Вручив шкатулку, люди Братства как по команде развернулись, и молча убрались прочь. Снова скрывшись в лесу, из которого вышли.

Только после этого Освальд осмелился открыть рот.

— Вот те на! Я-то думал, достаточно тебя узнал, — проговорил он, — думал, что неожиданностей от тебя больше ждать не стоит. А ты… вон чего. С Братством Ночи якшаешься!

— С Братством Ночи, — подтвердила Нора, ничуть не смутившись. — Удивлена только, что ты тоже знаешь о Братстве.

— Имею несчастье, — вор вздохнул, — гнусные люди, кстати. Подлые и опасные.

— Ой, кто бы говорил, — Нора легонько взмахнула рукой, словно слова Освальда были мухами, от которых она отмахивалась, — беззащитную женщину готов прирезать и не поморщиться. А уж чужие вещи для тебя присвоить — как чихнуть.

Потом добавила, немного погодя:

— А Братство Ночи сделало для меня больше, чем кто-либо в мире. Люди Братства нашли меня, когда я прозябала в своей деревушке. Помогли развить мои умения знахарки, от матери полученные, чтобы превратить их в настоящее могущество. Но главное: от них я узнала о своем происхождении. О том, что я дочь короля… хоть и внебрачная.

— Благородные господа при дворе говорят «побочная», — зачем-то вставил Освальд.

— …и как можно использовать это обстоятельство, — продолжала Нора с вдохновенным видом, реплики своего спутника будто не услышав, — с его тусклым сиятельством… герцогом Одербургским они тоже меня свели. Ведь мало претендовать на престол. Важно еще, чтобы тебя поддерживало достаточно мечей и копий.

Ее побегу из одербургского лагеря тоже могло поспособствовать Братство Ночи — усыпив тех же часовых хотя бы. Но на сей счет женщина распространяться не стала. Хотя мысли такие имела.

— Трон… корона… власть… мне кажется, все это переоценивают, — заметил Освальд с видом мыслителя, — хотя… положа руку на сердце, денек побыть королем я бы не отказался. Больше бы не выдержал. Скучно же! Сбежал бы, прихватив мешок золота из королевской казны.

— Охотно верю, — Нора прыснула, коротко хихикнув.

Затем добавила — уже совершенно серьезно:

— Но сама-то я не из-за золота в королевы метила. Не из-за роскоши. Хотя и это приятно: дочь Яры-знахарки из Всевышним забытой деревушки — и так выбилась в люди, что соседям и не снилось. Но еще у меня была мечта. Установить в королевстве такие законы, чтобы люди вроде меня…

— Колдуны, ведьмы, — подсказал Освальд.

— …жили спокойно и открыто. Не боясь ни нападок черни суеверной, ни церковников с инквизицией. Просто делали свое дело. Как делают кузнецы, например. Плотники. Или башмачники.

— Соблазнительно, конечно, — прокомментировал ее признание спутник-вор, — заманчиво. Но, боюсь, неосуществимо. Ведь стоит появиться такому королевству, где колдунов привечают — и мигом соседи объединились бы и в поход на него пошли. По благословению Святого Престола… как на юг когда-то. И не без резона, надо сказать. Во-первых, колдуны тоже разные бывают. А во-вторых, кто ж откажется владения свои прирастить или казну пополнить, гнездо ереси разорив и пограбив.

— Может, отбились бы, — предположила Нора, с мечтой расставаться решительно не желавшая, — поставив всех чародеев королевства в строй. Они бы такого жару задали — вся Священная Империя бы содрогнулась.

— Может, и отбились, — не стал попусту ломать копья Освальд, — хотя, как я уже говорил, колдуны бывают разные.

А следом не удержался от вопроса — от природы будучи любопытным:

— Скажи хоть, чем тебе на этот раз это твое Братство помогло. Что принесли? Чему ты так обрадовалась?

— Принесли? Шкатулку, — лаконично и уклончиво отвечала Нора.

— А в шкатулке? — не унимался вор.

— Дополнительный довод в переговорах с его величеством.