— Желаемого? — спросила я.

— Этим утром, с ней, за чашкой кофе, — ответил он.

Я почувствовала, как у меня перехватило дыхание, поэтому с трудом выговорила:

— Что?

— Это цитата, — пояснил он.

— Откуда?

— Цитата Джонни Кэша, когда его попросили описать рай.

В груди загорелось от усилия начать дышать.

— Курт, — прошептала я.

— От себя я бы добавил еще и завтрак, но только потому, что она приготовила его для меня.

— О боже, я сейчас заплачу.

Повернувшись ко мне, он наклонился ко мне, обвил рукой мою шею и притянул к себе.

— Я скучал по твоему запаху. Скучал по этим зеленым глазам. Скучал по тому, как мы держались за руки. И мне не хватало просто вот так выпить с тобой кофе. Когда я тебя встретил, я был уже слишком стар, чтобы мечтать о полете на Луну. Став полицейским, я думал, что осуществил свою мечту. Но я был слишком поглощен тем, что хотел получить от карьеры, чтобы тратить время на размышления о том, о чем я действительно должен был думать. Какова будет моя версия рая и как идти в этом направлении. А работа — только малая его часть. У нас была своя версия рая, но то, что здесь? Это настоящее.

Я тяжело дышала, поэтому могла только тихо ответить:

— Определенно заплачу.

Я увидела в его глазах улыбку, потом почувствовала, как его губы прижались к моим, и он отпустил меня.

Он повернулся к своей тарелке.

Я глубоко вдохнула и повернулась к своей.

— Диспетчер знает, когда Джейни у меня, я не могу выезжать на вызов, но они держат меня в курсе. Когда я без нее, то много работаю допоздна, Кэди. Люди есть люди. Они поступают плохо. Печально. Так что такое тоже часто случается, — осторожно сказал он.

Он открывался мне. Предупреждая, что таков он. Такова его жизнь. Прошлая ночь не редкость. Я должна знать, что меня ждет.

И мне придется с этим смириться.

Я уставилась в тарелку.

— Я справлюсь.

— Хорошо, милая.

«Хорошо, милая» — только и всего.

Он верил в меня.

На этом мы закончили.

Мне больше не хотелось плакать.

Мы поели. Поговорили о том, чтобы взять в «Wayfarer’s» сэндвичи и отнести их ему в офис, чтобы он мог показать мне участок, познакомить с командой, начать процесс внедрения женщины в жизни шерифа в коллектив мужчин, с которыми он работал.

Чтобы наверстать упущенное.

Он также сказал мне, что приедет на маяк около половины шестого, чтобы поужинать и пообщаться с семьей.

Я поцеловала его у двери в гараж, и этот поцелуй был долгим. Но как только он вышел за порог, я не стала смотреть, как он выезжает, потому что было слишком холодно.

Я помыла посуду. Приняла душ и приготовилась встретить день в его доме. Оставив, что могла, потому что снова собирался ночевать здесь, я собрала все необходимое для возвращения домой.

Я отнесла сумку в гараж к машине, и мы с Полночью сели в нее. Я нажала на пульт дистанционного управления, который Курт дал мне за обедом накануне, и завела «Ягуар», после чего достала телефон.

Включив его, я открыла сообщения и нашла переписку с Куртом.

И напечатала: «Этим утром, кровать шелохнулась, я открыла глаза, и я была с ним».

Я отправила сообщение, развернулась, закрыла гаражную дверь и направилась домой.

У второго знака, где я должна была остановиться, телефон издал сигнал.

Я схватила его.

«Рай», — написал он.

«Моя версия», — ответила я.

Остановившись на светофоре, я взглянул на пришедшее в пути сообщение.

«Я говорил о том, что просыпаюсь с тобой».

Мое сердце перевернулось.

«Мы слишком сентиментальны», — ответила я.

Я находилась в своем гараже, когда прочитала следующее: «Мне плевать».

Я отправила смайлик с широкой улыбкой и двумя поднятыми вверх большими пальцами.

Затем я послала парящий в воздухе смайлик с закрытыми глазами, широкой улыбкой, с выпяченной грудью и льющемся из нее потоком розовых искр с фиолетовой надписью «Люблю тебя больше всех».

Мы с Полночью вышли из машины. Я взяла сумку и открыла дверь, чтобы впустить ее в маяк, услышав приветствия и сигнал еще одного сообщения.

«Господи, какая же ты чудачка».

— Но ты все равно меня любишь, — прошептала я телефону.

Но я послала ему смайлик с надписью «Еще какая!».

А потом с улыбкой последовала за Полночью на маяк.

Я ехала в город, чтобы встретиться с Куртом в «Wayfarer’s» и купить сэндвичи.

Он уже ждал меня в гастрономе. Я написала ему свой заказ.

Мои мысли были заняты им. Обедом с ним. Ужином. Я надеялась, что этим вечером ничего не произойдет, и не только потому, что хотела провести с ним больше времени, но и потому, что не хотела, чтобы ему пришлось иметь дело с чем-то плохим или печальным.

Мои мысли были также заняты Вераити, которая наконец-то поделилась со мной (наедине, она держала все при себе, даже если Кэт подходила несколько раз, чтобы узнать, что случилось), что она раздавлена словами Элайджи перед его отъездом в Бангор о том, что они «туда не пойдут».

Под «туда» он имел в виду ее попытку заигрывания с ним в его квартире, когда она пришла навестить его, пока он собирал вещи перед отъездом.

Это было, я уверена, невероятно унизительно.

Это было, как описала Вераити, сделано так мило и нежно, что она только сильнее захотела Элайджу.

Вот почему сейчас, когда Элайджа возвращался домой из отпуска у родителей, она находилась в смятении.

Потому что ей не терпелось его увидеть.

И в то же время она больше никогда не хотела его видеть.

Я сочувствовала ей, но он жил у нас, хотя на следующий день он должен вернуться на работу, а она пока там оставалась, и Элайджа уже был принят в семью.

Трудно избежать с ним встречи.

Припарковавшись, я заглушила мотор, вышла из машины, заперла замки и направилась к «Wayfarer’s», ломая голову над способом ей помочь, когда зазвонил телефон.

Я достала его и увидела, что номер местный, но не из моих контактов. И все же я ответила на звонок.

— Алло?

— Здравствуйте, Кэди Морленд?

— Да, Кэди Морленд. С кем я разговариваю?

— Это Терри Багински. Я адвокат Бостона Стоуна.

Адвокат?

Почему мне звонил адвокат?

В воскресенье?

Я сбилась с шага, спросив:

— Кто, простите?

— Терри Багински, — сказала она нетерпеливо, будто это я тратила ее время, а не она позвонила мне внезапно в воскресенье. — Адвокат Бостона Стоуна. Вы ему так и не перезвонили.

— Эм... нет. Я не знаю мистера Стоуна, и каждый раз, когда звонит кто-то из его людей, они не объясняют, о чем идет речь, — поделилась я, толкая дверь в «Wayfarer’s» и улыбаясь кому-то, выходящему из нее.

— Хорошо, позвольте мне рассказать о чем идет речь, — коротко ответила она. — Он хотел бы сделать предложение по поводу маяка и прилегающей территории.

Я обходила кассы, рассматривая гастроном — или, что более важно, Курта в джинсах, ботинках, рубашке шерифа и красивой куртке шерифа с шерстяным шарфом на шее, подчеркивающим его сильную челюсть, — когда остановилась как вкопанная и уставилась на носки своих ботинок.

— Что вы сказали?

— Он хотел бы сделать предложение относительно маяка и прилегающей к нему территории.

— Я не понимаю.

— Он хотел бы их купить, — объяснила она, будто я тупица.

— Это я поняла, — отрезала я. — Я не поняла, почему он обратился ко мне по поводу приобретенной мною недвижимости, в ремонт которой, как он знает, я вложила большие деньги, чтобы иметь возможность там жить.

— Кэди, — произнес низкий рокочущий голос Курта.

Я подняла на него глаза, слушая, как женщина говорит мне в ухо:

— Он хочет построить там курорт.

— Курорт? — спросила я, глядя в глаза Курту.

Он приподнял бровь.

— Район курортного типа, — сказала женщина. — Эксклюзивная гостиница и спа-салон, окруженные коттеджами, включая ресторан изысканной кухни на самом маяке.

Я чуть не поперхнулась.

— Поэтому я хотела бы назначить встречу с вами, мной и мистером Стоуном, чтобы обсудить это предложение, — заявила она.

— Он не может построить район курортного типа с гостиницей, окруженной коттеджами, и рестораном на маяке, — резко сказала я и увидела, как лицо Курта стало ошеломленным, а затем суровым. — Во-первых, — продолжала я, — потому что это мой дом, а во-вторых, потому что есть люди, которые не разрешают строительство на этом участке.

— Для этого у него есть адвокат, а именно я, — парировала она.

Почему эта женщина так груба?

Это она звонила мне в воскресенье, чтобы сказать, что какой-то неизвестный мужчина хочет купить мой дом.

— Что же, если он хочет тратить свои деньги на то, чтобы платить вам... — начала я.

Она не дала мне договорить.

— И рейдеров принуждает городской совет Магдалены. Однако пересмотр зонирования земель за пределами маяка год назад поставило их в опасное положение, а учитывая только тонкую линию прибрежной тропы, и то, что маяк находится в пределах города Магдалена, в зонировании не имеет никакого смысла. И мистер... Стоун, а также ряд членов Клуба Магдалены, сидят в совете директоров, который управляет некорпоративной землей, окружающей маяк, и обеспечивает сильную поддержку не только продвижению процесса пересмотра зонирования всей этой земли, но и исключения участия в нем рейдеров, чтобы можно было развивать район непосредственно вокруг маяка.

— А могу я спросить, кто пересматривал зонирование этой земли? — быстро спросила я.

— Окружной референдум.

— Написанный кем? — настаивала я.

— Разве это имеет значение? — отрезала она в ответ.

— Я его перебила.

— Прошу прощения? — раздраженно спросила она.

— Это британский термин, который мне очень понравился, и я его запомнила, — коротко ответила я. — Другими словами, кто-то планировал купить недвижимость, планировал все это время, а тут появилась я и предложила больше, мое предложение приняли, и собственность досталась мне, таким образом, я перебила другого покупателя.

— Мистер Колли ясно дал понять, что семья сопротивляется предложениям мистера Стоуна, не отвечающим интересам семьи. — Это было сказано угрожающе.

То, что семья «сопротивлялась» его предложениям, означало, что цена была ниже моей.