— Что насчет благотворительного вечера?

— Милый, я хочу, чтобы ты согласился выступить. Теперь, когда ты так хорошо потрудился для Оливера, ты наверняка готов к большему?

Лори физически не отстранился, но теплое сияние, которое Эд зажег внутри него, погасло, и его заполнила пустота, которую всегда вызывал этот спор.

— Я не выступаю.

Кэролайн продолжила, будто Лори ничего не говорил.

— Я подумала, это может быть что-то необычное. Даже если бы ты организовал что-то с Мэгги, что-то попроще тоже бы сработало. Это привлечет еще больше людей, если они будут думать, что снова увидят выступление Лори Паркера после всех этих лет тишины. То, что именно ты поставишь, фактически не имеет значения.

— Я не выступаю, — повторил Лори, стараясь изо всех сил сдержать стиснутые зубы. — Если ты объявишь об обратном, то сама объяснишь, почему ввела всех в заблуждение. А если ты намеренно поставишь меня в неловкое положение — я просто не приду.

— Перестань капризничать, Лоуренс. Тебе не идет. Ты выступал всего полчаса назад, да и вчера тоже. И все прошло хорошо, как мы все тебе и говорили. Теперь пришло время сделать следующий шаг. — Она снова посмотрела на розы, потом на карман Лори, куда он положил карточку. — А от кого эти цветы?

— От моего бойфренда, — ответил Лори.

Признание потрясло их обоих, и они застыли, не в силах прийти в себя.

Кэролайн теребила лепестки одной из роз, пристально глядя на сына, пока говорила.

— Понятно. Я так понимаю, с кем ты встречаешься... публично?

Грудь Лори болела, сердце и живот были открыты и уязвимы, и он видел, что мать заметила его дискомфорт. Но он подумал об Оливере и всех его разговорах о грубом сексе, о том, что он делал этим утром с Эдом и о том, как хорошо это было и заставил себя сказать: «Да».

— Понятно. — Она одарила его вежливой отстраненной улыбкой. — Я не иду на прием, так что попрощаюсь с тобой прямо сейчас. Но пока люди будут приветствовать тебя и говорить, как ты был прекрасен, подумай о том, каково было бы снова выступить по-настоящему. Подумай, как это будет, Лори. Снова стать нормальным.

Мать подошла к нему и крепко прижалась в официальном вежливом объятии. Кэролайн положила руки ему на плечи и прижалась щекой к его щеке, губами слегка коснувшись его кожи, и отстранилась. Он не поднял руки, чтобы ответить на этот жест, за что получил вспыхнувший взгляд неодобрения, но она снова ничего не сказала вслух, не об этом. Только улыбнулась.

— Позвоню тебе позже на неделе, а ты пока обдумай все, что я тебе сказала. — И направилась к двери.

Лори молча смотрел ей вслед.

Но как только дверь закрылась, он повернулся к цветам. Он не прикасался к ним, не нюхал, просто стоял, засунув руки в карманы и сжимая карточку, и внутри царил хаос. Когда стало ясно, что Лори не в состоянии успокоиться, он надел пальто, достал ключи и схватил вазу с цветами, держа ее так грациозно, как только мог, прижимая к боку вынося из гримерки.

Это привлекло к Лори множество взглядов. Сначала это выбило из колеи, но цветочный аромат продолжал обволакивать и притягивать. Розы на самом деле не пахли так приятно, но композиция в целом благоухала: более земной и травянистой, чем цветочной, что еще сильнее ассоциировало букет с Эдом. К тому времени, как Лори оказался на лестнице, он уже улыбался и даже с удовольствием нес к машине невероятно огромную вазу. Было все равно, даже когда потребовалось десять минут, чтобы уложить ее на сиденье так, чтобы цветы не помялись и не опрокинулись при движении машины. По дороге он все оглядывался на заднее сидение и улыбался каждый раз, когда останавливался на светофоре.

В композиции было по меньшей мере три дюжины цветов. Именно по этой причине опоздал на прием — стоя на кухне, пытался их пересчитать. И был прав: около трех с половиной дюжин цветов. Лори прижал ладонь к губам, чтобы сдержать нелепую улыбку, и когда представил себе, как Эд выбирает их, сердце у него забилось сильнее. Буквально видел, как тот стоит в магазине, наблюдая за оформлением огромной, ужасно безвкусной вазы, отвергая розы, которые, по его мнению, были недостаточно хороши, не заботясь о количестве.

Лори попытался вспомнить, когда в последний раз кто-то делал для него нечто подобное. Но не мог припомнить ничего даже отдаленно похожего.

Прием проходил в загородном клубе в самой богатой части Сент-Пола. Якобы в знак благодарности некоторым спонсорам спектакля, но в основном это был шанс для всех потереться локтями друг о друга, а также возможность для Мэгги и других преподавателей, которые организовали его, похвастаться своей студией. Лори никогда не любил подобные сборища, а сегодня ему происходящее особенно не нравилось. Все, что он хотел — это найти Эда и поблагодарить за цветы, поцеловать, прикоснуться, заняться любовью или даже просто побыть с ним. Но он приклеил улыбку и сдерживал желание притупить остроту события слишком большим количеством шампанского.

Особенно когда узнал, что мать уже начала свою кампанию, чтобы заставить его выступить на ее вечере. А все присутствующие на приеме все говорили и говорили ему, как они рады снова увидеть его на сцене.

Именно это в конечном счете и заставило Лори уйти пораньше. Он и так не собирался задерживаться, но ушел еще до того, как принесли десерт, даже не потрудившись извиниться перед Мэгги. Он понимал, что услышит все претензии завтра в студии, но ему было все равно. Чем дольше он здесь пробудет, тем больше будет злиться на спонсоров, на Мэгги и больше всего на свою мать. А Лори не хотел злиться. Он хотел вернуть то головокружительное чувство, которое наполняло его, когда он был с Эдом и когда думал о нем.

Оно почти вернулось, когда он направлялся в квартиру Эда, несколько раз теряясь, плутая среди улиц. Но в основном он нервничал и был сбит с толку. Следовало бы позвонить, но он не хотел. Лори хотел просто появиться. Хотел просто увидеть Эда, увидеть его лицо — почему-то оно не представлялось таким реальным, если бы они говорили по телефону. О, это не имело смысла, когда он пытался сформулировать почему, даже в своих мыслях. Лори просто знал, что ему нужен Эд — живой и во плоти.

«Нормальный», — сказала его мать. Лори даже не знал, что это такое. Он не думал, что когда-нибудь узнает об этом. Возможно, он не был создан для нормальной жизни. Все, что сейчас знал — это то, что он устал от чувства вины. Ему что-то было нужно. Что-то еще. Ему это было необходимо...

Эд. Ему просто нужен был Эд.

Лори надеялся, что Эд тоже нуждается в нем. Боялся, что у него просто был эмоциональный день, и что все это вообразил себе, а Эд на самом деле просто прислал цветы и все. Боялся, что все это каким-то образом закончится, боялся, что причинит ему такую боль, которую не сможет вынести и гадал, откуда берутся эти мысли и что они означают. Но сейчас думал только о том, как ему нужен Эд. Он нуждался в нем. Немедленно.

Когда Лори поднимался по лестнице, его сердце стучало в ушах, а желудок переворачивался с каждым шагом. К тому времени, когда постучал в заветную дверь, Лори был совершенно разбит, и пока ждал бесконечные секунды между стуком и открытием двери, ему пришлось напомнить себе, что нужно дышать.

А потом появился Эд, растрепанный и взъерошенный, одетый в темно-серую футболку, пропитанную потом. Он казался удивленным, но затем его лицо изменилось. Тут Лори и понял, что именно это и нужно было увидеть, почему он не мог позвонить, почему должен был приехать. Сначала было удивление, да. А потом оно сменилось радостью. Но и это выражение быстро исчезло, сменившись неловкостью, когда Эд провел рукой по волосам. Но в нем была та радость, то самое нетерпение и головокружение, которые охватили Лори с тех пор, как увидел цветы — по правде говоря, с тех пор, как он проснулся сегодня утром в объятиях Эда.

— Привет, — робко произнес, задыхаясь, его голос немного дрожал. Попытался улыбнуться. — Я не вовремя?

— О... нет! — Эд снова провел рукой по волосам. — Я просто... я бы принял душ. — Он сделал шаг назад и протянул ему руку. — Входи. Ну же, входи. Я просто... я... — он некоторое время колебался, направляясь в ванную, потом остановился и снова повернулся к Лори. — Ты получил?.. — и замолчал, покраснев.

Лори не смог бы сдержать улыбку, даже если бы от этого зависела его жизнь.

— Да. Я получил цветы. Спасибо. Они прекрасны.

Эд казался довольным, но все еще сомневался.

— Ладно. Я имею в виду... после, я думал, что это будет выглядеть странно. Там было много цветов, и я не знал ... — он снова провел рукой по волосам. — Я имею в виду, что мы не... мы не сказали, если мы... я не знаю, что... — он выругался себе под нос. — Черт. У меня плохо получается, Лори. — Наконец, он собрался с духом и посмотрел Лори прямо в глаза. — Мы... встречаемся? Или...

О, Лори мог бы взлететь к луне, так восхитительно он себя чувствовал. Улыбка все еще сияла на его лице, такая широкая, что ему стало больно.

— Я бы хотел, — сказал он, и сердце его снова бешено заколотилось. — Если ты этого хочешь.

— Да! —воскликнул Эд практически одновременно с Лори. Он тоже улыбался, немного неуверенно, и улыбка быстро исчезала. — Я просто не... — его улыбка превратилась в ухмылку, и он мотнул головой в сторону ванной. — Я просто быстро приму душ.

Но как только он повернулся, чтобы уйти, Лори окликнул его.

— Эд?

Эд обернулся, а Лори шагнул вперед и обхватил его лицо ладонями. И почувствовал бешеное головокружение, когда увидел, как глаза Эда потемнели, и все его тело обмякло.

— Я тренировался, — пробормотал Эд, но его взгляд был прикован к губам Лори. — Немного пахну.

Здесь должна была быть какая-то реплика, которую Лори мог бы произнести, какой-то дерзкий ответ о том, что ему тоже не помешала бы тренировка, но он был так неловок в подобных играх. Поэтому просто притянул лицо Эда к себе, закрыл глаза и нежно поцеловал в губы.