один из моих дядей был перевертышем, а некоторые из моих кузенов даже не люди. У меня есть крошечный клочок земли и очень мало денег, и единственная причина, по которой меня вообще пускают в Адрианглию — это то, что моя кузина Сериза вышла замуж за перевертыша, который пообещал «Зеркалу» десять лет службы в обмен на убежище и гражданство для семьи Мар. Я что-нибудь упустил?

— Тебе надо, чтобы Шарлотта была там, когда ты ей это скажешь, иначе благородная леди может получить апоплексический удар. Ты не принимаешь это всерьез, не так ли?

— Забавно, что это говорит человек, который никогда ничего не принимал всерьез.

— Я очень серьезно отношусь к безопасности своей жены и моей семьи. Что на тебя нашло? Что-нибудь из этого проникло в твой толстый череп?

— Я не беспокоюсь о том, что голубокровные похитят Шарлотту. Она встречалась с ними раньше и выбрала меня. У нас есть проблемы посерьезнее, чем леди Августина. — Ричард пересек комнату, подошел к книжному шкафу и снял с верхней полки тяжелый тисненый том. Он перенес его туда, чтобы Шарлотта не нашла.

— Какие, например?

— Шарлотта может убивать своей магией.

Кальдар уставился на него.

— Она падшая целительница. Ричард, они убьют ее, если узнают.

— Это часть проблемы.

— А что за другая часть?

Книга казалась тяжелой, словно налита свинцом. Ричард пролистал страницы, переворачивая толстые бумажные листы до определенной статьи, и протянул книгу брату. Он читал ее так много раз, что запомнил слова. Он все еще надеялся, что она скажет что-то другое, но этого не происходило.

Акт высасывания чужой магии для собственной подпитки, в просторечии известный как «утечка жизненной силы», термин, возникший из рассказов от первого лица редких немногих, кто испытал это. Они описывают это явление как истощение или кражу жизни у цели. На самом деле, пользователь и цель образуют магическую петлю обратной связи, и истощается магическая сила цели, а не какая-то таинственная жизненная сила. Однако, поскольку человеческое тело не может поддерживать жизнь без магической силы, когда магия у цели истощается, цель умирает, поэтому термин не так неточен, как может показаться на первый взгляд.

В случае утечки жизненной силы пользователь притягивает магию цели к себе и поглощает ее. Пользователь быстро становится переполненным притоком входящей магии, и его тело начинает излучать ее в той форме, которая кажется наиболее естественной для пользователя. Затем пользователь неизменно посылает больше магии, чем принимает, что, в свою очередь, заставляет его поглощать больше магии в большем объеме, которую он снова должен рассеять. Этот существенный цикл поглощения и рассеивания постоянно расширяется, и чем дольше он продолжается, тем труднее его остановить. Представьте себе снежный ком, катящийся с холма: чем дольше он катится, тем больше становится. Чем дольше длится петля обратной связи, тем большее количество магии проходит через пользователя, пока, в конечном счете, пользователь не становится бездумным проводником для потока магической силы.

Известны случаи прерывания контуров обратной связи, когда пользователь начинал вытягивать энергию, но занимался этим лишь несколько коротких мгновений. Эти пользователи сообщают о чувствах эйфории и чрезвычайного удовольствия, связанных с поглощением магии. Несомненно, это вносит свой вклад в сложность прерывания обратной связи. Проще говоря: кража магии приносит удовольствие и насыщение, настолько, что многие пользователи не хотят останавливаться, и через несколько минут они обнаруживают, что уже не могут.

Для настоящего исследования целей было изучено одиннадцать подтвержденных случаев прерывания цикла обратной связи, и в девяти из одиннадцати случаев пользователи повторно включили цикл обратной связи на более позднем сроке. Эти девять потеряли свою человечность и должны были быть уничтожены, так как они представляли неминуемую угрозу для других. По мнению автора, пережить одну прерванную петлю возможно, однако прервать такую петлю во второй раз — за пределами человеческой воли.

Кальдар оторвал взгляд от страницы.

— Что это значит?

— Как много тебе рассказал Джордж?

— Я знаю, что ты был ранен, бежал в Грань, она исцелила тебя, потом пришли работорговцы, убили бабушку мальчиков, подожгли дом и бросили тебя в клетку. Шарлотта спасла тебя.

— Когда она нашла нас, она запустила петлю обратной связи. Это было ее первое убийство, и она не думала, что у нее хватит сил. Она может убивать и без нее, но каждый раз, когда она это делает, ее магия подталкивает ее к тому, чтобы сделать это снова.

— А если сделает?

— Она будет тянуть магию к себе из своих врагов и посылать ее в виде чумы, затем она будет высасывать больше магии и посылать ее, и так далее, и так далее, пока все вокруг нее не умрут. Она станет чумной птицей. Она никогда не остановится.

— Значит, она станет неудержимым безумным массовым убийцей.

— Да.

— А она знает?

— Она знает. Она попросила меня убить ее, если она поддастся. Я пытался отговорить ее от борьбы с работорговцами, но она отказывается уходить.

Кальдар опустился на диван. Его лицо было абсолютно серьезным, чего почти никогда не случалось.

— Поздравляю, — сухо произнес он. — Наконец-то тебе удалось найти женщину столь же трагически благородную, как и ты. Я думал, что ты такой один.

— Я не столь драматичный.

Кальдар поднял руку.

— Пощади меня. Некоторые дети рождаются в шелковой рубашке, ты родился в меланхолии. Когда они шлепали тебя, чтобы заставить плакать, ты только тяжело вздыхал, и одна-единственная слеза скатывалась из твоего глаза. — Он провел пальцем от уголка левого глаза к щеке. — Твои первые слова, вероятно, были: «Горе мне».

— Мои первые слова были: «Кальдар, заткнись!» — потому что ты слишком много болтал. И до сих пор продолжаешь.

— Ты с детства мрачно сознавал печаль своего существования. Ты даже не замечаешь этого.