Вытерев лицо тыльной стороной свободной руки, Элли издала какой-то натужный смешок.

— Так вот… если ты стараешься стать «хорошим мужчиной» и только потом начнёшь думать о себе, создавать жизнь, которой тебе хочется… то ты как бы уже перестарался. Очень сильно перестарался.

Пару секунд они просто смотрели друг на друга.

Затем Балидор рассмеялся.

Ничего не смог с собой поделать.

Элли тоже засмеялась.

Однако она не отпустила его руку.

— Я знаю, — сказала она, когда их смех стих. Она вытерла глаза и вновь всмотрелась в его лицо. — Балидор, я знаю. Про Ярли.

Его улыбка угасла. Веселье испарилось из его света.

Её тон сделался виноватым.

— Прости, ‘Дори, — произнесла Элли с искренним сожалением в голосе. — И прости, что я узнала, хотя ты мне не говорил. Нам сказал Вик. Это просто выскользнуло в разговоре… то, что ты живёшь с ним.

Подумав над её словами, Балидор выдохнул и кивнул.

По правде говоря, от этих новостей он испытал лишь облегчение.

— Мне надо было что-то сказать… — начал он.

Элли покачала головой.

— Нет, — возразила она. — Нет, ты не обязан. Если сам того не хотел. Но я подумала, надо дать тебе знать, что мы в курсе. Мне казалось неправильным притворяться, будто мы не знаем.

Когда он вскинул бровь, она добавила:

— …Я и Ревик. Вот что я имею в виду под «мы». Ревик был там. Когда Викрам сказал это.

Балидор кивнул.

И вновь он ощутил, как узел в его груди расслабляется.

В то краткое мгновение он почти испытал искушение сообщить ей.

Про Касс.

Однако он не сказал ей.

Какую бы сильную привязанность к Мосту он ни ощущал в данный момент, он понимал, что данные новости направят этот разговор в другое, наверняка совершенно не-рождественское направление.

Он не мог так поступить с ней и всеми остальными.

Не сегодня.

Вместо этого Балидор обнял её одной рукой, прижимая к себе в объятии. Она обняла его в ответ, и её стройные руки были такими же на удивление сильными, как он помнил.

Вскоре после этого подошла его очередь на вручение подарков.

Рэдди, один из бывших Повстанцев, проорал его имя, заставив их с Элли обоих повернуться.

Балидор почти забыл, что происходило под огромным деревом за ними. Конечно, он слышал выкрикиваемые имена вместе со смехом, восклицаниями, даже воплями, но это стало фоновым шумом, частью вечеринки, которая не имела отношение к нему.

Он был удивлён… и даже тронут, честно говоря… обнаружив, что под деревом нашлись подарки и для него.

Вдобавок к подаркам от некоторых его подчинённых и друзей в Адипане, от Джона и даже от нескольких бывших Повстанцев, Мэйгар подарил ему сборник стихов — Балидор никак не мог объяснить, откуда молодой видящий вообще узнал, что он хотел эту книгу.

Это был старый том, полный стихов поэта-видящего, который умер, когда Балидор был ещё ребёнком.

Как молодой видящий мог догадаться…

Он взглянул на Мэйгара, когда парень вручал ему подарок, и его тёмные глаза смеялись.

«Это всплыло в транскрипциях, — объяснил Мэйгар. — С Касс. Я нашёл книгу в день, когда меня назначили помогать с организацией грузового судна. Я увидел на обложке имя поэта и вспомнил».

Помедлив, Мэйгар добавил более тихо, и его губы дрогнули в полуулыбке:

«Может, почитаешь ей? На досуге?»

Балидор по-настоящему залился румянцем.

Многие стихи, которые он помнил со времён детства, были эротического характера.

Он надеялся, что ему удалось скрыть румянец ото всех, кроме самого Мэйгара. К тому времени солнце добралось до их части палубы, отчего у всех лица сделались немножко красными.

Балидор кивнул в знак благодарности, сумел промямлить несколько слов прежде, чем Элли со смехом сунула ему в руки огромную завёрнутую коробку от неё и Ревика.

Это оказалось алтарём, который сделал Ревик, а Элли расписала.

Балидор понятия не имел, когда они это сделали, ведь Ревик только несколько дней назад вышел из лазарета, но алтарь оказался отлично сделанным и состоял из тёмного массивного дерева. Все образы и письмена были верными в плане расположения, так что либо Ревик умел делать старомодные алтари, либо они консультировались с кем-то из старейшин.

В любом случае, их подарок тоже растрогал его.

Балидор осознал, что он сам никому не приготовил подарок.

Ну. Это не совсем правда.

Он организовал один подарок.

При этой мысли он подавил проблеск боли, надеясь, что это тоже никто не почувствовал. Попытки вытеснить из своего сознания её, и уж тем более воспоминания о прошлой ночи, помогли лишь частично.

Правда в том, что Балидор даже сейчас чувствовал её.

Он чувствовал её всё то время, что разговаривал с Элли.

Он понимал, что верить в подобное нелогично.

Он никак не мог её чувствовать. Она находилась в резервуаре, отрезанная от Барьера и от него, отрезанная от остального мира. Никто не мог проникнуть через эти стены.

«Ну, — пробормотал его разум. — Фигран смог. Фигран проник к Элли внутри резервуара. Он сумел проникнуть к Ревику… и, похоже, даже теперь имел доступ к некоторым уровням Барьера, несмотря на ошейник и своё заточение».

Балидор нахмурился.

Да, Фигран мог каким-то образом проникать сквозь стены резервуара, по крайней мере, в некоторых аспектах.

Но Фигран был причудой природы.

Даже Элли и Ревик не могли делать те вещи, на которые Фигран был способен своим светом. Большую часть времени никто из них не мог даже осмыслить то, как Фигран использовал свой свет. Aleimi-структуры Фиграна и его навыки видящего были совершенно необъяснимыми даже для Тарси.

Они были необъяснимыми для Вэша, когда тот ещё был в живых.

И всё же такую вероятность сложно было отбросить.

Тут Балидор почувствовал на себе взгляд и повернулся.

Теперь на него смотрела Тарси.

Тарси, которая была его первым учителем в Памире и тренировала его после того, как его завербовали из той дыры в Китае, где он жил со своим отцом.

Он и забыл, что Тарси была здесь.

Когда он подумал об этом, его лицо ещё сильнее покраснело от угрызений совести.

Если кто и догадался бы, чем он занимался последние месяцы, то это была бы Тарси.

Именно поэтому Балидор намеренно отдалился от неё с тех пор, как начал работать с Касс. Он также намеренно не подпускал Тарси к резервуарам Барьерного сдерживания, зная, что она заметила бы это в нём, даже если он ничего не сделал бы. И она определённо увидит это в нём теперь, когда он это сделал.

Встретившись с ней взглядом, он увидел, что его подозрения подтвердились.

Однако выражение её лица поразило его, когда Балидор посмотрел сквозь своё желание оборониться.

Как и Мэйгар, она не испытывала отвращения.

Она также не выглядела рассерженной.

Он не видел ни предупреждения, ни неодобрения на её состарившемся лице или в похожих на стекло глазах хрустального цвета, которые были такими похожими и всё же такими непохожими на глаза Ревика, который был её кровным племянником, сыном её биологической сестры.

Вместо этого, как и у Мэйгара, в этих бесцветных радужках блестело почти забавляющееся выражение

Даже сопереживающее.

Балидор всё ещё смотрел на неё, подавляя желание нахмуриться (а может, сказать ей не лезть не в своё дело, потому что он уже не её ученик, и уж тем более не пацан, которого она вытащила из лачуги грязнокровки в провинции Китая), когда пожилая женщина усмехнулась.

Он всё ещё боролся с конфликтом эмоций, когда она подмигнула и подняла бокал в безмолвном тосте с другой стороны банкетного стола.

«Счастливого Рождества, возлюбленный брат Балидор, — прошептала она в его голове. — Счастливого Рождества, мой старый друг. И хорошей охоты…»