Надо работать. Говорит мать

— В доме было нечего есть, а Лёне исполнилось тринадцать лет. Я взяла его за руку и повела устраивать на работу. В ту минуту пожалела, зачем его послушалась, зачем не оставила его в лагере. Был бы он сейчас где-нибудь в Сибири и не знал бы, что такое блокада. Такой маленький, а уже всего насмотрелся. И всё-таки веду и думаю: теперь он будет получать не сто двадцать пять грамм хлеба, а все двести пятьдесят — столько рабочим выдавали. Это же в два раза больше! Ему надо больше. Он растёт! А зубы-то у него почти все выпали — цинга! К этому времени старый наш дом на дрова разобрали, и мы переехали на Очаковскую улицу. От нашего нового дома до Инструментального завода было полчаса ходьбы. Кое-как мы дотащились…