— Ой-ёй, — прошептала Хелен. — Теперь она в затруднительном положении.

— Меткий стрелок, — повторила мисс Свифт, её верхняя губа изогнулась. — Как удивительно. И во что ты стреляла?

— Что? Ох, ну, в мишени, конечно...

— Подобные этим мишени?

Мисс Свифт кивнула высокой светловолосой девушке, одной из Диан, которую она представила нам как Андалусию Бомон. Андалусия отнесла парусиновую мишень к краю леса, примерно в тридцати футах от места, где стояли Кам и мисс Свифт.

— Не хотите ли продемонстрировать ваше выдающееся мастерство?

Она передала Кам лук, который был почти такой же высокий, как и Кам, и стрелу, оперённую чёрными перьями. Когда Кам заняла положение под прямым углом к мишени, подняла лук и натянула тетиву со стрелой, солнечный луч случайно упал на перья. Призмы заплясали на них, и я ощутила, как у меня сжался желудок, когда осознала, что эти перья, должно быть, были с крыла Дарклинга.

Как только Кам выпустила стрелу, она выстрелила точно и прямо по отношению мишени, и вошла с убедительным хлопком в "яблоко" мишени — хлопок, который отразился эхом зловещего грохота в лесном массиве. Кам улыбнулась и опустила лук, когда чаща позади мишени бурно вскрылась. Расплывчатые очертания рогов и шерсти растоптали мишень и направились прямиком в сторону Кам.

— В чём дело, мисс Беннет? — спокойно спросила мисс Свифт, передав ей ещё одну стрелу. — Вы меткий стрелок. Не лучше ли вам прицелиться?

Глаза Кам широко распахнулись. Она приняла стрелу дрожавшей рукой и попыталась натянуть тетиву. Большинство девушек завопили и побежали под навес стены сада, но мисс Свифт и Андалусия Бомон спокойно стояли рядом с Кам, а тем временем рогатое существо бежало в их сторону. Мы с Хелен и Дейзи оказались прикованными к месту — "не столько из храбрости", — подумала я, поскольку мы были чересчур потрясены, чтобы двигаться. Я перевела взгляд с рогатого существа, которое, как я заметила с тошнотворным ощущением ужаса, имело только один глаз, на Кам, которая, наконец, натянула тетиву, взвела лук и выстрелила — промахнувшись на хорошие шесть футов от бросившегося в атаку монстра.

Мисс Свифт кивнула Андалусии. Высокая блондинка невозмутимо подняла свой заряжённый лук и выстрелила существу прямо в его один единственный глаз. Оно кучей свалилось на землю, два раза скорчившись, и затем замерло, густая голубая кровь пульсируя потекла из раны от стрелы.

"Это не человек", — сказала я самой себе, заставив себя посмотреть на монстра. Оно как будто вышло из мифологии.

— Прекрасный выстрел, мисс Бомон, — сказала мисс Свифт, зашагав в сторону поверженного гоблина и затем опёршись своей худой, обутой в ботинки, ногой в его грудь. — Циклопы могут быть уничтожены только прямым выстрелом в их глаз. Как видите, девушки, стрельба из лука в Блитвуде серьёзно отличается от той, к которой вы привыкли. Я здесь не для того, чтобы сделать из вас лучниц, — она выдернула стрелу из груди циклопа. — Я здесь, чтобы научить вас быть охотницами. А теперь, пожалуйста, кто из вас мог бы сходить и найти Жилли в саду и сказать ему, что здесь требуется провести небольшую уборку, остальные из вас могут подобрать себе соразмерные вам луки.

Оставшаяся часть урока прошла в снятии мерок и обучении как правильно держать лук и стрелы, но сложно было очень хорошо сосредоточиться на этом и в тоже время приглядывать за краем леса. Если я была шокирована тем, как по-человечески выглядели сияющие спрайты, то теперь я была до ужаса напугана тем, насколько нечеловечно выглядели циклопы — и от мысли, что большая часть подобных этому созданий странствовало по лесам. Думаю, мы все вздохнули с облегчением, когда вернулись в замок, и забрались на самый верх звонницы, на урок по колокольному звону в колокольне.

Мы все столпились у окон, чтобы полюбоваться видами. На юго-востоке простиралась огромная Голландская деревня Райнбек. Ухоженные викторианские дома выстроились вдоль улиц, многие из них имели остеклённые теплицы для выращивания фиалок, которыми этот городок был знаменит. Мы смогли разглядеть железнодорожную станцию и рельсы, что вели обратно в Нью-Йорк Сити. На западе растелился лоскут ферм — сенокосные угодья и яблоневые сады, и обнесённые забором загоны, в которых щипали траву лошади, коровы и овцы — красивый сельский пейзаж, словно нечто родом из голландской картины.

Было сложно представить, что такому умиротворению и спокойствию что-то могло угрожать... пока не посмотришь на север и не увидишь Лес Блитвуд, пресмыкавшийся вдоль реки, подобно напружинившемуся животному, готовому неожиданно броситься на свою жертву — густой, тёмный и таинственный. Всматриваться в лесную чащу было сродни взгляду в глубокий омут в солнечный день, в который ты хочешь окунуться, невзирая на понимание, что можешь в нём утонуть, или в глаза хищника, который волочит тебя в самую пучину.

— То, что вы чувствуете, когда разглядываете лес Блитвуд, юные леди — и джентльмен, — начал мистер Пил, поклонившись Натану, — это магнетическая привлекательность Волшебной страны. Существование этого иного мира бок о бок с нашим миром это аномалия, искажение. В местах, где этот мир вторгается в наш, происходит нарушение потока магнитоэлектрической энергии между нашими мирами, подобно вакууму, который втягивает абсолютно всё в своё голодное брюхо.

— Хмм, бабуля, а почему у тебя такие большие зубы! — позади меня прошептал Натан.

Хелен шлепнула его по руке и сказала ему перестать быть таким смехотворным, но её голос дрожал. Ощетинившиеся сосны действительно были похожи на зубы.

— Для того чтобы прервать поток этой энергии мы меняем звуковые волны с помощью колоколов. Мы обнаружили, что определённые последовательности прерывают поток зловредной энергии. Мне требуется шесть добровольцев, кто готов?

К моему удивлению, Натан тотчас же вызвался добровольцем — и по своей собственной инициативе также выдвинул добровольцами меня с Хелен и Дейзи. Беатрис с Долорес настояли на своём участии в шестёрке. Мистер Пил направил каждого из нас взять по одному из канатов, которые свешивались вниз в каменный камерный блок. Канаты были настолько толстыми, что мне потребовалось обе руки, чтобы охватить свой канат. Я ожидала, что он будет ощущаться грубым, но канат был сглажен руками многих до меня звонарей. Он гудел от натяжения, словно был привязан к животному, которое старалось изо всех сил показать путь. Как будто колокол был жив.

Мистер Пил объяснил, как пронумерованы колокола и пересчитал нас, чтобы мы знали свои числа. Я была шестым колоколом.

— Когда я назову ваш номер, вы тяните. Сегодня направлять буду я, но со временем вы запомните, когда наступает ваша очередь.

Он начал называть номера, между тем как двигался вокруг нас, демонстрируя, с помощью захвата наших рук, как плавно тянуть вниз и как под контролем ослаблять канат. Звук колоколов прямо над нашими головами был оглушительным — сначала это была просто какофония звука, которая прогнала все мысли из моей головы. Но постепенно ритм проник в моё тело, поступая через руки и подошву ног. Звук, вибрируя, поднимался вверх от камней. Вскоре я уже знала, когда наступала моя очередь ещё до того, как Пил называл мой номер. Всё моё тело гудело от вибрации колоколов.

Я взглянула на лицо Натана, и он широко мне улыбнулся. Его щёки были рубиново-красными, и выглядел он здоровым, тёмные круги под его глазами померкли, глаза светились. Терзаемый парень, скорбевший по поводу потери сестры, исчез — вероятно, потому что больше не был одинок. Я вспомнила, что мне сказал Жилли о звоне в колокола — что ты ощущаешь себя частью нечто большего, чем ты сам. Даже Долорес и Беатрис скинули их закоренелое мрачное поведение и широко улыбались.

Я едва заметила, что Пил перестал называть цифры или, что каждый из нас знал, когда надо остановиться. Трезвон имел свою собственную закономерность, которая вела к его окончанию. Когда мы прекратили играть, сложилось впечатление, что звуковая волна продолжила своё существование, вплывая в воздух над верхушками деревьев. Мне показалось, что я услышала ответ на звон в пении птиц, певших глубоко в глуши леса такой же мотив, что мы только что отыграли, и затем послышалось эхо последнего колокола, мелодично и звонко благовестив вниз по реке его истошный плач. "Помните меня, — говорил он, — помните меня". Я огляделась по сторонам на своих компаньонов-звонарей и увидела, что их красные щёки были влажными, и ощутила, что такими же были и мои щёки, но было ли причиной этого толи пот, толи слёзы, я не знала.

— Великолепно! — воскликнул мистер Пил, его лицо сияло и было розовым, как будто он сам тянул колокола. — Мистер Бекуит, из вас особенно выйдет отличный мастер колоколов. Теперь, все вы, обратите своё внимание на руководство по искусству колокольного звона и отметьте первые десять трезвонов для запоминания к завтрашнему дню...