Изменить стиль страницы

Эврард невнятно проворчал что-то.

— А ты? — спросил Ренард, бегло взглянув на аристократа.

— о, — ответила Шинс, — точно. Что ж, меня разыскивают за убийство… — она сглотнула, было сложно произнести это, — майора Джулиена Бониарда.

Не удалось услышать реакцию Робин, Ренарда и Эврарда, ведь Игрейн завопила не в стиле жрицы:

— Вот дерьмо! — но Виддершинс была уверена, что и они разделяли это мнение.

— Я так и сказала, но без фекалий. Но не все мне верят. Друг Джулиена Паскаль знает правду. Но приказ пришел сверху.

— Командующий Арчибек? — спросил Ренард.

— Да. О, и он одержим фейри Лизетты.

Тут, конечно, пришлось объяснить. Шинс только заставила всех перестать кричать вопросы и начала объяснять произошедшее в штаб-квартире стражи, когда робкий стук в дверь остановил ее на полуслове.

Они знали, кто это мог быть, но руки опустились на оружие, мышцы напряглись, пока Эврард, выглянув в глазок за панелью, не открыл дверь и не впустил Фостин в номер.

Ее волосы и юбки промокли, отяжелели от влаги, и это все было логичным. Но Шинс тут же посмотрела на лицо женщины. Покраснение, опухшие глаза… на ее щеках блестел не дождь. Фостин рыдала.

Шинс ощутила покалывание в носу, она будто хотела чихнуть, но это было на другом уровне. Она знала, что это означало, знала, что Ольгун ощутил что-то, что она не могла, и ей тоже нужно было уловить этот запах.

Он направил ее, и запах нашелся на одежде курьера. Слабый запах дыма.

И Шинс знала. Была уверена, будто Фостин уже сказала это, словно она сама увидела это. Она прижалась к камню камина, и только это не дало ей упасть на пол.

А она глупо думала, что та проблема в Давиллоне была не из-за нее…

Утешающее прикосновение Ольгуна согревало ее изнутри, и она была благодарна, но едва ощущала это.

— Фостин? — Робин поднялась на ноги, ладонь невольно сжала горло. — Шинс? Я не… Что происходит?

— Это… Робин, это… — голос Фостин дрогнул. Она сделала шаг, подняв руки, и застыла, не зная, что делать, зная только, что эти слова будут среди самых сложных для нее и для ее любимой. — Ее нет. О, Робин, мне так жаль, но «Дерзкой ведьмы» больше нет.