ГЛАВА 22

К тому времени, как я добралась до дома, Диана уже ждала меня, а дождь прекратился. От запаха моей любимой китайской еды на глаза навернулись слёзы, как и от тревожного взгляда, который она бросила на меня, когда я вошла.

— Как всё прошло, детка? — спросила она.

— А Джен не звонила тебе?

Она пожала плечами и поставила на стол две тарелки.

— Звонила, она сказала, что Рита... она сказала, что встреча довольно быстро закончилась.

А мне показалось, что это длилось вечность. Я повесила куртку и подошла к столу, разглядывая нелепое количество еды, которое она заказала.

— Либо ты беспокоишься обо мне, либо думаешь, что я ещё ничего не ела на этой неделе.

Она усмехнулась.

— Я позволю тебе угадать, что из этого, — она пододвинула ко мне тарелку. — Она что-нибудь сказала? Что она хотела?

Мой взгляд остановился на лице Дианы, на добром, обеспокоенном взгляде её глаз. Одна только мысль о том, что Мазикины угрожают ей, заставляла меня впадать в убийственную ярость.

— Она хочет быть частью моей жизни, но мне это не особо нравится.

Диана нахмурилась.

— Наверное, я понимаю, что мать должна быть частью жизни своего ребёнка, но именно из-за неё ты многое пережила. Ты поступаешь так, как считаешь правильным, детка, — она наклонилась вперёд. — У меня никогда не было своих детей, но ты же знаешь, я люблю своих приёмных детей. И для тебя всегда будет место в этой семье, если ты этого захочешь, независимо от того, какой путь дальше ты выберешь.

— Спасибо тебе, Диана, — сказала я, смаргивая слёзы. — Эй. Ты, эм, не видела никого странного, болтающегося поблизости?

Она сощурила глаза.

— А зачем тебе? Тебе кто-то угрожает?

— Ничего страшного. И я не попала ни в какие неприятности, — быстро сказала я, пытаясь пройти тонкую грань между повышением её бдительности и отправкой её в режим полного безумия. — Но если ты... если увидишь кого-нибудь, дай мне знать, хорошо?

— Мм-мм-мм, — она покачала головой. — Ты же знаешь, что у нас тут тесный район. Никто ничего не говорил, но я поспрашиваю и скажу людям, чтобы они были настороже. В наши дни никогда нельзя быть слишком осторожным. Особенно учитывая всё то безумие в Провиденсе.

— Да, — я села за стол и разложила рис по нашим тарелкам. — Именно.

Я съела несколько килограммов китайской еды, пока Диана рассказывала мне о последней драме в тюрьме, и всё это время я смотрела на неё, задаваясь вопросом, какой была бы моя жизнь, если бы она была моей настоящей мамой, если бы она всё это время меня защищала. Думать об этом было бессмысленно, но я не могла отделаться от мысли, что даже сейчас было бы неплохо позволить ей быть этим человеком для меня. Так много всего произошло с тех пор, как я вернулась на землю смертных — моя странная дружба с Тиган и свидание с Йеном, нормальным парнем, которому, казалось, я по-настоящему нравилась — настоящие связи, которые были не более чем "могли бы быть", потому что я была здесь не для того, чтобы заниматься своей личной жизнью. Меня сюда отправили Стражем и точка.

После того, как я плотно поела... и может быть не без помощи Рафаэля... Диана рано уснула, а я тихонько выбралась из дома, предварительно проверив, все ли окна и двери в двухэтажном доме заперты. Я прошлась по окрестностям, пытаясь уловить запах ладана или чего-нибудь необычного. Ничего. Я подъехала к дому Стражей и, пробираясь по щиколотку в лужах, добралась до крыльца. Джим и Генри ждали меня в прихожей.

Я осмотрелась в поисках Малачи, даже несмотря на то, что у него был выходной. Сегодня днём мы расстались в полном молчании. Любая тема разговора была слишком болезненной, и он был ещё более замкнутым, чем когда-либо.

— Его здесь нет, — сказал Джим. — Лейни заехала за ним несколько минут назад.

— Великолепно, — произнесла я таким голосом, который кричал о том, что я так не считала. — Ну что ж, пошли.

После нашего провала сегодня днём я решила, что Генри нужно работать под прикрытием. Выслеживание Мазикина не сработало, но если бы он смог завербовать самого себя...

Генри взвалил на спину потрёпанный рюкзак и поправил кепку на голове.
— Я готов.

Я отвезла нас в парк Роджера Уильямса на южной окраине города. Мы договорились, что Генри пойдёт оттуда пешком, так как не хотели, чтобы его видели вместе со мной и Джимом. Я припарковалась на самом краю стоянки.

— Спасибо, что делаешь это, — сказала я, внезапно забеспокоившись за него.
Я заставляла себя не слишком много думать о том, о чём просила его, полностью сосредоточившись на том, как быть сильным капитаном, но теперь это было не так просто. А что, если я обрекаю его на вечные страдания в городе Мазикинов? После того, что Рита сказала сегодня, это казалось вполне вероятным. И то, что у Генри был кто-то, кто ждал его возвращения, кто-то, к кому он так отчаянно стремился вернуться, делало это ещё труднее.

Генри одарил меня призрачной улыбкой.

— Малачи рассказал мне, что сказала тебе эта взъерошенная Мазикин. Я не позволю этому случиться со мной, капитан.

Я кивнула. Если он попадёт в ловушку в их гнезде, то будет в безнадёжном меньшинстве. В тёмном городе Мазикины ходили пешком, и там было гораздо легче отделаться от них после того, как привели к гнезду. Но здесь они разъезжали по округе на машине, и я готова была поспорить, что они подбирали жертв, находясь в фургоне или другой любой машине. Улизнуть будет трудно, особенно если они припаркуются в гараже рядом с гнездом.

Я сглотнула и постаралась не ёрзать.

— Ты должен сам позаботиться о себе. Будь начеку.

Генри уставился на меня, часть его лица скрыта в темноте, а вторая половина освещена уличным фонарем.

— Я провёл более шестидесяти лет в Пустоши, капитан.

Он позволил себе на несколько секунд погрузиться в мысли о том, что он был там и принадлежал этому месту. Но это также означало, что он выжил там, и если он был Стражем, Судья должна была увидеть в нём что-то ещё, что-то за пределами испорченной, злой души. Генри прочёл мои мысли по выражению моего лица.

— Не думай, что я слишком мягок из-за того, что сказал тебе. И не думай, что я лучше, чем есть на самом деле.

— Ты же не хочешь убивать. Ты сам это сказал.

— Но это не значит, что я не способен на это. Или что я делал это не по своей воле, много раз.

— Мы все способны на это, Генри. Вот поэтому мы здесь.

Нечто похожее на уважение мелькнуло в его глазах.

— Вполне справедливо, но осмелюсь сказать, что у меня немного больше опыта в этом деле, чем у тебя. Я был профессиональным убийцей во время моей земной жизни. Я заслужил своё место в Пустоши. И в обоих случаях я научился никогда не терять осознания своего окружения.

— Даже когда ты в безопасном месте?

Генри рассмеялся глухим, хриплым смехом.

— Именно так, капитан.

— Так ты уверен, что хочешь пойти на это?

— Я не хочу об этом говорить, — твёрдо сказал он. — Я осуждённый, капитан. Новобранец. Это всё, что я есть, и я уже давно к этому привык. Борьба с этим ничего не дает.

Он бросил понимающий взгляд через плечо на Джима, который ответил каменным молчанием.

Я вышла из машины, размышляя, буду ли через пятьдесят лет такой же опустошённой и безнадежной, как Генри. Но... Малачи же не был таким, к моменту смерти Генри, он уже как десять лет служил Стражем. Казалось, у него было чувство надежды. По крайней мере, так было до недавнего времени. Теперь я уже начала сомневаться.

Генри тихо закрыл свою дверь и повернулся лицом к нам. Он достал из кармана телефон.

— Сегодня днём Малачи полностью зарядил его. Он сказал, что батареи хватит на несколько дней, если я не буду много разговаривать.

— Напиши мне, если появятся новости.

Джим шагнул вперед.

— Удачи, приятель.

Генри, похоже, это показалось забавным.

— И тебе того же. Счастливой охоты. Я скоро дам о себе знать.

Он развернулся и зашагал прочь — похожий на ходячее пугало, лохматый и тощий. Но он был силён, достаточно силён, чтобы пробежать несколько кварталов, неся меня на руках, а я не совсем уж худышка. Он сможет о себе позаботиться.

— Готова? — спросил Джим.

— Да, — я покрутила ключи в пальцах и вернулась в машину. Джим присоединился ко мне на переднем сиденье. — Сегодня вечером мы поедем в центр города.

Теперь, когда апрель настиг нас, воздух определённо потеплел, и люди будут выходить на улицы. К тому же сегодня первая ночь, когда бездомные остались без зимних убежищ, которые хоть как-то защищали их.

Мы припарковались в узком переулке между зданиями. Нас однозначно за эту парковку оштрафуют. Я опустила капюшон толстовки на лицо и взяла Джима за руку. Мы выглядели как обычная молодая пара, вот только с оружием, хорошо спрятанным под мешковатой одеждой. Когда наступит лето, носить оружие станет труднее. Я надеялась завершить это дело к тому времени, как окончу школу, но теперь слова Генри эхом отдавались в моей голове, и я поняла, что даже если я выполню эту миссию, это не значит, что я вольна буду жить своей жизнью. Возможно, я проведу остаток своего существования в качестве Стража.

Если только конечно Мазикины поймают меня и используют моё тело для своей Королевы.

— Ты делаешь мне больно, — раздражённо выпалил Джим. — Моя рука может ещё понадобится мне.

Я выпустила его из своей мёртвой хватки.

— Прости.

— Всё в порядке, капитан? Эта Мазикин добралась до тебя сегодня днём? Похоже, Малачи всерьёз был на взводе. А он даже не имеет к этому никакого отношения.

— Я тоже не имею к этому никакого отношения, — процедила я сквозь стиснутые зубы.

— Ты знаешь о чём я, — он вытащил из кармана звонящий телефон. — Притормози. Это Тиган.

Он подошёл к витрине магазина и ответил, и я увидела, как мрачное выражение его лица изменилось, смягчилось... я даже не знала, что это было. Надежда? Счастье? Он взглядом встретился с моими глазами в отражении витрины, а затем его улыбка испарилась. Он был на дежурстве.

— Я позвоню тебе позже, хорошо? Нет, конечно. Определённо.