Ее пара страдала.

Акана отскочила от Робина. Гнев дракона снова восстал. Она ощутила запах крови, исходящий от Робина.

Крови Шейна.

С воплем Акана вырвалась из особняка, не обращая внимания на то, что осталась в своей гибридной форме. Пусть мир думает, что гарпии вернулись, чтобы досаждать людям, потому что если Шейн умрет, то это окажется недалеко от истины.

***

— Все прошло хорошо, — Робин вздохнул и устало потер глаза. Некоторые дни были настолько хреновыми, что даже не стоили усилий выбираться из постели. — Акана вернется в студию и найдет кровь своей пары. Затем она выследит Шейна, а те, кто увез его, сполна заплатят за содеянное.

— Хочешь сказать, что она убьет их?

Робин повернулся к Лео Данну. Иногда старший ребенок Даннов казался слишком наивным, и Хоб опасался этого.

— Да.

— Хорошо, — Робин удивленно моргнул, когда Лео одобрил план. Данн помог Руби подняться на ноги, крепко прижимая ее к себе. — Но есть кое-что, что ты должен знать.

— Хм? — Робин все еще переваривал тот факт, что Лео хотел пролить чью-то кровь.

— По подъездной дорожке идут Редкапы. И… Робин? — страх в глазах Лео заставил его маленькую пару захныкать. — Они не одни.

***

Шейн открыл глаза и тут же пожалел об этом. Свет от лампы над головой почти ослепил его. Боль пронзила и без того пульсирующую голову Шейна, словно ему пытались выковырять глазные яблоки с помощью тупой ложки.

— Мне очень жаль, мистер Джолун. Действительно жаль. Надеюсь, вы понимаете, что в этом нет ничего личного.

— Уверен, что не понимаю, — Шейн уставился на мистера Клаузнера, торговца произведениями искусств в Нью-Йорке. — Я никогда не мог даже предположить, что ты из Черного Двора.

Маленький мужчина, который обычно заламывал руки, только ухмыльнулся.

— Я хорош в том, что делаю, — его глаза вспыхнули жутким, знакомым зеленым светом. — Для этого я и родился.

Шейн застонал. Отлично. Просто замечательно. Ходили слухи, что Робин, не слишком хорошо хранивший обед безбрачия, стал отцом редкого ребенка. Похоже, Шейн случайно встретил его. Но если Клаузнер ребенок Робина…

— Твоя мать, случайно, не была человеком?

Клаузнер фыркнул.

— Будто ОН опустится так низко, чтобы объезжать смертную, — благоговение в голосе мужчины при упоминании Хоба противоречило безумному блеску в глазах.

Шейн немного расслабился. Значит, это был не тот человек, которого он видел в одном из видений. Шансы на выживание в схватке только что возросли в геометрической прогрессии.

— Нет, Темная Королева забрала и обратила мою мать еще во время беременности, — лицо Клаузнера покрылось рябью, приобретая черты эльфа. Светло-рыжие волосы на его макушке были бледной тенью рыжей гривы Робина. Его глаза окрасились в янтарный цвет, окаймленный зеленым светом Робина. Даже его тело изменилось, вытянувшись и став худым, гибким. Козьи рога торчали из его висков, напоминая Шейну о том, почему их так часто называли дьявольскими. Вампирские клыки, тонкие и смертоносные, украшали улыбку Клаузнера — подарок от изменения матери.

Ох. Вот дерьмо. Это может быть даже хуже, чем человек, которого боялся Шейн.

— Вампир-эльф?

Клаузнер удовлетворенно кивнул.

— Да. Она была прекрасна и переполнена темной силой.

Шейн улыбнулся.

— Моя пара оторвет тебе голову и нагадит на отрубок шеи.

Клаузнер лишь прищелкнул языком.

— Если говорить о твоей паре-драконе, то мы оба знаем, в чем ее слабость.

— У Аканы нет слабостей, — Шейн наблюдал, как Клаузнер взял что-то похожее на стегальный инструмент, который был у его матери. Предмет был удивительно похож на резак для пиццы, но с капюшоном над лезвием. Шейн думал, что это называется вращающимся резаком, но не был уверен.

— О да, есть, — Клаузнер провел лезвием по животу Шейна, вздохнув от удовольствия, когда выступила кровь.

Шейн старался лежать неподвижно, не желая доставлять Клаузнеру удовольствие видом своих мук.

— И какая же?

— Ты, — Клаузнер взял клинок и провел им по татуировке дракона, убедившись, что перерезал крыло.

Шейн в ужасе отпрянул от клинка.

«Боги, пожалуйста, не дайте ему повредить ее крылья».

— Зачем ты это делаешь?

Клаузнер улыбнулся кому-то, стоящему за головой Шейна.

— Ради любви.

Констанция Малмейн вышла на свет. Ее серо-голубые глаза выражали жестокость, а гладкие золотистые волосы были собраны в высокий узел. Она улыбнулась Клаузнеру, и внезапно Шейн увидел то, чего не хватало в видениях в последнее время. Каллен, Кейтлинн и даже сам Чарльз были всего лишь пешками в борьбе Констанции Малмейн за власть. От видения, которое появилось перед глазами Шейна, кровь застыла в жилах.

— Генри знает, что вы собираетесь его убить?

Констанция улыбнулась.

— Видишь, Хобарт? Я же говорила, что его видения будут полезны.

Подождите. Хобарт?

— А ОН знает? — Шейн старался не дергаться, когда лезвие снова приблизилось к его татуировке, так как мог случайно покалечить Акану. Он не осмеливался произнести имя Робина вслух, хотя мысленно выкрикивал его. Если бы Шейн заговорил, то эти двое могли бы просто убить его, опасаясь привлечь внимание Хоба.

— Знает что?

— Что тебя назвали в его честь.

Клинок замер.

— Нет. Но узнает, — он оторвал взгляд от крови, сочащейся из плоти Шейна. Эти знакомые зеленые глаза странно смотрелись на худом лице Клаузнера. — Я сын своего отца.

Первое черное щупальце нанесло удар, вынуждая Шейна закричать. А когда яд попал в организм, то агония вытолкнула его за пределы сознания.

Ох, Боги, лучше бы оно того стоило.

***

Акана неслась по ночному небу, неистово хлопая крыльями. Из пореза на одном капала темная кровь, но Акана не чувствовала боли. Главное, крылья до сих пор функционировали и несли ее к паре. Сейчас ее волновало только это.

Акана чувствовала, где находится Шейн. Аромат его крови витал в воздухе. Сладкий запах становился все сильнее с приближением к цели. Пройдет совсем немного времени, прежде чем придут остальные, прежде чем Джейден доберется до брата своей пары, прежде чем Тристан попытается спасти то, что осталось от его клана. Впрочем, Акане было все равно.

Малмейны уже были мертвы, просто еще не знали об этом.

Она не удивилась, что они не отвезли Шейна в поместье Малмейн. Это было бы слишком легко выяснить, слишком легко проверить, к тому же Джейден доказал, что может входить и выходить из особняка по своему желанию. Поэтому доставить Шейна в другое место было самым умным решением.

Малмейнам не повезло, так как они не знали, насколько сильна была связь между ней и ее парой-гибридом. Запах Шейна заполнил ее рецепторы, а его сущность запечатлелась в ее душе. Теперь она сможет найти его, куда бы он ни отправился.

Как она могла быть такой глупой? Акана завершила связь драконов, но все еще верила, что каким-то образом они не были вместе. Шейн заслуживал того, кто мог бы дать ему нормальную жизнь, а не того, кто постоянно подвергал бы его опасности и находился бы вдали в течение длительного периода времени. Она знала это с самого начала, но золото, отравившее ее организм, положило конец всем сопротивлениям. Акана отметила его и сделала своим. Прошлого не изменить. Она не должна была оставлять своего возлюбленного, не должна была делать его уязвимым. Только она виновата в его похищении. Если Шейн погибнет, то Акана свернется вокруг него и тоже умрет.

Знал ли он, что драконы обретают пару на всю жизнь?

Вот оно. Акана нашла Шейна. Нашла источник его боли. Они отвезли его на заброшенную ферму в полуразрушенный дом с сараем — призрак от фермы Даннов. Она устремилась к сараю, так как там стоял более насыщенный запах Шейна. Акана услышала тихие, бормочущие голоса, знакомые и неожиданные. Но кое-что она не услышала, и это напугало ее.

Дышали только два существа. Два. И ни один из них не был ее парой.

Акана выдохнула, и из ее горла вырвалось пламя, со всей яростью поглощающее сухое дерево сарая. Огонь взметнулся в небо, как маяк для тех, кто следовал во тьме.

Из горящего сарая выбежали две фигуры. Где же ее пара?

Акана пикировала вниз. Ее ярость полыхала жарче, чем огонь позади. Она бесшумно скользила по воздуху, выпятив когти в намерении рвать и кромсать.

Одна из бегущих фигур оглянулась и, взвизгнув, толкнула другую. Акана мельком заметила серебристые глаза и взъерошенные светлые волосы. Она не обратила внимания на того, кто был сбит с ног, желая запустить когти в плоть Малмейна. Она схватила женщину, убедившись, что когти впились в ее бока, и начала подъем.

Женщина-Сидхе закричала и стала извиваться, но из-за этого когти Аканы проникли еще глубже. Раны были настолько глубокие, что кровь стекала по бокам и ногам Констанции.

— Отпусти меня!

Акана рассмеялась.

— Ты забрала мою пару.

— Он все еще жив! Он… он в сарае!

Акана оглянулась и прислушалась к реву пламени, но не уловила сердцебиения. Дыхания тоже не было.

— Лжешь. Его там нет, — не может быть. Если он был внутри… нет. Она даже не хотела предполагать.

Отсутствие сердцебиения и дыхания означали потерю жизни, а Акана не могла с этим смириться.

— Нет! Яд Хобарта ввел его в кому. Мы не хотели, чтобы он сопротивлялся.

Акана стиснула лапы с когтями, не обращая внимания на крики женщины.

— Зачем?

— Перевезти, — выдохнула Констанция. — Мы должны были только похитить его.

— Чтобы?

— Не могу сказать! — женщина ахнула, когда Акана ослабила хватку. Констанция вцепилась в лапы Аканы. — Нет! Пожалуйста!

Акана посмотрела вниз. Она подняла женщину настолько высоко, что для смерти было достаточно лишь отпустить ее.

— Почему я должна оставлять тебя в живых?

Констанция всхлипнула.

— Пожалуйста, не надо.

— Скажи, к кому вы должны были отвезти его.

— Нет! Он убьет меня!

Акана разжала когти.

Констанция закричала, едва держась за лапы Аканы.

— Я скажу, скажу!

Акана снова подхватила ее и направилась к горящему сараю.