Изменить стиль страницы

— Кто я? Странный вопрос.

— Типа, откуда ты? Откуда знаешь мою сестру?

Я выдал ему те же слова, что и отцу.

— Мы познакомились в сети.

— Это как-то жутко.

Туше́.

— Ага. Интернет на самом деле только для взрослых, и даже тогда нужна осторожность. Но если тебе повезет, можно познакомиться с классными людьми, с которыми ты бы не познакомился без этого.

— Ты проехал весь этот путь, чтобы только увидеть ее?

— Да. Это так.

— Почему?

В его возрасте, наверное, это бессмысленно.

— Я думаю, она очень… милая. Я хотел встретиться с ней лично.

Он взволновался и спросил:

— Ты же ее не увезешь?

Черт!

— Конечно, нет.

— Потому что, если она уйдет, обо мне больше некому будет заботиться.

Черт. Я мог только представить, как страшно ему было об этом думать. В этом мире у него была только сестра.

— Я не так давно ее знаю, Олли, но могу сказать тебе со стопроцентной уверенностью, что твоя сестра никуда не уедет.

— Откуда ты знаешь? Мама умерла. Откуда ты знаешь, что с Иден не случится ничего плохого?

Блядь.

Ну и как мне на это ответить?

— Ладно, в жизни ничего не гарантировано. Знаю. Но она никогда не оставит тебя по собственному желанию. Я тебе обещаю.

Я вспомнил, как мне было плохо после смерти мамы. Страшно потерять маму в таком раннем возрасте, а вдобавок еще и не видеть. Голова Олли была повернута в мою сторону, но смотрел он не на меня, и стало действительно любопытно, видел ли он меня хоть чуть-чуть.

Я надеялся, что не обижу его этим вопросом.

— Ты вообще ничего не видишь?

— Своими глазами я вижу так же, как ты своей задницей.

Подумав над его ответом, я рассмеялся.

— Теперь понимаю. Хорошая аналогия.

— А что это?

— Это значит… хороший пример.

— Я ничего не вижу.

— Понял. — Между нами воцарилась неловкая тишина, пока я не потер руки и не спросил. — Ну, как ребята в школе? Тебя не обижают?

Он улыбнулся.

— Ребята в школе хорошие. Они тоже слепые, поэтому не могу утверждать, что они могут издеваться надо мной или что-то в этом роде.

Даже мысль о том, что кто-то над ним издевается, приводила меня в бешенство.

— Почему ты так говоришь? Остальные дети над тобой издеваются?

— Не совсем.

— Хорошо.

— Меня дразнят только из-за моей фамилии.

— Фамилии? Почему? Какая у тебя фамилия?

Олли блеснул хитрой улыбкой.

— Угадай.

— Эм… мне понадобится подсказка.

— Можно тебя потрогать? — спросил он.

От этого вопроса я замер.

— Да.

Он потянулся ко мне и стал ощупывать мое лицо и рубашку.

— Она на тебе. Моя фамилия.

— Да?

Олли усмехнулся.

— Ага.

Я задумался. Колон… как одеколон, может быть? Мне показалось это хорошей попыткой, так как его отец из Коста-Рики.

— Колон?

— Нет.

Потом я вспомнил, что отца в его жизни даже не было, поэтому зачем Олли его фамилия? М-да.

— Мне придется самому догадаться, так?

— Ага, — хихикнул он.

Она на мне.

— Пэнтс? (Примеч.: Штаны).

— Неа.

— Шорт? (Примеч.: Рубашка).

— Нет.

— Уоч? (Примеч.: Часы).

Он покачал головой.

— Неа.

Боксеры?

Я щелкнул пальцами.

— Боксер?

Он рассмеялся.

— Нет.

На мне вроде ничего больше не было. Иисусе. Что же это?

— Я дам подсказку…

— Хорошо…

— Ты был близко, когда сказал «шорт».

Шорт. Шорт. Шорт.

Я туплю, Олли.

— Это относится к рубашке на тебе.

— К рубашке… о… Блэк! Твоя фамилия Блэк.

Олли засмеялся громче.

— Откуда мне знать цвет твоей рубашки, если я не вижу?

Черт. Отлично, Райдер. Чертовски круто.

Ладно, это что-то, что он мог почувствовать. Я посмотрел на свою рубашку.

— Коттон! (Примеч.: Хлопок).

— Неа.

Я шлепнул себя по лбу.

— Ты меня убиваешь. Раскрой свою тайну.

Олли, наконец, сказал:

— Шортслив. (Примеч.: Короткий рукав).

Шортслив!

Шортслив?

— Твоя фамилия Шортслив?

— Ага, у Иден тоже.

Иден Шортслив. Без шуток.

— Ого. Очень необычно. Никогда о такой не слышал.

— Я тоже… кроме нас. И мамы.

Иден заглянула в комнату.

— Могу я украсть Райдера, Олли?

Он пожал плечами.

— Наверное.

— Как можно увидеть по его равнодушному ответу, из меня потрясающая компания. — Я взъерошил его волосы. — Скоро еще потусим.

— Когда ты вернешься в Калифорнию? — спросил он.

Я посмотрел на Иден и сказал:

— Не знаю, приятель. Еще не решил.