Воздушный таран

Иногда фашисты нападали на спящий город. Это было особенно страшно. Спишь и видишь во сне, как будто уже наступило лето и ты ловишь в канаве головастиков. Головастики — маленькие, смешные. Только тебе захочется засмеяться, как начинает реветь сирена, просыпаешься, и тут уж не до головастиков и не до чего.

Так было и на этот раз.

Лёня вздрогнул и проснулся от воя сирены. Ярко и тревожно светилось небо. Он выглянул в окно и увидел над городом скрещённые лучи прожекторов. Они щупали небо и просеивали его, как муку сквозь сито. Наконец они нашли за облаком чёрную чужую точку — фашистский самолёт.

Лёня стал быстро одеваться.

— Куда? — закричала мать, когда он подбежал к двери. — Вернись, кому говорю! Без тебя там обойдутся. Вернись!

Он сорвал с вешалки пальто и шапку и выбежал на холодную улицу. Несколько длинных прыжков — и вот он уже сидит на своём наблюдательном пункте. Над головой беснуются лучи света.

Самолёт вертится, как волчок, он пытается вырваться из их ослепительных объятий. Неужели уйдёт?

И вдруг Лёня увидел другую точку. Она стремительно шла по световому канату. Но так казалось с земли. На самом же деле наш лётчик старался не попасть в полосу света, чтобы не ослепиться. Ночной охотник, истребитель «чайка», шёл на врага. Расстреляв все патроны, наш самолёт таранил — бил крылом — бомбардировщик «хейнкель».

— Сбили! Сбили! Наш сбил фашиста! — закричал Лёня, врываясь в дом. — Я видел, честное слово! Он полетел вниз, свалился в город!

Ночью был настоящий праздник. Этот праздник устроил для всех ленинградцев лётчик-истребитель Алексей Тихонович Севастьянов. На другой день — пятого ноября тысяча девятьсот сорок первого года — все ленинградцы узнали это имя. Самолёт «чайка» упал на Басков переулок, лётчик остался жив. Немецкий «хейнкель» свалился в Таврический сад. Фашистский лётчик был задержан на улице Маяковского.

Мальчишки, которые жили недалеко от Таврического сада, самым ранним утром помчались туда. Когда Лёня с товарищами приехал в Таврический сад, по обломкам самолёта уже ползали, как муравьи, первые счастливчики. Желающих поползать было хоть отбавляй, и уже выстроилась большая очередь. С трудом Лёне удалось протискаться, и он очутился на крыле «хейнкеля». Стало казаться, что и он, Лёня, вчера ночью побывал в воздушном бою. Он дотрагивался до бомбардировщика, наступал на его крылья, и ему хотелось, чтобы такие обломки падали с неба каждый день. Чтобы их было больше. Целый Таврический сад, целый город.

— Эй, малый, чего застыл? Не видишь, другие тоже хотят!

Он спрыгнул на землю. А в руках ещё долго было ощущение собственной силы. Вот как будто дал кулаком по фашистскому самолёту — и он разлетелся вдребезги!