ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Свечи мерцали, некоторые догорали, добавляя больше запаха воска, чем освещения. Масляные лампы и канделябр были темными и холодными, никто не посчитал нужным зажигать их.

Сумрак соответствовал настроению.

— Все успели выбраться, — тихо сказала Шинс. Робин рыдала, обмякла на краю дивана, икая, тело уже не справлялось с всхлипами. Она дрожала в руках Фостин, а Виддершинс, утешая, коснулась плеча Робин. Она хотела утешить этим, но таких слов было мало.

Она поймал взгляд Фостин. Курьер слабо улыбнулась сквозь слезы, Шинс ответила тем же. Они с трудом подавляли свое горе, старались быть сильными ради девушки, которую любили, хоть и по-разному, но они едва справлялись. Но Шинс и Фостин сейчас полностью понимали друг друга.

— Это все еще моя собственность, — продолжила в отчаянии воровка. — Мы можем… мы отстроим ее. Будет как новенькая…

Робин шмыгнула носом, а Шинс не могла больше ничего сказать. Она уже не первый раз говорила это после новости Фостин. Она надеялась, что от повторения горе Робин уменьшится.

Но Робине не хотела «Дерзкую ведьму» новой, как и Шинс.

Лизетта забрала у нее и это. Еще один пункт в растущем списке.

— Зачем она делает это? — пробормотал Ренард. Все долго молчали, из уважения или разделяя горе, но ночь не длилась вечно.

— Шутишь? — рявкнула Игрейн скорее потрясено, чем со злостью. — Ей не нужно повода лучше, чем ранить…

— Нет, это я понимаю, — Ренард потянулся погладить перо, что обычно украшало его шляпу, но вспомнил, когда его пальцы сомкнулись, что не носил ту шляпу сейчас. — Я про… все это. Все, что она делает, и все, о чем мы говорили прошлой ночью. Я все еще не вижу связи.

— Думаю, я вижу, — сказала Виддершинс. — Вы тренировались? Вы моргаете одновременно.

Они и дальше смотрели и моргали, но молчали, и Шинс в последний раз сжала плечо Робин и встала, медленно прошла от дивана к камину и обратно. — Я столкнулась с политическими играми, пока меня не было, так что я думала об этом в таком ключе. И все совпало, когда я обнаружила, что когти этой змеи есть ив страже.

— Змея с когтями? — голос Ренарда был напряженным.

— Очень подлая змея. Уверена, она украла когти у кого-то, кому они были нужны больше, чем ей. Посмотрите на все вместе. Давиллон на грани паники, закон и порядок почти рухнули. Город изолирован от помощи снаружи. Церковь парализована, пытается разобраться с тысячами криков сразу. Главные Дома на грани открытого конфликта, по крайней мере, политического, если не самого насилия. Фейри ослабляют церковь и явно работают сообща, чтобы пустить слух, что священники меньших Домов могут защитить людей. Эти меньшие Дома не отправили солдат на улицы, они могут залечь на дно и воспользоваться выгодой ситуации, не страдая так, как их крупные соперники. И у некоторых из тех Домов новые лидеры, будто прежние мешали, да?

Они кивали.

— И стража, — вмешалась Фостин с растущим пониманием. — Мы так и не поняли, почему они отправили столько людей охранять стены, если из-за этого солдат стало не хватать, и Домам пришлось выделить своих в патрули.

— Именно! — Шинс повернулась так быстро, что ее волосы взметнулись, задев стену рядом с камином. — Другими словами, Лизетта, уже управляющая преступным миром Давиллона, хочет, чтобы поднялись Дома и священники, что верны ей, чтобы они стали сильнее законной власти в городе. И ей хватает влияния, чтобы стража была занята и не могла ничего поделать с этим, если не захочет помогать. Правительство. Торговля. Церковь. Закон. Преступники. Она говорила, что весь город будет ее, но… я думала, что она дразнит меня. Я уже так не думаю.

— Боги, — выдохнула Игрейн. — Это безумие, и от такой паутины даже у паука закружилась бы голова, но… такое она сделать могла. И Лизетта может быть на грани правления в Давилоне!

Фостин качала головой.

— Как долго? Город в таком хаосе, еще и фейри могут бегать кругом? Как долго она занималась этим?

— Не думаю, что ей есть дело до такого далекого, — сказала Шинс. — Думаю, пока она не станет королевой развалин, остальное не важно.

— Ни за что, — заявил Эврард, склонившись в кресле так, что упал бы, если бы не сжимал подлокотники, — церковь или галицийский престол не позволят кому-то вот так забрать большой город!

— Что они сделают? — парировал Ренард. — Солдаты и церковь заняты на границе. Они знают, что тут хаос, но так и в некоторых других городах. Лизетта может утихомирить все, и никто не увидит, никто из властей не успеет даже прибыть сюда.

— И даже если престол узнает, — добавила Игрейн, — если Лизетте хватит ума платить налоги, подыгрывать и делать все, что ждут от правительства… цена в деньгах и жизнях, чтобы захватить Давиллон, того не стоит.

— Политика, — фыркнула Робин.

— Может, рассказать людям? — без уверенности спросила Шинс. — Настроим город против нее? Ее власть пока не абсолютна.

— Как нам это доказать, дорогая Шинс? — спросил Ренард. — Мы не направим стражу против приказов их командира без доказательств, а пытаться заставить Дома сделать что-то вместе — как выложить ровно живых угрей.

— Нет! — Робин села прямо, сжав кулаки, сильно напугав Фостин. — Не надо этого! Никаких переговоров и стратегий. Просто убейте стерву!

Шинс поежилась. Она не хотела слышать такое от лучшей подруги. Даже Ольгун побелел.

— Робин, — начала она, — мы не можем. Она слишком…

— А ритуал епископа Сикара? — перебил Эврард. Фостин растерялась. — Его преосвященство знает немного больше магии, чем должны священники. В прошлом году в бою с Ируоком он смог связать нас парами, позволяя брать друг у друга силы и навыки.

— И убить обоих, если один сильно ранен, — напомнила Игрейн.

— Неплохая идея, — сказала Шинс, — но… это вряд ли сработает. Я видела, как быстро двигается Лизетта, как неестественно, хуже Ируока в чем-то. И ее союзники могут появиться вокруг нее. Вряд ли мы сможем одолеть ее даже с ритуалом, это если Сумрачный двор не может перерезать связь.

— Такое возможно, — подтвердил Ренард. — У нас есть защитные чары в кабинете Скрытого лорда. Они не сработали, она прошла сквозь них, — он улыбнулся, когда Виддершинс опешила. — Думала, что все знала о гильдии?

— В этом есть смысл, — шепнула она возразившему Ольгуну. — Они могли быть хорошо скрыты. Потому ты не заметил.

Крохотный бог передал, как он скрестил бы руки и фыркнул, сев на стул.

— Вы оба правы, — задумчиво сказала Шинс. — Нам нужно быть сильнее, нам нужно быть прямыми. Игрейн?

— Хм?

— Ты говорила, что главы главных Домов еще ходят в церковь, да? Чтобы держать марку в этом бардаке?

— Да. И я уже ненавижу этот план.

— Ты даже не знаешь, какой он!

— Я услышала достаточно, чтобы его ненавидеть.

— Нет, — возразила Шинс. — Подожди, пока я опишу все, — добавила она с кривой улыбкой. — А потом ты сможешь его ненавидеть.

* * *

Патрули менялись в разных зданиях, и из них вытекал черно-серебряный поток: табарды и шляпы, медальоны Демаса, покровителя городской стражи. Они текли на улицы, уже полные рабочих и ремесленников, торговцев и клиентов, они спешили домой, смотрели, кто доберется быстрее, пока не сядет солнце. Мужчины и женщины заходили и выходили, и вид напоминал бушующие волны.

— У этого должно быть название, — прошептала Шинс Ольгуну, присев на краю ближайшей крыши между старой горгульей и широким участком птичьего помета. — Чтобы соединить наполнение и смешивание. Население! Нет, такое слово уже есть. Селение? Ох, кексы, у меня уже голова забита.

Она сказала бы больше — ей было что сказать — но ее божество закричало и указало, хоть и в своем стиле.

Шинс ошеломленно посмотрела вниз.

— Уверен? Отсюда все стражи — одни шляпы. Хорошо! Ты-то ощущаешь. Уж прости меня! Что? Слушай внимательнее!

Она уже бежала по крыше, перепрыгнула узкую улицу, следя за их мишенью. Виддершинс все еще не видела одного стража, но узнала, когда его выделил Ольгун, сосредоточив на нем ее ощущения.

К сожалению, Ольгун ничего не мог поделать с расширяющимися дорогами и брешами между крышами. Шинс все еще была не в лучшей форме, но уже близко к ней, но даже в лучшей форме некоторые прыжки тут были ей не по силам. Ей пришлось вскоре сменить мокрые крыши на не такую мокрую брусчатку. Толпа хорошо укрывала ее, и она не переживала, что ее заметят. Но вот упустить мишень…

После дороги, что завела их в дальний конец Давиллона и обратно, как казалось Шинс, улицы стали сужаться, людей было все меньше, и она решила, что лучше шанса не будет. Она побежала, повернула в переулок, потом в другой впереди, помчалась параллельно главной дороге. С помощью Ольгуна она летела над землей, брызгая, когда ноги ударялись о лужи.

Она разогналась так, что пару минут ждала в соседней улице, пока не пройдет мужчина, которого она преследовала.

— Эй! Командир Арчибек! Вы обронили свои… кхм… усы!

Усы были серыми, как борода, и они оставались на его лице, что повернулось к ней.

— Да, — буркнула она Ольгуну. — Я бы тоже лучше напала на него внезапно. Но на главной улице людно.

— Это шутка? — он сделал два шага от перекрестка, уверенный, но осторожный. — Потому что мне не смешно.

— Ой, правда? Я думала, вы хорошо это скрываете.

— Юная леди.

— Ох, этот бред, — Шинс знала, что это не нужно, но отошла на половину шага от стены, чтобы ее лицо было видно в свете садящегося солнца. — Вы знаете, кто я. Куда важнее, командующий, что я знаю, какой вы.

Так быстро! Даже с магией Ольгуна, усиливающей ее зрение, она едва уловила движение его руки, пока он не направил пистоль в ее грудь.

«Он хоть не тратит время на «Я не знаю, о чем ты» и прочий бред…».

Напарники не пытались исполнить свой обычный трюк с пистолем, не зная, на что способен дух, что захватил его. Если он хоть на миг сможет отбить силу Ольгуна, она убьет себя, заставив оружие выстрелить.

За миг до выстрела она прыгнула.

Нет, взмыла.

Она думала, что это выглядело драматично. Ее тело поднялось выше, чем мог подпрыгнуть человек, руки были раскинуты, ноги она подогнула под себя, над летящей пулей.