Глава 27

Взгляд Амалии скользил по странице — по мере прочтения она всё больше хмурилась. Я смотрела на неё, скрестив руки на груди, стараясь лишний раз не дёргаться.

Наконец она опустила мой блокнот с записями, но так и не взглянула на меня, продолжая упрямо смотреть на мою писанину:

— Так выходи, что Мирин влюбилась в своего демона.

— Да, — прошептала я.

— А ты влюбилась в Зуиласа.

На щеках вспыхнул румянец, и мне отчаянно захотелось провалиться под пол и исчезнуть, но нам нужно было закончить этот разговор. Она ушла как раз потому что мы так и не поговорили об этом.

— Да, — прохрипела я.

По крайней мере мы были вдвоём, когда я наконец призналась ей. И в более удобном помещении, чем комната мотеля.

Дядя Джэк выбрал наше новое убежище: меблированную квартиру-лофт в центре города с тремя спальнями и огромной гостиной открытой планировки, в которой было более чем достаточно места для наших приготовлений. Он с помощью Зуиласа разворачивал огромную стопку карт в главной комнате. Его решение дилеммы насчёт поиска местоположения портала было на удивление простым: в конце концов, топографических карт провинции было не так уж и много.

Так что он купил их все. Теперь нам просто нужно сопоставить оторванный кусок с одной из этих карт.

Пока они занимались картами, я нашла Амалию в её комнате, где она только что закончила настраивать новую швейную машинку, и показала ей свои переводы дневниковых записей Мирин и Мелитты.

Амалия глубоко вздохнула. Прядь её светлых волос отлетела с лица.

— Не понимаю, — сказала она, проводя пальцем по строкам с признанием Мирин. — Я имею в виду, я немного это понимаю, но… он же демон.

Вместо гнева или отвращения в её заявлении слышалось смущение и непонимание.

— Я не знаю, как это объяснить, — мягко произнесла я.

— Думаю, любовь не всегда можно объяснить с точки зрения логики, не так ли? — она одарила меня задумчивым взглядом. — Итак?

— Итак…что?

— Вы это сделали?

— Сделали что?

— А ты точно уверена, что не девственница? — закатив глаза, спросила она.

От осознания, что именно она спрашивает, щёки снова заполыхали огнём:

— Я не… это… это личное.

— Не может быть! Так вы сделали это! — уставилась она на меня. — И ты всё ещё в целости и сохранности?

— Ну конечно же я в целости и сохранности, — рявкнула я.

— Было хорошо?

Сцепив зубы, я уставилась на пол. Лицо полыхало нещадно.

— Чёрт, — захихикала она.

— Просто… просто хватит об этом говорить. Ладно?

— Ладно, Хорошо. Но мне теперь интересно. У него большой…

— Амалия!

— Грх, ладно, — она откинулась назад, поудобнее устраиваясь на матрасе, — Итак, ты влюблена в Зуиласа и спишь с ним.

Я молча уставилась на неё.

— А что насчёт твоего плана отправить его домой?

Сердце пронзило болью.

— Он пройдёт сквозь портал Ксавьера, — ответила я.

На мгновение воцарилась тишина.

— А он чувствует к тебе то же самое, что ты чувствуешь к нему? — тихо спросила она.

Я подняла голову, глядя на дверь спальни. По ту сторону этой двери Зуилас работал над определением местоположения портала. Он не успокоится, пока не закончит то, что начал его предшественник. Даже если бы он не пообещал payapis, что изменит мир, он должен был вернуться ради Дома Валиир и Ahlēavah.

Зная это, я могла дать такой же ответ, какой он дал мне:

— Это не имеет значения.

Мы были готовы к битве.

На полу в одном конце просторной гостиной лежала большая топографическая карта, к которой был приклеен соответствующий фрагмент карты Ксавьера. Мы продлили якорные линии до точки их пересечения — места, где был массив заклинания для открытия портала.

Мои первоначальные поиски не увенчались успехом, потому что я искала не в том направлении. Суша на карте напоминала полуостров или остров, поэтому я искала подходящую форму вдоль побережья. Но Ксавьер пошёл в противоположном направлении.

От Тихого океана залив Беррард простирался на двадцать пять километров вглубь суши, превращаясь в полосу солёной воды, отделявшей Ванкувер от гор Северного берега. А в шестнадцати километрах от бухты находился полуостров Адмиралти Пойнт. Это было засаженное деревьями предгорье с несколькими пешеходными тропами вдоль побережья, но в остальном полуостров был необитаемым.

Пик предгорья и был тем местом, которое Ксавьер выбрал для своего портала.

В другом конце гостиной были разложено всё, что нам понадобится. Самыми большими и, возможно, самыми полезными предметами были костюмы с вшитыми в них заклинаниями — для меня, Амалии и дяди Джэка. Их внутренняя подкладка была расшита сильными заклинаниями, делающими нашу одежду на тридцать секунд практически непробиваемой.

Амалия подготовила костюм и для Зуиласа. Но, поскольку он не мог войти в этом костюме в инферно, пришлось отказаться от этой идеи.

Рядом с одеждой лежала небольшая стопка недавно изготовленных артефактов, которые мы разделим между собой. Два дубликата моего артефакта impello — один для Амалии и один для дяди — плюс ещё несколько вариантов, которые, как мы думали, сработают против Нашивера — и, возможно, сектантов.

Посреди комнаты был нарисован круг заклинаний диаметром около 18 сантиметров. В центре массива заклинания лежал инферно, освещаемый светом. Центр медальона был пустым, ожидая появления печати Дома.

Я беспокойно вышагивала туда-сюда. Ещё тридцать минут, и мы сможем подготовиться, собрать наши вещи и выдвинуться в путь.

Прямо к порталу Ксавьера.

До рассвета оставалось менее пяти часов, и мы намеревались оказаться у портала задолго до этого. Как только инферно будет полностью заряжен, мы с Зуиласом свяжем себя с ним. И тогда уже мы будем готовы идти.

От наворачивания кругов уже закружилась голова, но я и не думала останавливаться. Проходя возле двери в спальню Амалии, я услышала их с дядей Джэком голоса. Похоже, они обсуждали какой-то аспект нашего плана. В нашем новом убежище не было Носочка. Вчера мы зарегистрировали её в приюте для котов… на случай, если мы больше не вернёмся.

Я вошла в свою комнату, закрыла дверь и повернулась лицом к кровати. На ней, спиной к изголовью, сидел Зуилас с книгой на коленях.

Сердце разрывалось от боли, когда я заползла на кровать и уселась рядом с ним. Перед глазами оказалась глянцевая страница с изображением горы в Орегоне.

Я прижалась к нему и положила голову на плечо, позволяя его запаху наполнить мои лёгкие. Его тепло перетекало в меня. Его тело плотно прижималось к моему. Мысль о том, что через пару часов он уйдёт… была неуместной? В ней не было смысла. Как я могу потерять его?

Как же я смогу потерять его?

— Хотелось бы мне попутешествовать с тобой, — прошептала я, — и увидеть все места из твоей книжки. Даже если на это и ушла бы вся моя жизнь.

Особенно, если бы на это ушла вся моя жизнь.

— Хм, — он повернулся ко мне, прижимаясь лбом к моему лбу — Ты бы провела со мной всю свою жизнь, amavrah?

От его вопроса боль в сердце стала ещё сильнее:

— Да.

— Хоть я и не hh’ainun и не могу делать всех тех вещей, что делают hh’ainun?

— Да, — глаза начали застилать слёзы.

— Хоть это и опасно для тебя — быть подрядчиком?

— Это неважно, — я провела по его щеке, а затем моя рука скользнула ему в волосы и нашла рожки. — А ты бы провёл всю мою жизнь со мной, хоть я и не payashē и не принадлежу твоему миру?

Его малиновые глаза скользнули по моему лицу.

— Робин!

Я аж подпрыгнула от крика Амалии и буквально вырвала руку из его волос.

Дверь спальни распахнулась, и в комнату вбежала Амалия, а следом за ней дядя Джэк. Её лицо было бледным, а в руке она сжимала светящийся сотовый телефон.

Живот тут же скрутило от волнения, и я вскочила с кровати:

— Что такое?

— Мы с отцом разговаривали о награде, объявленной за наши головы, а потом он открыл мой профайл на сайте ОМП, чтобы прочитать выдвинутые обвинения, и… смотри!

Она сунула телефон мне под нос. На экране отобразилась белая веб-страница, на которой светился магический идентификационный код. Чуть ниже этого кода должны были быть её имя, фото и личная информация. Вместо этого там была всего одна строка текста:

Damnatio Memoriae.

Я непонимающе уставилась на эти два слова:

— Что… что это значит?

— Не знаю, но точно такое же и на твоём профайле, видишь? — она несколько раз нажала на экран, после чего открылась моя страница. — Тоже самое! Что за хрень?

И правда, как и на странице Амалии, на моей вместо моих данных также светилась надпись «Damnatio Memoriae». Я вопросительно уставилась на дядю Джэка, но он покачал головой.

— Я такого раньше не видел. Может это ошибка сайта.

— Нет, — с пугающей уверенностью ответила я. — Ошибка сайта не была бы написана на Латыни. К тому же damnatio означает «проклятье», то есть отрицательный приговор.

Амалия аж отшатнулась:

— То есть… ты хочешь сказать, что нас уже осудили и вынесли приговор?

— Damnatio memoriae, — прошептала я. — Проклятье памяти. То есть… стереть память?

— Или же стереть нас из памяти остальных? Стереть нас из базы данных — это тоже самое, что дать понять всему магическому миру, что нас не существует.

Меня обдало холодом:

— А попробуй поискать Эзру.

Она снова нажал пару раз на экран.

— Вся его информация тоже исчезла. Даже награда за его голову и предупреждение всех охотников за головами о том, что он — демон-маг.

— А что насчёт Тори, Кая, Аарона?

— То же самое, — ответила она, проверив каждого из них.

От страха в венах застыла кровь:

— А поищи гильдию Ворон и Молот.

Она бросила на меня испуганный взгляд, а затем ввела название гильдии в поисковый запрос.

— Damnatio Memoriae, — прошептала она.

— Стёрты, — прижимая пальцы к вискам, выдала я. — Кто-то стёр нас… и не просто тебя и меня. Всю гильдию! Зачем ОМП так поступать? Они могут расформировать гильдию, но не удалить её! Если только…

Если только гильдия или группа людей не угрожают тайне магии. Это было главным правилом ОМП: защищать магию. Но Ворон и Молот не пытались разоблачить существование магии!