Глава 25

Я стояла в душе, без энтузиазма моя голову горячей водой. Не то, чтобы мне нужно было ещё раз принимать душ, просто это было единственным местом, где я могла поплакать, и Зуилас бы меня не услышал.

Скоро горячая вода закончится, и мне придётся взять себя в руки. Ну почему она не может потечь немного дольше? Ненавижу эту квартиру! Ненавижу это здание!

Ненавижу свою жизнь!

Моих родителей убили из-за древнего гримуара, полного отчаянного, гнусного волшебства, за которое пришлось заплатить ужасную цену. Наша глубокая душевная связь с Зуиласом утеряна. Я потеряла ту магию, которую приобрела с помощью инферно. Я потеряла Амалию — единственного близкого члена семьи, который у меня остался. Я потеряла безопасность, которую мне дарила гильдия, и все остатки нормальной жизни.

А вскоре я потеряю и Зуиласа.

Я попыталась поднять себе настроение тем, что у нас с ним есть шансы навсегда прекратить призывы демонов. Если только нам это удастся. Если только мы сможем каким-то непостижимым образом сотворить самое сложное магическое заклинание из всех, что мы когда-либо делали.

Прекратить порабощение расы, начатое моими предками более 3 000 лет назад — да, я могу это сделать. Я — книжный червь, не желающий изучать магию.

Но цена за это — Зуилас. Нам не удастся прекратить призывы, если мы не отправим его по ту сторону портала. Он должен быть в Ahlēavah, чтобы сотворить свою часть заклинания.

Я покачала головой, брызги капель полетели на стены. Нет, Зуилас не может быть платой, потому что он и так не собирался оставаться. Он не хочет здесь оставаться. Не хочет быть со мной. Я всего лишь слабая человеческая девушка, глупенькая payilas.

Я связал себя с тобой. Только с тобой, vayanin.

Меня охватила дрожь, и я снова покачала головой.

Потому что я обещал.

Я качала головой ещё сильнее.

Я хочу, чтобы ты всегда была в безопасности.

Почему я никак не могу заглушить его голос в моей голове?

Я всегда готов, когда ты меня захочешь, amavrah.

Снова потекли слёзы, смешиваясь с водой, стекающей по моему лицу. Я склонила голову, прижав руки к стене душа. Он — демон. Демоны не заботятся, не любят. Снова и снова я повторяла это себе. Демоны не могут любить!

Эти слова глухо звучали в моей голове.

Я думала, что никогда не научусь доверять Зуиласу — но я смогла. Думала, что он никогда не поймёт, что такое эмпатия и сострадание — но он понял. Я думала, что никогда не полюблю его.

Но я полюбила.

Я люблю его. Я влюблена и даже не знаю, как долго, потому что я так отчаянно отрицала эти чувства.

Я влюблена в Зуиласа. Влюблена в любопытного, дикого, игривого, защищающего, смертельно опасного, нежного, хитрого и удивительно милого создания из другого мира. Мне было всё равно, что у него есть рога, когти, хвост и мерцающие красным глаза. Всё равно, что он может превратить своё тело в красный луч и раствориться в инферно. Всё равно, что он так разительно отличается от меня.

Я люблю его.

И я отвергала эти чувства — отвергала его — снова и снова на протяжении многих недель. Даже когда пыталась убедить Амалию в том, что нет ничего плохого в том, что я его целую — даже тогда я прятала свои чувства глубоко в себе.

Если бы я сразу ей сказала, что я к нему испытываю, всё сложилось бы по-другому? Если бы я сказала ей, что не слушала её предупреждений, потому что люблю его, она бы всё равно ушла?

Если бы я сказала Зуиласу о своих чувствах, изменило бы это хоть что-нибудь?

Нет. Не изменило бы. Он всегда хотел попасть домой и… и

Ты никогда не говоришь мне своих мыслей.

Я уткнулась лбом в стену душа. Он всегда планировал вернуться домой, потому что я никогда не давала ему повода остаться. Может остаться со мной — не такой уж и хороший повод. Может он посмеялся бы, фыркнул и назвал меня zh’ūltis, предложи я ему остаться.

Но если я ему этого не скажу, то так никогда и не узнаю.

Я оттолкнулась от стены и выключила воду. Холодный воздух опалил мне кожу, когда я завернулась в полотенце и выскочила из душа. Надолго моя смелость не задержится. Та застенчивая, боязливая часть меня не сможет справиться с отказом. Она начнёт всё обдумывать, и я смогу убедить себя в том, что мои слова ничего не изменят.

Выскочив из ванной, я свернула в гостиную. По нашим бумагам вышагивала Носочек, её зелёные глаза уставились на мою брошенную ручку. Но Зуиласа нигде не было видно.

Я развернулась и помчалась по коридору, оставляя за собой след из капель воды. Через кухню. Через открытую дверь спальни.

Он сидел на кровати, так и не сняв одежду. На его коленях лежала книга с пейзажами земли, открытая на картинке горы в Орегоне. Гора, на которую, как он сказал, он хочет подняться. Я тогда бездумно выпалила, что он мог бы, а затем ещё более бездумно убила его интерес, заявив, что он хочет вернуться домой, а не путешествовать по миру людей.

Он моргнул при моём внезапном появлении, затем скатился с кровати, отбросив книгу на матрас.

Я в панике остановилась в нескольких сантиметрах от кровати, тяжело дыша. Я не могу этого сделать. Не могу этого сказать. Не могу открыть ему своё сердце. Было намного безопаснее, намного проще отвергнуть его, чем рискнуть и услышать его отказ.

В голове раздались слова Мирин: Рискни, как рискнула я.

— Amavrah?

— Я не хочу, чтобы ты уходил.

Слова вылетели против моей воли. Неловкие, заикающиеся.

Его лоб сморщился, выдавая его замешательство.

— Зуилас, я не хочу, чтобы ты возвращался домой! — вообще-то я не планировала орать, просто это был единственный способ для меня сказать всё это. Сжав глаза, я продолжила, — Я хочу, чтобы ты остался со мной. Я хочу быть с тобой, остаться здесь с тобой и увидеть все те места в твоей книге. Я не хочу с тобой прощаться.

По щекам побежали слёзы, когда я прошептала:

— Я никогда не хочу с тобой прощаться.

Молчание.

Я заставила себя открыть глаза. Зуилас всё ещё стоял перед кроватью, застывший от удивления, и смотрел на меня. Загадочный. Нечитаемый. Никакой магической связи, дающей мне представление о его мыслях и чувствах.

Так что мне пришлось выложить свои.

— Я…я знаю, что ты не хочешь оставаться. Это не твой мир, и тебе всегда придётся прятаться или же притворяться человеком… и здесь нет ничего для тебя… но…но, — из горла вырвались какие-то странные хрипы, — Но я хочу, чтобы ты остался со мной.

Эгоизм этого заявления так поразил меня саму, что я аж согнулась. Я хочу, чтобы он пожертвовал всем ради меня? Насколько это жестоко?

— Ничего?

Мой взгляд устремился к нему.

— Здесь нет ничего для меня? — он медленно наклонил голову. — Ты здесь.

Во рту вдруг резко пересохло, а сердце колотилось так, будто я ожидала смертельного удара.

Его хвост медленно пополз по полу, и он подошёл ко мне поближе:

— Ты моя amavrah, Робин.

— Что это значит?

— Это значит, что ты моя избранная. Это значит, что я рискну всем, только чтобы быть с тобой.

Я протянула дрожащую руку и вцепилась в его куртку:

— Ты хочешь уйти?

Прошло всего мгновение, прежде чем он заговорил, но в моих ушах успела зазвенеть тишина — похоронный звон для моего уязвимого сердца.

— Я должен остановить vīsh призыва. Его создали Валиир. Я знаю, как это остановить, так что я должен это сделать.

Меня всю трясло, и я резко выдохнула:

— Я понимаю. Наши предки создали магию призыва. Мы должны это остановить.

Мы единственные, кто можем это сделать. Если не мы, то кто? Призовёт ли моя дочь, если она у меня вообще будет, кого-то из Дома Валиир? Сможет ли тот демон — моложе Зуиласа, слабее Зуиласа, менее уверенный и лишенный уникальных навыков Зуиласа — сможет ли он довериться человеку? Смогут ли они закончить призывы? Будет ли у них желание и мотивация сделать это?

Это должны быть мы. Зуилас и я. А это значит, что ему придётся пересечь портал.

Я сделала глубокий вдох. Ещё один. И ещё. Я глубоко дышала, пока дыхание не пришло в норму, а затем протянула руку, обвила пальцами его шею и потянула к себе.

Сначала это был медленный поцелуй, который постепенно ускорялся и усиливался. Мои губы приоткрылись, приглашая его язык, и его рот прижался к моему.

Я прижалась к его груди, теряясь в поцелуе. Теряясь в нём. Теряясь в этом моменте.

Он едва касаясь погладил мою спину, а затем сорвал полотенце. Оно упало на пол. Его руки принялись оглаживать моё влажное после душа тело.

Расстегнув замок на его куртке, я стянула её с плеч. Он буквально сорвал её с себя и отбросил в сторону. Его руки вернулись к моему телу. Пока он касался меня, гладил, я нашла пряжки на его грудной пластине и позволила ей упасть на пол.

Я шаг за шагом снимала с него одежду и защитные пластины. Его поначалу нежные прикосновения становились всё жаднее и жаднее. Наконец я развязала шнуровку по бокам его шорт и стянула их вниз.

Теперь уже мои руки исследовали его тело. Изучили изгибы и мускулы. Затем сползли ниже и застенчиво дотронулись до его мужского естества. Сердце колотилось, в животе скрутило от страха.

На этот раз он не прижимал меня к полу, не доминировал. На этот раз он позволил мне изучить его тело. Позволил мне подтолкнуть его к кровати и усадить на край матраса. Позволь мне забраться к нему на колени, прижаться бёдрами к его бёдрам, тереться об него, распаляя огонь желания.

На этот раз он не сжимал руки на моих бёдрах, не управлял моими движениями. Он поддерживал меня, пока я насаживалась на него, чувствуя, как он наполняет меня. В его груди послышался хриплый рёв.

Мы двигались в унисон, обнимая друг друга. Нам не нужен был инферно, телепатическая или магическая связь, чтобы быть одним целым. Чтобы упасть в идеальную, захватывающую дух гармонию.

Нам не нужно было ничего, кроме друг друга.